Александр Афанасьев - Территория тьмы 2
– Сколько убитых русских? – крикнул генерал
– Ни одного. И следов тоже нет. Тут взрыв был, трое моих подорвались, двое уже тоже шахиды!
На самом деле одного русского – шестого (пулеметчика) – чеченцам все же удалось подстрелить – пуля отрикошетила от камня, за которым тот скрывался, и мазнула по плечу. Двухметровый казак Миша, бывший десантник, достал американскую индивидуальную туристическую аптечку, вынул тюбик, выдавил на рану желтого цвета гель, скрипя зубами и матерясь вполголоса, перевязался.
– Терпи, казак, атаманом будешь – потрепал его по плечу Капитан
– Осторожнее, Миша, тебе ни за одним камнем не скрыться с твоими размерами. Смотри, как бы в следующий раз чего другое не отстрелили, бабы тебя обратно в станицу тогда не пустят! – громко пошутил кто-то из казаков.
Под дружные подначки казаков Миша одел камуфляжную куртку, подхватил пулемет и начал спускаться к тропе.
Так плохо Исрапилову не было со времен войны за независимость…
– Найди их следы! Отправляйся за русскими! Их всего восемь человек! Отрежь их головы и принеси мне! – орал эмир Исрапилов в трубку спутниковой связи.
– Понял, эмир – убитым голосом проговорила трубка.
Исрапилов бросил трубку обратно в дипломат, пальцем позвал с собой Магу и двух амбалов – телохранителей. Вместе они вошли в столовую. Малекоев поднял на них глаза
– Ну что, Паша? Расскажи, за сколько ты продал русистам своих братьев по джихаду? – обманчиво ласковым тоном проговорил бригадный генерал Хункар-Паша Исрапилов…
Чеченская республика Ичкерия
Дорога Аргун – Шали
18 июля 1999 года
Три запыленных черных джипа без номеров (в Ичкерии они были никому не нужны, большая часть машин и так была угнанной), подвывая моторами, выезжала из-за поворота, когда лежащая на обочине груда мусора вдруг вспухла огненным шаром, поглотившим первый из трех джипов. Почти в ту же самую секунду из придорожных кустов чуть выше дороги вырвалось что-то похожее на шаровую молнию, ударившую в замыкающий колонну джип. Находившиеся там люди сгорели заживо – выстрел из реактивного огнемета РПО Шмель выживших не оставляет. Водитель второй машины резко нажал на тормоза – и в этот момент град пуль обрушился на переднее сидение.
Несколько боевиков из команды Ахметханова (а засаду устроил именно он) как голодные волки бросились ко второй машине, открыли задние двери. На заднем сидении сидел оглушенный и ошарашенный, но живой и не получивший ни единой царапины человек в дорогом сером костюме
– Who are you? Whats happened?
Ни один из боевиков английского не знал, по-русски они тоже говорили плохо, а некоторые не умели даже писать. Единственное что они знали – это то, что сказал им эмир – за иностранца дадут хороший выкуп, несколько миллионов долларов. Матерясь, они вытащили иностранца на дорогу, бросили на землю, связали как барана, накинули черный мешок на голову. Сзади донесся скрип тормозов – подъехал эмир. Дауд Ахметханов в черном камуфляже, вооруженный АКС74У с пулеметным 45-местным магазином обошел место боя, посмотрел на иностранца
– Молодцы, чисто взяли!
Подошел к джипу, посмотрел внутрь.
– А это еще что за хрен с горы?
Мощная рука горца схватила за шиворот и выкинула из машины под ноги боевикам невысокого роста человека
– Ты кто такой, шнырь болотный?
Дауд Ахметханов почти всю свою молодость провел в колонии – малолетке под Ростовом, отсиживая восемь лет за изнасилование несовершеннолетней. Там они и набрался русских матерных выражений и уголовного жаргона. Перед своими соратниками он всегда играл роль крутого, матерого уголовного авторитета, отсидевшего восемь лет "на киче". Никто из соратников не знал, что в колонии у Дауда Ахметханова была кличка, которую ему вспоминать очень и очень не хотелось – Даша. Когда сокамерники узнали за что он сидит, в одну прекрасную ночь Дауда сделали общим петухом (то есть пассивным гомосексуалистом – прим автора ). Но теперь Дауд был моджахедом, воином Аллаха, властителем над жизнями неверных и прошлое не вспоминал.
