Стивен Хантер - Честь снайпера
Однако, немцы понятия не имели, как зовётся дорога, по которой они двигались и не понимали, куда едут, разве что условно приняв направление за западное — вдоль линии из Тернополя на Коломыю и далее, в Румынию, в сторону линии, разделявшей две стоящих друг напротив друга могущественные армии, известную как «фронт». На карте всё было точно, однако карты всегда условны: расположение войск скорее представляло скопление хаотично расположенных амёб, и не в каждый отдельный день операционного планирования направление войны с востока на запад строго соблюдалось. Вне зависимости от своего вовлечения вы могли обнаружить себя посреди местного столкновения или отступления в любом направлении. В этой обширной зоне хаоса десантники были относительно незаметны, хотя они всё же собирались уйти с дороги, спрятать грузовик и найти слабое место в линии фронта, где они и перейдут к своим. Они неоднократно это делали и понимали, как оно будет, хотя весёлого было мало — пуля своего солдата убьёт тебя точно так же.
Ключевым навигационным инструментом был компас, который показывал, что они двигались на запад. Дорога вела их по пустым полевым просторам, постоянно придерживаясь западного направления. Горам всегда следовало быть справа.
Примерно через час поездки Карла покинул туман в голове.
— Ааа… — простонал он со вздохом, — где мы?
— Кто знает, — ответил Вилли. — Иванов нет, так что куда мы ни попади — всё в порядке. Как самочувствие?
— Как с похмелья после вечеринки в 38-м. Словно у меня чужая голова, залитая бетоном.
— Я всегда хотел спросить: ты и правда спал с Джинджер Роджерс?
— Джентльмены никогда не говорят об этом, — ответил Карл. — Всё же скажу, что я выпивал с ней в монакском клубе. Она была превосходна: куда как больше человек во плоти, нежели картинка на экране. Есть аспирин?
— В аптечке. Открой и поройся. Запей шнапсом.
— Отлично, Вилли.
Карл так и поступил, пока грузовик наматывал расстояние во вселенской пустоте летней пшеницы под чистым украинским небом. Пару раз они миновали фермы или, точнее, некие сталинские сельскохозяйственные коллективы: сутулые старухи-крестьянки, завидя их, махали им руками. Было неясно, подозревают ли эти бедные души в них русских или немцев: казалось, что им было всё равно, а махали они лишь из резонного принципа войны, состоявшего в том, что грузовик с вооружёнными людьми следует приветствовать в любом случае.
— Мы держимся на курсе, — прервал молчание Вилли. — Наши стоят у гор, и вот они — горы, верно?
Карл всмотрелся вперёд — и верно, горы были впереди. Отряд фон Дрелле добрался до места, где горизонт перестал быть виден — синева сменилась залитой взошедшим солнцем зеленью, открывшим целое море холмов, отдельных и скученных, покрытых ковром высоких сосен.
Это значило, что они приблизились к своей собственной операционной зоне, где они знали местность и могли перейти линию фронта и вернуться в свой комфортабельный дворец в Станиславе, где как следует нажраться и отдохнуть между заданиями.
— Мы испытываем удачу, оставаясь на колёсах, — привлёк внимание Вилли. — Нам следует избавиться от него и ночью пойти пешком. Завтра отдохнём, и завтрашней же ночью перейдём линию фронта.
— Отличный план, — ответил Карл. — Я рад, что придумал его.
— Это мой план, — не согласился Вилли. — Я же умник, помнишь? Но давай, пользуйся им. Ты всегда так делаешь.
Интерлюдия в Тель-Авиве II
Платина добывалась в основном (но не только) в Южной Африке, где её добыча контролировалась «Англо-американской платиновой компанией», сокращённо — АMPLATS. Платина — плотный, драгоценный металл королей и завоевателей, пусть ему и не хватало сексуального блеска золота и никто не снял фильма, в котором его пыль свела с ума Хэмфри Богарта. Платину добывали к северу от Йоханнесбурга в комплексе Бушвельд-Игниус, затем переправляли в штаб-квартиру AMPLATS в Йоханнесбурге для очистки, обработки и дальнейшего распространения. Ювелирные изделия из неё были, как и многие другие вещи, обожаемые богачами, изысканными и неброскими. Были у платины и другие применения, благодаря которым она так активно продавалась: каталитические конверторы, используемые в американских автомобилях, на что шла большая часть добываемой платины, электроника, турбинные двигатели, кислородные датчики и лечение рака. Также у платины были каталитические функции, полезные в производстве множества компонентов, которые были также полезны в производстве иных компонентов и так далее.
