Зима Скорпиона - Каплан Эндрю

— Хотите взглянуть на покойницу?

Скорпион кивнул. Он подошел, чтобы открыть гроб. Лицо женщины было белым, как гипс. Смерть сделала его скорбным. Если Алена и унаследовала от нее какие-то из своих прелестей, Скорпион не смог этого разглядеть. Он вернулся к скамье, на которой сидели Ирина и пани Шульгаска.

— Печально, что никто не пришел, — сказала пани Шульгаска. — Большинство ее друзей умерли или уехали.

— Отчего она умерла? — спросила Ирина.

— От рака груди. Это было ужасно. Я ее соседка. Я делала все, что могла, чтобы помочь ей, — сказала пани Шульгаска, сжимая и разжимая руки на коленях. — Я не понимаю, почему Алена не приехала, это так странно. Про сына мы, конечно, понимаем…

— У нее был сын? — спросила Ирина.

— Да, Степан. Он на несколько лет старше Алены, — сказала пани Шульгаска, глядя на гроб.

— Я не знала, что у Алены есть брат.

— Они не говорили о нем. Он в ликарни, — она понизила голос. — В больнице имени Ивана Павлова.

— Это Павловка, психиатрическая больница в Киеве. Самые тяжелые случаи, — объяснила Ирина Скорпиону.

— А что было странного в поведении Алены? — спросил Скорпион. Ирина перевела вопрос.

— Четыре ночи назад она позвонила мне. Я сказала ей, что она должна приехать. Доктор сказал, что ее маты долго не протянет. Ей следовало сразу же приехать домой.

— А что она ответила? — спросила Ирина.

— Она говорила странные вещи. Что она не уверена, что сможет приехать. Просила меня не оставлять ее маты одну, обещала прислать денег.

— Что же случилось?

— Я говорила ей, что она должна приехать, сказать матери «до побачення». «Это же твоя маты», — говорила я ей. Мы обе плакали. И тогда она сказала еще более странную вещь.

— Что именно?

— Что она не сможет приехать из-за Степана. Это все, что она сказала. Но это бессмыслица, — сказала пани Шульгаска, глядя на Ирину и Скорпиона. — Степан в Павловке.

Скорпион соображал. Четыре ночи назад это была ночь накануне исчезновения Алены и отъезда Пятова в Днепропетровск. Что в отношении ее брата могло быть таким важным, что не позволило ей приехать к умирающей матери?

— Вы знали Степана? — спросил Скорпион через Ирину.

— Так. Господи помоги! — пани Шульгаска перекрестилась. — Странный был парень. Такой странный!

— Чем?

— Он очень странно смотрел. Даже когда был маленьким. Глаза его были мертвыми. Как будто он умер или вы умерли.

— А еще?

— Он любил убивать животных. А убитых он обычно сжигал. Он вообще любил играть с огнем. А однажды, когда я пришла с работы, я нашла в снегу перед домом сгоревшие останки кошки. Я боялась, что он сожжет дом. Другие дети боялись его. Люди, увидев его, обычно отворачивались и плевались. Они называли его «дьявольским отродьем», — пани Шульгаска снова перекрестилась. — Наконец, однажды я, слава Богу, вернулась домой раньше обычного. Я почувствовала запах дыма из их квартиры. Я вбежала и увидела, что Степан привязал Алену к кровати и поджег. Свою сестру!

— Что было потом?

— Приехала милиция. Ольга Владимиривна, маты Алены, ничего не могла поделать. Степана отправили в больницу. И вот, что странно…

— Что именно?

— Алена ненавидела брата. Ненавидела и боялась. Она не хотела иметь с ним никаких дел. Так почему же, когда ее маты умирала и изо всех сил старалась продержаться до приезда дочери, та не приехала, потому что нужно было помочь Степану? Это невозможно понять.

Мозг Скорпиона лихорадочно работал. Пани была права. Что-то тут не складывалось. Почему Алена, когда она оказалась в центре плана политического убийства, в котором участвовали оба ее любовника, и ей понадобилось срочно скрыться, не приехала к умирающей матери?

