Александр Селюкин - Нисхождение
– Делайте то, что прикажут так, как учили. Не суетитесь и не тормозите. Не забывайте прикрывать друг друга. Вплоть до непосредственного сближения со зданием каждому работать только свои сектора, если прямо не прикажут другое. Если выбьют ближайшего соседа слева – берите на себя его сектор, не ожидая приказа, или быстро перераспределяйтесь с новыми соседями. Если в здании будут перебои со связью – действуйте по плану с учетом обстановки, окажетесь одни – прибивайтесь к ближайшей мобильной группе...
– Штырь, Боц, хули вы там клопа давите? Входите за периметр, нас тут уже вовсю долбят! – прозвучал в наушниках раздраженный голос Доплера.
– Бля, да мы уже! – отозвался Боцман. – Лернер, Роуч, Длинный, Малой – вперед, занять позицию и прикрывать выход остальных!
Трескотня выстрелов и взрывы реактивных гранат с той стороны комплекса строений поместья густели посекундно. Сплин, пригибаясь, поспешно протиснулся в пролом за Роучем. Шумно дыша, огляделся, занял позицию справа от лаза в паре с Малым, спиной к стене, лицом к зданию. Стабильная в безветрии пелена черного дыма, кажущаяся с сотни метров неопределенно темной, пока скрывала атакующих. Из невидимого за завесой здания постреливали, пули впивались в стену позади, в землю вокруг. Пока что рассеивание вражеского огня было большим, а его плотность низкой, так как расстояние было существенным, и еще не весь гарнизон занял свои позиции. Да и патроны, небось, сильно-то палить пока не спешили – вдруг это хитрожопый маневр какой или провокация. Но все равно сидеть и ждать было невыносимо. Сплин начал всаживать короткие очереди в сторону врага и сразу почувствовал заметное облегчение. Томимый тем же ощущением бездействия под огнем, изготовился к стрельбе Малой.
– Отставить пальбу, мудаки! Беречь боезапас, вы же ни хера не видите целей! – цыкнул на них протиснувшийся в пролом Боцман. – Длинный, хуепутало, а ну магазин заменил сейчас же!
Сплин спохватился, что так и не поменял установленный еще на марше магазин со слабыми дозвуковыми патронами на подходящие текущей задаче трассирующие. Он чертыхнулся, произвел замену, про себя отметив, что его бестолковые трассеры могли бы засветить направление прорыва, а впрочем, гарнизон и так по любому уже понял, что начался штурм и с каких направлений.
Проникла на территорию вся первая волна, бойцы рассредоточились вдоль стены двухрядной цепью в шахматном порядке, изготовившись к броску. Боцман занял позицию на левом фланге, напомнил держать дистанцию с соседом не менее восьми шагов и скомандовал всем «вперед» до границы дыма с той стороны. Бряцая снаряжением, бегом двинулись вглубь территории. Дымовая завеса препятствовала противнику эффективно использовать инфракрасные визоры то ли из-за аэрозольных свойств дыма, то ли из-за того, что дым некоторое время еще оставался нагретым выше температуры окружающего воздуха и образовывал посторонний тепловой фон, то ли электромагнитный импульс повредил вражеские приборы наблюдения, а может и еще из-за чего-нибудь. Сплин точно не знал технических подробностей, да и не думал сейчас об этом, главное, что вражеский огонь пока был неприцельный. Надымили с запасом, по более широкому фронту, чем реально занимали атакующие порядки. Сосредоточенное сопение нарушил разрыв гранаты где-то левее Сплина и чей-то болезненный вскрик, переходящий в досадливый мат. В их сторону стреляли из подствольника и попали, еще пару бойцов ближе к правому флангу задело пулями по конечностям. Чем ближе к зданию, тем плотнее огонь оттуда, отчасти еще и поэтому дымовую завесу не сместили дальше вглубь, хоть и имелся еще некоторый запас дальности подствольника – метров за 150 уже надо самим видеть цели и вести организованный подавляющий огонь, иначе многих просто повыкосят не глядя.
– Всем держать интервал и продолжать движение! Раненым остановить кровотечение, вмазаться обезболивающим и впрягаться снова со второй волной. Если кто не может ходить – ожидайте помощи на месте, – велел Боцман.
Они почти добежали до внешней границы дымовой завесы, как оттуда навстречу материлизовались силуэты вооруженных людей. Местные были не дураки – не стали пассивно ждать по щелям, а выслали разведку оценить направление прорыва и силы нападающих. Тут же обе стороны открыли друг по другу огонь. В секунды все было кончено. Местных было мало – около отделения, они все полегли под превосходящим огнем, едва начав стрелять сами. Поблизости никого из бойцов даже не задело.
Сплин поменял магазин на полный. Его близкий к нулю боевой дух несколько поднялся благодаря маленькой, но решительной победе. Только это была не победа – когда достигли внутренней границы дымовой завесы, гарнизон, поднятый «в ружье» и к тому моменту уже полностью рассредоточившийся по позициям, встретил их по полной программе.
