Николай Лузан - «Чистое поле». Миссия невыполнима
— Как дела у Давида?! — переспросила Галлиева и, нервно сглотнув, дрогнувшим голосом спросила: — С ним что-то случилось?
— Пока, ничего, но может, — продолжал говорить загадками Звиади.
— Может?
— Да, но это зависит от вас.
— Меня-я?! — оторопела Галлиева.
— Вы же его мать?
— Да, Давид — мой сын.
— И не только ваш, он и сын Грузии.
— Сын Груз… — Ирина осеклась и опустилась в кресло. Опытный вербовщик Звиади держал паузу и ждал ее реакции. Она подняла голову, их взгляды встретились; страшась своей догадки, предположила: — Вы из полиции? Э-э, нет, из контрразведки.
Звиади покачал головой и с усмешкой произнес:
— Приятно иметь дело с умным человеком. Почти угадали, я из Специальной службы внешней разведки Грузии.
Галлиева сглотнула застрявший в горле колючий ком и с трудом выдавила из себя:
— Че-его вы хотите от Давида?
— И не только от него, от вас тоже.
— От меня?
— Да, вы должны убедить Давида служить родине — Грузии.
— Но он уже служит России.
— В армии нашего врага, который оккупировал Абхазию и Южную Осетию?!
— Давид пошел по стопам отца. Он еще мальчик. Найдите другого, — взмолилась Галлиева.
Гневная гримаса исказила лицо Звиади, несчастная женщина съежилась от страха, и он бросил ей в лицо:
— Значит, кто-то должен жертвовать собой ради Грузии, а твой сынок будет служить врагу и получать свои 30 сребреников? Не выйдет!
— Его же расстреляют!
— За это уже не расстреливают. А ты, если не будешь дурой, то решишь все свои проблемы. Такого предложения, как мы, тебе никто не сделает: лечение у лучшего врача.
— Лечение?! Откуда вы знаете? — поразилась Галлиева.
— Мы все знаем! — отрезал Звиади и продолжил диктовать свои условия: — Тебе 500 долларов ежемесячно плюс бесплатный проезд и командировочные по России. Давиду — 500 долларов ежемесячно и отдельный бонус за каждую предоставленную информацию. Вы заработаете такие деньги, какие вам не снились. Ну так как?
Галлиева зашлась в рыданиях, сквозь них прорывалось:
— Нет, нет. Я не могу.
Звиади не испытывал к ней ни жалости, ни сострадания. В его глазах она была всего лишь средством к достижению цели — секретам русских. Швырнув на стол постановление суда о выселении Галлиевых с занимаемой жилплощади, он бросил на ходу:
— У тебя есть неделя.
Для Галлиевой она превратилась в сплошной кошмар. В пятницу, когда Александр с невесткой снова отправились в город на поиски работы, в дверь требовательно постучали. Это явился Звиади, пришел не один, а вместе с неким Отаром. На этот раз вербовщикам грузинской разведки не понадобилось угрожать и давить на Галлиеву. Она сделала свой выбор — согласилась стать ее агентом и склонить к сотрудничеству Давида. Что двигало в тот момент женщиной и не просто женщиной, а матерью? Вряд ли любовь к Грузии, а тем более к ее властям, загнавшим семью в нищету и разделившим с младшим сыном. Безысходность? Страх перед всесильной спецслужбой? Возможно. Или банальная корысть? Скорее последнее. 500 долларов, которые ей посулил Звиади, и обещание решить проблемы семьи стали истинной ценой материнской любви.
Явка Отара и Звиади с вновь завербованным агентом Специальной службы внешней разведки Грузии Магнолией завершилась вручением ей под расписку 500 долларов, авиабилетов до Донецка и обратно. В качестве первого задания Магнолии поручили выехать в Россию, встретиться с Давидом и склонить его к выезду на Украину. Провалы грузинской разведки в России вынуждали ее искать более безопасные места для встречи со своими агентами и кандидатами в агенты. Украина, страны Балтии и Молдова стали одними из них.
В день вылета Звиади заехал к Галлиевой домой и отвез в аэропорт. Перед посадкой вручил 500 долларов на дорожные расходы, сотовый телефон Nokia и провел инструктаж: телефон использовать для связи с ним только с территории Украины, в России звонить с таксофонов, а в качестве места будущей встречи с Давидом определил Одессу. Там жили бывшие сослуживцы Галлиевых — Сердобольские, и потому, по мнению Звиади, появление гостей — Ирины и Давида — не должно было вызвать подозрений ни у них, ни у соседей, ни тем более у контрразведки.