— И вот еще что, — сказала пани Шульгаска, открыв соломенную корзинку и достав оттуда конверт. — Это пришло сегодня по почте. С запиской от Алены.

Она показала им конверт, в котором было около пяти тысяч гривен, и записку. Ирина вслух перевела ее Скорпиону:

«Письмо было отправлено утром в день ее исчезновения или гибели», — сообразил Скорпион. Каким бы ни был план, в котором она участвовала с Шелаевым, она рассчитывала приехать, пока Пятов или кто-то еще не помешал ей. Но это произошло не по ее воле. Записка ясно показывала, что Алена не хотела, чтобы ее мать умерла, не повидавшись с ней, что, если бы она могла приехать, она бы приехала. Ключом ко всему был этот маленький треугольник: она, Шелаев и Пятов.

— Нам надо идти, — сказал он Ирине. Они поднялись.

— Вы не останетесь на службу? Здесь хороший священник, — сказала пани Шульгаска.

— Перепрошую (прошу прощения), — сказал Скорпион и вложил в руку пани Шульгаской триста гривен.

— Храни вас Бог, — сказала Ирина. Она поцеловала пани Шульгаскую в лоб и задержала на мгновение ее руку. Выйдя из церкви, она присоединилась к Скорпиону. Хотя была еще только середина дня, небо уже начинало темнеть. Было очень холодно.

— Что дальше? — спросила Ирина.

— Когда мы узнаем, что случилось с Аленой, мы найдем Шелаева, — ответил он.

— Вечереет, — сказала Ирина, глядя на небо.

— Вижу, — ответил он, поеживаясь под пальто.

Ветер бросал на дорогу снег с ветвей деревьев в парке.

27

Крещатицкий парк,

Киев, Украина

Скрытных подходов не было. Кукольный театр, похожий на миниатюрный замок с увенчанными шпилями башнями, одиноко стоял на холме посреди большого городского парка близ Днепра. Ведущие к театру лестницы и дорожки были покрыты снегом. Следы на снегу показывали, что люди ходили здесь, несмотря на то, что в середине недели театр был закрыт. На поросшем редкими деревьями склоне Скорпион заметил две пары следов. Вторые следы близко следовали за первыми. «Странный способ прогулки, — подумал Скорпион. — Похоже, кто-то конвоировал задержанного».

Парк был пустынен. По мере нарастания кризиса люди уезжали из города. Въезжая в Киев, Скорпион и Ирина видели много встречных машин. На проспекте Академика Глушкова стоял длинный ряд танков и армейских грузовиков, а на Крещатике, главной улице города, солдаты и черноповязочники молча наблюдали, как проезжают почти пустые маршрутки. Покупателей не было, магазины были закрыты. Скорпион чувствовал царящий в городе страх так же ясно, как ледяной ветер.

У светофора милиционер с любопытством посмотрел на их внедорожник, напомнив Скорпиону, что, несмотря на кризис, милиция все еще ищет их. «Черт, если нас сейчас остановят, это будет катастрофой», — подумал Скорпион, кладя руку на пистолет. Милиционер изучал их, держа руку на кобуре. Все, что работало сейчас на них, это были его усы и нелепый светлый парик Ирины. Ирина увидела, что милиционер наблюдает за ними, и отвернулась. Милиционер переступал с ноги на ногу, пытаясь принять решение. Он только двинулся в их сторону, как загорелся зеленый свет, и Скорпион поехал. Отъехав на квартал, они молча переглянулись.

Оставив машину на боковой улице, они пошли по Андреевскому спуску к кафе-театру «Черная кошка». Кафе было открыто, из окна на вечерние сумерки лился свет. В зале был только один посетитель — старик, куривший трубку и читавший газету у окна. За стойкой бара стоял лысый мужчина, которого Скорпион раньше здесь не видел. Кукла лесоруба с топором, запомнившаяся ему с предыдущего посещения, висела на прежнем месте, только теперь она была в тени, что придавало ей странный, зловещий вид.

— Где Екатерина? — спросил Скорпион бармена.