Первый серьезный огневой контакт был воистину ужасен. Осветительные ракеты моментально залили все белым, чуть розоватым светом и все нападающие оказались как на ладони даже для тех солдат противника, у которых не было спецсредств для обзора в темноте. Из-за парапета плоской крыши залпом открыли огонь вражеские гранатометчики, взрывы раздирали хрупкие человеческие тела в скорлупках бронежилетов, контузили и дырявили осколками находящихся рядом, деморализовывали всех остальных. Окна трехэтажного поместья там и сям ощерились вспышками выстрелов, с широкого опоясывающего балкона второго этажа хлестанул станковый пулемет, из окон полетели подствольные гранаты. Первая волна залегла, едва успев преодолеть 25-30 метров за пределами дымовой завесы. «Ебаный свет, в Бога душу мать, на хер – их же не меньше, чем нас, а может и побольше,» – оценив количество огневых точек, тоскливо подумал Сплин, лихорадочно высаживая патрон за патроном в здание, толком не разбираясь по какой конкретно цели. Автомат казался нелепой легкомысленной игрушкой, ни на что серьезное не годной против такого интенсивного встречного огня. Первому атакующему эшелону до главного здания оставалось немногим более полутора сотен метров – формально это небольшая дистанция, но ее преодоление сейчас, под плотным обстрелом, казалось просто немыслимым. В какой-то момент с начала контакта возникло ослабление огневого пресса из-за почти одновременной перезарядки оружия автоматчиками противника, но этот благоприятный для рывка момент так и не был использован для продвижения.
Не потеряли самообладание всего несколько человек с предшествующим боевым опытом. Фрост из второй волны, едва вышедшей за пределы дымовой завесы, без команды произвел выстрел из реактивного огнемета, угодивший в верхний край парапета. Кумулятивный заряд носовой части боеприпаса пробил парапет, взбухший затем огненный купол около семи метров в поперечнике вобрал в себя несколько фигурок гранатометчиков на крыше, еще нескольких ближайших солдат были сметены ударной волной, уцелевшие поспешили укрыться. Где-то на левом фланге, словно швейная машинка, молотил пулемет Боцмана, Штырь сыпал в эфире какими-то распоряжениями, но Сплин не осознавал смысла приказов, хотя и слышал в наушнике все вполне отчетливо. Рядом, чуть правее Малого, рванула реактивная граната – в бронежилет и сферу ткнулись осколки и комочки грунта, на этот раз не нанеся вреда, заложило уши. «А без звука не так страшно», – подумал Сплин, в прострации нажимая на спуск автомата. Что-то темное возникло на забрале сферы, мешая обзору. Когда Сплин понял, что это вырванный взрывом из тела измочаленный ошметок плоти, его, казалось, уже и так запредельный страх чуть не парализовал тело полностью. «Это снаружи, значит не мое...» – пронеслось в голове пару секунд спустя, он торопливо обтер забрало рукавом и огляделся. Правый сосед Малого конвульсивно дергался на земле, обильно теряя кровь из многочисленных осколочных ранений, немилосердно изодравших все тело – не жилец уже явно, сам Малой вроде не пострадал. Кончились патроны в бестолково растраченном магазине, зато вернулись звуки. Машинально перезарядился.
Пули ковыряли дерн совсем рядом, отчего земля мелко вздрагивала, воздух вокруг шелестел смертоносным металлом, с короткими отрывистыми шлепками попадающим в бойцов. Грохот стрельбы отдельных единиц стрелкового оружия уже слился в сплошной пульсирующий рев, перекрываемый более мощными хлопками разрывов гранат. Орали благим матом раненые, некоторые пока еще вполне целые тоже что-то орали, просто чтобы не молчать. Атака захлебнулась, взвод залег, нестройно паля в сторону врага, который был теперь не сюжетом новостей из неведомой тьмы-таракани, а во всей реальности находился впереди и делал все, чтобы лишить их жизни. Вся воинская наука, полученная на ускоренных курсах, почти полностью вылетела из головы Сплина под напором свежих впечатлений. Он пребывал в каком-то полуступоре, воспринимая происходящее как бы от третьего лица и толком не осознавая, в основном на уровне эмоций, главной из которых был захлестывающий страх. Тело, вроде бы тренированное, сейчас было вялым и влажно холодным, как студень, движения были неуверенными и плохо скоординированными – любую концентрацию сознания мощно забивал страх, тугим жгутом мечущийся в сознании, отравляя организм. Это был даже не страх, а просто какой-то животный панический ужас – наверное, то же чувствует скотина перед забоем, попадая в смрадно-вонючий окровавленный последний загон, где ее равнодушно взрежут и отправят на разделку дальше по конвейеру.