Её преимуществом и одновременно недостатком на мировом рынке была высокая ликвидность, а следовательно и высокая волатильность, что делало её компактной формой хранения богатства для обмена на товары и услуги. Во-вторых, будучи обыденной, платина считалась банальным и непривлекательным средством и не так сильно отслеживалась различными мониторами рынка, включая разведывательные агентства, как золото, кровавые алмазы или наличность.
Гершон быстро заделался экспертом по добыче платины, её маркетингу и использованию, равно как и по её истории, культуре и репутации. Он узнал, что платиновую индустрию, как и мир в целом поразила рецессия, а гигант AMPLATS в настоящее время сокращал рабочие места против воли влиятельных южноафриканских профсоюзов, а впереди проблем ожидало ещё больше. Из положительных моментов — русские (вторые по размеру производители) и южноафриканцы собирались организовать регуляционный комитет и биржу, которые принесли бы дисциплину и стабильность в цене в этот неуправляемый бизнес, сейчас находящийся в нисходящем тренде.
Гершон увидел, что уловленный им пик был и в самом деле необычным для имеющегося экономического климата. В другие недели — возможно, но на этой — неожиданно. Так что он сравнил свою находку со средними значениями других рынков, что подтвердило тезис о приобретении необычно большого количества индустриальной платины в один из дней прошлого месяца. Это сообщил ему рынок. Потребление вызывает рост цены — таков закон вселенной. Однажды кто-то стал охоч до платины — жадная пташка, и в этот день рынок COMEX показал рост цены слегка выше полупроцента. Немного… но достаточно, чтобы вызвать любопытство.
За следующие несколько дней Гершон узнал из «Обозревателя индустрии драгоценных металлов» — дорогого, эксклюзивного агентства новостей, в которое он проник — что организация «Нордайн Gmbh», новичок на рынке драгоценных металлов со штаб-квартирой в Швейцарии, приобрела свыше десяти тысяч тройских унций платины у AMPLATS. Что это за «Нордайн»? Зачем им столько платины?
Оказалось, что до момента приобретения и оплаты (очень быстрой) купленной платины «Нордайн» попросту не существовал. У них был веб-сайт изысканной красоты, который давал ноль информации, а на главной странице висел крайне стильный логотип, напрочь лишённый смысла. Внимательно разглядев его, Гершон заметил две элегантные параллельные линии в правой половине овала. Другая же часть содержала девиз компании, гласивший:
«Нордайн — смотрящий в будущее».
Он изучил линии внимательнее. Линии, как оказалось, образовывали левой частью логотипа два человеческих лица — крайне тщательно (и, как он заметил, весьма удачно) лишённых любых племенных либо этнических отличий. Два человека смотрят в будущее — что может быть более безобидным?
Затем — название. В сухом остатке оно значило «северная сила» — ещё одно бессмысленное постиндустриальное словцо. Типично корпоративное, типично непрозрачное, созданное не для того, чтобы выражать смысл, а чтобы давать простор для толкования, предоставив любому потенциальному клиенту возможность додумать светлое будущее под крылом сильной компании.
Также там были разделы: «Наша философия», «Наши сотрудники», «Наша история» и раздел частых вопросов. Ни одна ссылка не работала. Не было и никаких деловых публикаций, сопровождавших основание «Нордайна» — который, судя по добытым данным, располагался в Лозанне в противоположность Женеве, где квартировало большинство крупных, пронырливых бизнес-акул в виде мультинациональных корпораций. Они не хвалились сотрудниками, не было холёного генерального директора, позирующего на деловой фотографии рядом с толстыми богатеями в костюмах, улыбающихся жёлтыми зубами. Была лишь зарегистрирована торговая марка, но не корпорация, так что их капитал — если он и был — держался в частных руках.
Похоже, что у них не было активов за исключением денег заплаченных через швейцарский банк. Гершон втянул носом воздух, как он делал в случае пробуждения охотничьего инстинкта, и приник поближе к монитору, сфокусировав весь свой мыслительный процесс на тайне платины «Нордайна».
Он думал, думал, думал… Если плохие парни из Хезболлы собирались сделать тактический ядерный заряд, им понадобилось бы собрать множество активов. Сбор золота, алмазов, чеков на предъявителя и иных форм богатства привлёк бы внимание, и рано или поздно (скорее рано, чем поздно) они получили бы на свои задницы «Хеллфайер», запущенный с дрона-беспилотника. А вот используемость платины, её ликвидность и отсутствие гламурного блеска вполне могло сработать — по многим причинам.
