Андрей Завадский - День помощи
– Волна высокая, – вздохнул Виталий Егоров, когда катер перевалил через водяной гребень. – Не будет клева, точно говорю, – убежденно произнес он. – И чего вдруг собрались? Сидели бы на берегу, пиво пили.
Море действительно было неспокойным. Тяжелые волны медленно вздымались, на мгновения создавая диковинные горы и ущелья, существовавшие лишь мгновения, чтобы затем взорваться веером соленых брызг.
– Ничего, погода что надо, – откликнулся Антон Дрынов, как раз возившийся со снастями. – Шкипер, вот, вообще в шестибалльный шторм как-то рыбачил, и ничего. Верно ведь, Шкипер.
Седой старик, высокий, прямой и крепкий, как ясень, покосился на товарищей, не отпуская из мозолистых рук штурвала. Он и впрямь соответствовал прозвищу, похожий на старого морского волка, даже трубку для солидности зажал в углу рта. В прочем, этот человек действительно провел на мостике кораблей, не каких-то баркасов, а настоящих крейсеров, половину жизни, а теперь развлекался, катая друзей на хлипком катере.
– Просто умных людей тогда не послушал, – все же ответил Шкипер, криво усмехаясь. – Вышел в море, а тут шквал. Да уж, – крякнул он. – Порыбачил тогда, нечего сказать.
Катер, послушный опытному моряку, уверено шел на север, и берег за кормой превратился уже в полосу тумана на самом горизонте. А люди на палубе суденышка, сосредоточенно пыхтевшего дизелем, готовились приступить к тому, ради чего и вырвались из дома, преодолевая сопротивление своих жен. Но этот выходной работяги, сполна потрудившиеся, хотели провести именно так, на шаткой палубе, под порывами западного ветра.
– Ну, давай, забрасывай, что ли, – окликнул приятелей Шкипер, оглядывавший горизонт из-под лакированного козырька старомодного картуза. – Пришли уже!
Егоров и Дрынов только успели похватать снасти, когда с неба на них обрушился мерный гул мощных турбин, и по колышущейся поверхности моря скользнула огромная тень.
– Ого, – Виталий задрал голову, провожая взглядом громадный самолет, прошедший на ничтожно малой для такой махины высоте, от силы три сотни метров. – Ничего себе!
Стальная птица, широко раскинув изящные стреловидные крылья, величаво проплыла над катером, направляясь куда-то на северо-запад. Солнце, порой показывавшееся в прорехах облачной пелены, бликами играло на плоскостях, разбиваясь мириадами искр о полупрозрачные, словно мерцавшие круги, что чертили лопасти винтов, приводимых в движение мощными турбовинтовыми двигателями. Мелькнули украшавшие крылья и высокий киль красные звезды, а спустя несколько мгновений самолет, поражавший воображение своими размерами, явственно ощутимой мощью, исчез за облаками, стремительно набирая высоту.
– "Медведь". – Антон Дрынов, как и многие морские летчики, упоминая противолодочный самолет Ту-142М3, пользовался натовской терминологией. – Наверное, наши вояки опять учения затеяли. Вот же, не сидится спокойно дома!
Люди на катере еще не могли отойти от удивления, хотя для них, живущих на самой границе, в том бастионе, который издревле защищал великую страну от врага, грозящего с севера, подобное зрелище было отнюдь не в новинку. И все же сложно оставаться совершенно безразличным, когда над твоей головой парит рукотворная птица, весящая сто восемьдесят пять тонн, и при этом покорная воле единственного человека, пилота, что держит ручку штурвала.
– Затеяли, верно, – серьезно кивнул тот, кого в этой компании называли Шкипером. – Только не наши. Америкосы как раз у норвежских берегов устроили маневры. Ну и наши, понятное дело, туда подтягиваются, чтобы поглядеть, что да как.
Старый моряк был не прав – военные игры полным ходом шли по обе стороны той незримой черты, что отделяла северные владения России от всего остального мира. В прочем, этот самолет, вылетевший с базы в Североморске, действительно направлялся в акваторию Норвежского моря.
– Командир, высота десять тысяч, – доложил второй пилот своему напарнику. – Курс двести пятьдесят, скорость семьсот пять.
"Туполев", забравшись едва ли не в стратосферу, парил над казавшимся сейчас совершенно пустынным морем, и винты бешено резали холодный воздух. Все же по комфорту противолодочный самолет, настоящий гигант, уступал пассажирским лайнерам, и довольно тесная кабина была наполнена шумом моторов. Правда, к этому звуку каждый член экипажа, каждый из десяти человек, находившихся на его борту, давно привык, перестав замечать его.
– Принято. Включить автопилот, – приказал командир. – До заданного квадрата тысяча миль. Все, парни, отдыхаем, пока можно.