Самолет, автобус от Донецка до Ростова и, наконец, поезд до Владикавказа — на этот стремительный бросок матери— вербовщице понадобилось чуть больше суток. После двухлетней разлуки она встретилась с сыном. Первые дни пролетели в разговорах о семейных делах и жизни на родине — Грузии. А когда улеглись эмоции, мать посчитала, что настало время для решающего разговора с сыном. Но, опасаясь вездесущего ФСБ, которым ее стращал Звиади, она затеяла его на прогулке.
Погода тому не благоприятствовала. На улице морозило. Налетавший с гор «шайтан» шершавым языком поземки стелился по асфальту. Редкие прохожие спешили укрыться в тепле. И только мраморный генерал Плиев в расстегнутом нараспашку казакине, подставив грудь ветру, гордо стоял на гранитном постаменте. Он сурово взирал на шпионку-мать, но ее это нисколько не пугало. Чужих ушей поблизости не было, и она призналась сыну, что приехала по заданию грузинской разведки «собирать информацию о русской армии, а он должен помочь ей в этом».
Давид был ошарашен. Чего-чего, но такого, да еще от родной матери, он никак не ожидал. Позже, на следствии, жена Галлиева рассказала:
«Для Давида было неожиданностью услышать такое от своей матери, и он сначала сказал, что не собирается с ними сотрудничать».
Придя в себя, он просил и умолял ее отказаться от этого опасного занятия. Но Галлиеву было не остановить. Пятьсот долларов ежемесячной подачки и покровительство могущественной спецслужбы для нее оказались сильнее материнской любви и инстинкта самосохранения. Она ударилась в слезы, и Давид дрогнул.
«Он сначала сказал ей, что не собирается с ними сотрудничать. После чего она стала плакать, убеждая его в том, чтобы он принял их предложение, поскольку в противном случае они сделают невыносимыми условия жизни и ей, и всем нашим родственникам», — вспоминала жена Галлиева о том его разговоре с матерью, после которого их жизнь круто изменилась.
Вырвав у сына согласие на сотрудничество, Галлиева зашла в первый попавшийся на пути переговорный пункт и доложила Звиади о выполнении задания. После этого мать и сын сутки ломали голову над тем, как незаметно от командования выехать на территорию иностранного государства — Украину. И тут помог случай — Давид находился в отпуске.
Через три дня после доклада Звиади мать-шпионка вместе с сыном — кандидатом в шпионы — приехали в Одессу. Старые приятели по прежней службе — Сердобольские, не подозревая об истинных намерениях гостей, встретили их как родных. Вечер прошел в воспоминаниях. Женщины даже всплакнули, когда разговор зашел о прошлых благословенных временах. На следующий день мамашка-шпионка, не дав перевести дыхания сыну и не опасаясь российской контрразведки, связалась по сотовому телефону с Звиади и сообщила о готовности к встрече.
Тот не заставил себя ждать. Спустя сутки после телефонного разговора в Одессе появились два скромных грузина. В отличие от своих земляков, любящих с шиком шаркнуть по жизни в «Золотом дне» и на «Брильянтовой палубе», они предпочли место не столь многолюдное и шумное — неприметное кафе с романтичным названием «Мрия». На входе в него Галлиевых встретил громила ростом под метр девяносто и пудовыми кулаками, представившийся Кобой, проводил в зал, где их ждал Звиади.
В беседе с будущим особо ценным агентом грузинской разведки Звиади и Коба избрали иную тактику, чем ту, которую использовали при вербовке Галлиевой. После дежурного обмена приветствиями и первого тоста за процветание Грузии Звиади перешел к главной теме — будущему сотрудничеству — и начал разговор с весьма прозаичного вопроса.
— Давид, сколько тебе платят в русской армии? — спросил он.
— По-разному. Все зависит от размера премии, — уклончиво ответил он.
— И все-таки сколько выходит по максимуму?
— Тысяч 19.
Звиади переглянулся с Кобой. Тот кивнул головой и с усмешкой сказал:
— Да, Давид, не ценят тебя и твою должность русские.
— Ну, почему, мне вполне хватает, — возразил тот.
— Он еще и нам помогает, — вставила свое слово Ирина.
— Мы будем платить в два раза больше! — объявил Звиади.
— Плюс к этому отдельный бонус за каждую добытую информацию, — дополнил Коба.
Давид промолчал, зато оживилась Галлиева и поинтересовалась:
— А сколько это будет?
— Все зависит от качества информации. Чем она будет ценнее, тем больше, — пояснил Коба и подчеркнул: — В обиде вы не останетесь. При тех возможностях, что есть у Давида, вам хватит на дом и виллу в Батуми.
