Александр Маркьянов - Презумпция лжи
– Вы про что?
– Тот, с которым ты приехал.
– Я вам не говорил? Варяжцев Павел Степанович, он из десятого управления Генштаба (прим автора – занималось посылкой советских военных советников в разные страны мира). Он проводит проверку по своей линии. И кроме того – он был другом Михеева, очень хорошо его знал…
– Не хочешь говорить – не надо. Только не ври. – спокойно парирован Глазко – интересно ты тут живешь. Один советник непонятно там чего, другой полковник из десятого управления, который знает как правильно накрыть достархан. Ох, весело вы тут живете. И все было бы ничего, если бы у вас тут человека не убили…
– Вы прекрасно знаете, Константин Иванович – где я служу. Это все не шутки.
– Да я понимаю, что не шутки. Пошли, кажется, достархан накрыли…
Когда нибудь вас приглашали за достархан? Если нет – то вряд ли можно словами передать что такое настоящий среднеазиатский достархан. Это можно чувствовать. Это можно и нужно вкушать. Но описать словами это невозможно, по крайней мере у меня таланта на это не хватит…
Сам по себе достархан – так называется скатерть прямоугольной формы, на которую ставится еда. Настоящий достархан делают не на столе, пусть даже и низком, как это принято в последнее время под влиянием европейской традиции – но и не на земле. Сначала на землю кладут несколько тонких стеганых одеял, называющихся "курпа" – под сам достархан, и вокруг – для сидения. Сидят перед достарханом на коленях, только восточный человек может сидеть так хоть весь день и при этом у него не затекут колени и не заболят ноги. Но сидеть перед достарханом нужно именно так…
Яркая, сочная, аж с капельками росы зелень, сочащиеся на среде желтые, мясистые дыни нескольких сортов, лепешки, какое то блюдо из риса. Как раз и шашлык поспел. Водка, конечно, была и немало – но спросом она не пользовалась – под такой стол, в таком месте и под такой воздух не хотелось напиваться …
– Константин Иванович… – начал я, попытавшись выбрать момент – вы обещали рассказать о ходе расследования…
– Какого расследования? – решил дуркануть Глазко
– Убийство Михеева… – не сдавался я
Полковник Хашим осторожно поставил перед собой недоеденный кусок дыни…
– Рассказать то можно… Только вот я хочу для начала узнать – а что за товарища я вижу сейчас перед собой! – жестко заявил Глазко глядя в упор на сидевшего напротив Варяжцева – ты не хуже меня знаешь, что следователь го ходе расследования с кем попало не должен рассуждения рассуждать!
Я попытался ответить – но Павел Степанович хлопнул меня по плечу…
– Не надо, Сергей – я отвечу сам, если товарищу интересно. Полковник Варяжцев Павел Степанович, десятое управление Генерального штаба. Провожу проверку по факту смерти военного советника Михеева. Документы с собой не взял – но могу предъявить по возвращении в Кабул, если это нужно.
– Пока не нужно…
– Позвольте… – вступил в беседу Хашим – возможно, мне стоит уйти. Убийство советского военного советника не в моей компетенции…
– Не стоит – быстро сказал я – как раз вам товарищ полковник и стоит остаться. Потому что основная версия преступления – бытовая. Скорее всего у Михеева в доме было что-то, из-за чего его и убили. Без помощи афганской милиции мы никак не обойдемся…
– Что у него могло быть такое в доме? – спокойно спросил Варяжцев
– Золото, ценности… Из-за чего убивают? Я думаю, нам стоит произвести тщательный обыск квартиры…
Глазко недоуменно посмотрел на меня
– Согласен насчет обыска… А вот насчет ценностей… Я не успел опросить всех, с кем работал Михеев, кто знал его в посольстве…
– И, тем не менее – идея здравая… – перебил Хашим – вот только вы переоцениваете возможности афганской милиции, товарищ Белов. В городе несколько базаров, сколько через них проходит золота и драгоценностей за день – ведомо одному Аллаху. Если преступники убили вашего советника из-за ценностей – то они уже явно проданы и их след мы сможем найти лишь случайно. Кроме того – мы должны точно знать, чего мы ищем…
– А как насчет того, чтобы афганская милиция помогла в опросе знавших Михеева… – спросил Варяжцев
– Исключено – почти одновременно сказали Хашим и Глазко, затем Глазко продолжил – сотрудников советского посольства афганская милиция допрашивать не имеет права. Тем более что и преступление совершено в отношении советского гражданина. Нет, исключено…
– Но я тогда могу помочь… – не унимался Варяжцев – я остаюсь в городе на несколько дней и вполне могу помочь. Полномочия соответствующие у меня есть…
– Посмотрим… – по взгляду Глазко я понял что он думает: полномочия-то есть а вот допрашивать ты, братец, ни хрена не умеешь…
– А с полковника Хашима – помощь техническими средствами и агентурой, если будет нужно… – весело подытожил Глазко – тем более, что учиться ремеслу сыщика лучше всего на практике, а не в теории. Вот и выдался шанс. Поучиться…
– Что мы за столом про дело, да про дело… – ловко перевел разговор на другую тему Варяжцев – давайте про более приятное. Например, про женщин…
Автоматная очередь секанула неожиданно и страшно. Я отрезал ножом солидный кусок дыни, саму дыню положил обратно на покрывало, прямо так с воткнутым в нее ножом – как вдруг дыня брызнула в стороны ошметками сочащейся соком, светло-желтой плоти. На покрывале еще что-то взорвалось – и только когда до нас донесся звук стрельбы, до меня дошло, что по нам стреляют.