Человек неуверенно пошевелился и встал на колени перед отрядом моджахедов. Был он каким-то странным. Маленьким, невзрачным, абсолютно неопасным на вид. Его голос напоминал, … скорее его можно было сравнить со стуком дождя по оцинкованному железу крыши. Дауд глумливо заржал
– Я… я … священник
Заржали уже все моджахеды…
– И какой ты нахрен священник, чмо болотное?! У тебя даже креста нет, придурок!
– Я … я … представитель ордена
– Какого в ж..у ордена еще, жертва аборта?!
– А… американского. Церкви святой троицы… Я … я их представитель в России …
– Кончаем? – один из моджахедов, Ваха, передернул затвор
– Заглохни, придурок – одернул его эмир Дауд Ахметханов – не видишь – представитель американского ордена, какого то. Пробьем, может за него выкуп какой-никакой дадут… А если нет – кончить всегда успеем. Да и нравится мне этот придурок – если выкуп не дадут мы его шутом сделаем… Какое – никакое, а все же развлечение… Эй, жертва аборта, полезай в багажник машины и сиди там тихо как мышь! Понял?!
Человечек суетливо закивал и заковылял по направлению к машине, следом, гогоча направились моджахеды.
Разведывательно-диверсионная группа Капитана уходила все дальше в горы, ее целью был аул Харсеной.
Чеченская республика Ичкерия
Аул Ведено
Родовой дом Шамиля Басаева
Вечер 18 июля 1999 года
Родовой дом Басаева по своей укрепленности не только не уступал, но и превосходил дом Исрапилова. Только построен он был совершенно по-другому и напоминал традиционное одноэтажное жилище горца, а не подмосковную виллу нувориша. Над домом возвышалась четырехэтажная боевая башня, сделанная из камней и бетона.
Шамиль Басаев как раз заканчивал обед, когда один из его родственников подошел с трубкой мобильного телефона. Тихо шепнул в ухо
– Масхадов!
Шамиль Басаев развалился на стуле, выдержал эффектную паузу (важно было показать собравшимся у него, что на президента Ичкерии он, по сути, положил) и наконец поднес трубку к уху.
– Я слушаю тебя Аслан! – вальяжно, как при разговоре с равным, произнес Басаев
Тон президента Аслана Масхадова не предвещал ничего хорошего, видимо нарывается на очередной конфликт. Чтож…
– Ахметханов твой человек? – задал вопрос Масхадов
Надо сказать, что, несмотря на конфликт и личные неприязненные отношения с Ахметхановыми, как старшим, так и младшим, Шамиль Басаев не вычеркнул их и их джамаат из списков своего воинства. Причина была очень простой – чем больше людей у тебя в подчинении – тем больше денег выделяют тебе спонсоры и покровители с богатого арабского Ближнего Востока. Деньги эти Басаев естественно заныкивал, заханыривал, короче воровал. Ахметхановы об этом знали, что добавляло градус их конфликта. Тем не менее, Басаев везде говорил, что Ахметханов его человек.
– А что ты хотел, Аслан? – вопросом на вопрос ответил Басаев
– Несколько часов назад твой нукер Ахметханов взял на дороге двух людей. Один – президент американского инвестиционного фонда, с которым мы вели переговоры о вложениях в нашу нефтепереработку и о строительстве трубопроводов. Второй – его сопровождающий, какой-то священник у которого здесь тоже какие то интересы. Кроме того, они убили десять бойцов президентской гвардии и сожгли три машины. Я этим людям гарантировал полную безопасность от имени независимой Ичкерии! Ты должен освободить заложников, Шамиль немедленно, если не хочешь завтра предстать перед Верховным Шариатским судом Ичкерии!
Басаев немного подумал, почесал бороду. Конечно, срать он хотел на Ахметханова, но и терять лицо в разговоре с Масхадовым было нельзя. Наконец громко, чтобы все слышали, ответил
– Послушай, Аслан! Ты мне шариатским судом не угрожай, как бы тебе перед ним не оказаться! Если хочешь заложников – плати выкуп – десять миллионов евро! (сумму Басаев назвал "от балды"). Или пусть американцы деньги собирают! Будет что-то новое – звони! А сейчас не беспокой меня – у меня дела!
Басаев положил трубку и несколько минут купался в восхищенных взглядах подчиненных ему эмиров, с которыми он сидел за одним столом.
Чеченская республика Ичкерия
Аул Ведено
Родовой дом Шамиля Басаева
Вечер 18 июля 1999 года
Через час после звонка Масхадова
Второй звонок прозвенел через час, по спутниковому. Опять Масхадов, не унимается, осел! – подумал Басаев, поднимая трубку
– Господин Шамиль Басаев? – сухо осведомился неизвестный голос