Им предстояло провести в воздухе, на расстоянии почти двух тысяч километров от родной земли, в полном одиночестве и лицом к лицу не только со стихией, но и с непредсказуемыми гостями, явившимися из-за океана, одиннадцать часов. Три часа – чтобы добраться до того района, где устроили свои военные игры американцы, столько же – на обратный путь, и долгих пять часов бок о бок с янки, вблизи их авианосной эскадры, под прицелами истребителей и зенитных комплексов.
Самолет, предназначенный для поиска и уничтожения чужих субмарин на океанских просторах, мог нести в отсеках вооружения внушительный набор торпед, противолодочных ракет и глубинных бомб, в том числе и атомных, а также множество гидроакустических буев. Представляла крылатая машина угрозу и для надводных судов, пуская с заоблачных высот противокорабельные ракеты "Уран" – под изящно скошенными крыльями можно было разместить восемь управляемых снарядов, разящих на сто тридцать верст. Ракеты эти, правда, в частях не видели до сих пор, хотя по документам они давно уже были приняты на вооружение.
В прочем, сейчас узлы подвески были пусты – в этом вылете задачей экипажа стало ведение разведки, а выбору именно "Туполева" способствовал его внушительная дальность полета.
Предстояла нелегкая работа, напряженная, сложная, когда любой необдуманный поступок мог привести к непоправимым последствиям. Случаи, когда разведывательные самолеты, очутившись возле чужих кораблей, вдруг бесследно исчезали, просто так, без особых причин, происходили и поныне, хотя и весьма редко. Но никому из тех десяти парней, что сейчас сжались в тесных креслах на борту "Туполева", не хотелось пополнить печальную статистику. Так что перед самым важным этапом полета следовало набраться сил.
Маневры "Северный щит", масштабные учения, на которые в Вашингтоне, а также в штабах и столицах американских союзников по блоку НАТО возлагали особые надежды, достигли кульминации. Выделенные для охвативших весь север Европы и половину Атлантического океана учений соединения, сухопутные, морские и воздушные, действовали в полную силу. Десятки кораблей и подводных лодок, сотни самолетов, тысячи танков и бронемашин, и огромная людская масса, разделившись на "своих" и "чужих", маневрировали, пытаясь занять наиболее выгодные по отношению к "противнику" позиции, чтобы наблюдавшие за ходом учений посредники присудили именно им заветную "победу". Территория нескольких европейских государств превратилась в огромный полигон, по которому, словно фигуры великанских шахмат, перемещались по воле сидевших в далеких штабах генералов полки и дивизии, пугая не привыкших к обилию вооруженных людей и боевой техники обывателей.
Но учения не ограничивались только маневрированием, хотя на самом деле именно от умения управлять своими войсками, и от способности каждого подразделения перемещаться быстро и слаженно, и зависел по большему счету успех каждой стороны. Но на сотни наблюдавших за маневрами журналистов не производили впечатления стремительные марш-броски, этой братии требовалось увидеть шоу, которое потом можно было показать миллионам телезрителей, уверяя их в несокрушимой мощи своих вооруженных сил. Пишущей и снимающей публике, которая ныне обладала властью, не меньшей, чем любой президент, властью над сознанием целых народов, нужно было яркое зрелище, и натовские генералы, понимая роль прессы, благо сами не раз прибегали к ее помощи даже во время войн, постарались удовлетворить ее желания.
Основу военной мощи НАТО составлял военный флот, и именно его действиям в ходе всех учений уделялось самое пристальное внимание. Весь мир облетели кадры, снятые с летящего на малой высоте вертолета, на которых были запечатлены громадные авианосцы, окруженные непроницаемым кольцом кораблей эскорта. И именно с авианосцами была связана самая зрелищная часть учений.
Тяжелый транспортный вертолет Сикорского CH-53E "Супер Стэллион" доставил три десятка журналистов, представлявших дюжину крупнейших телеканалов, на борт многоцелевого атомного авианосца "Теодор Рузвельт", одного из самых мощных боевых кораблей в мире, чтобы наблюдать за финалом длившихся почти неделю маневров непосредственно из центра событий. Вертолет, большую часть нагрузки которого ныне составляла съемочная аппаратура, взлетел из норвежского Тронхейма, и, дозаправившись в пятистах километрах от берега от летающего танкера КС-130, приземлился на огромной палубе курсировавшего в двухстах милях от побережья Норвегии в сопровождении эскорта авианосца. Там их уже ожидал командовавший соединением контр-адмирал Джордж Хэнкок, уверенный, что сумеет поразить прибывших ради красивого спектакля журналистов.
![Ант Скаландис - Спроси у Ясеня [= Причастных убивают дважды]](/uploads/posts/books/247818/247818.jpg)