Из всех нас первым среагировал полковник Варяжцев – дыня брызнула мне в лицо, я машинально выпустил кусок, не понимая, что происходит – а он уже бросился на землю, покатился к машине, держа в руке неизвестно как оказавшийся там ПМ.
– Засада!
Полковник Хашим, сидевший рядом со мной, с силой толкнул меня в сторону, сам вскочил на ноги и тремя чудовищными прыжками достиг машины…
Еще одна очередь – по тому же самому месту – буквально разрубила дастархан на две равные части, в клочья изорвала ковер…
Я перекатился снова, затем вскочил на ноги…
– Лежи, б…!
Но было уже поздно – в несколько прыжков я достиг машины, и рухнул за нее. Больно ударился локтем о камень, аж взвыл…
– Что? Цел? – Варяжцев на мгновение повернулся ко мне…
– Цел…
– Не высовывайся!
Но я высунулся – мне надо было посмотреть, что с Константином Ивановичем…
– Константин Иванович! Вы целы!?
В ответ послышался мат, как какого я уже не слышал давно…
– Нормально… – крикнул, наконец, Константин Иванович, по голосу было не совсем нормально, но раз так… проблема есть и поважнее…
– Откуда… – больше не стреляли, но Варяжцев, стараясь не высовываться из-за машины, осматривался по сторонам
– Похоже вон оттуда, с горы! – Хашим показал рукой направление
– Откуда? Там метров семьсот… – Варяжцев раздраженно посмотрел на Хашима
– Больше неоткуда…
– Рация есть?
– Есть. В УАЗе в багажнике…
– Я сейчас маякну, а ты беги…
– Понял…
Прикрывать огнем в такой ситуации было полной глупостью – два пистолета ПМ, из которых и за сто метров уже никого не достанешь, на семистах превращались в обычные пукалки. Оставалось одно – отвлечь противника. Пока один отвлекает – второй бежит до машины – всего пара секунд, если очень поторопиться. Проблема была в том, что можно огрести пулю в голову. Неизвестный стрелок – снайпер уже показал класс – с такого расстояния уложил очередь прямо по ковру. Такое мог сделать только очень опытный стрелок…
– Давай!
Варяжцев высунулся из-за багажника машины чуть ли не по пояс, а Хашим стартовал к УАЗу словно спринтер. На ходу он раскачивался, прыгал в сторону – выглядело со стороны это уморительно, но именно так можно было сбить прицел снайпера и не дать ему сделать точный выстрел. Ох, не учат этому в милицейской учебке, не учат…
Но стрельбы не было…
Хашим, не высовываясь из-за машины, откинул задний борт, выбросил на брезентовую крышу УАЗа антенну (кстати, странную – такой рации я раньше не видел) и вскоре что-то затараторил в рацию на одном из диалектов пушту…
Мне вдруг пришла в голову мысль, что Хашима я знаю всего пару часов – сейчас он вполне может разговаривать с теми, кто в нас стрелял – ничего удивительного не будет. Я повернулся к Варяжцеву – и вдруг понял, что он думает то же самое – по взгляду понял. Но он только покачал головой – сделать мы сейчас ничего не могли…
Возможно, снайпер был все еще там – ждал, пока кто-то из нас совершит ошибку. Возможно – нет, он давно ушел. Но проверять это не хотелось никому, Мы просто залегли за машинами и ждали, держа наготове оружие. Только тот, кто побывал под обстрелом снайпера, мог понять, что мы чувствовали в тот момент…
