Сэм Борн - Избранный (в сокращении)
И тут ей на плечо легла чья-то рука. Она застыла.
— Я тебя не узнал, — раздался знакомый голос, — с этой новой стрижкой.
Этого она не ожидала. Когда она его увидела — в темных джинсах и белой рубашке, с непокорными густыми черными волосами, — то сразу встала и обняла.
Так они и стояли, держа друг друга в объятиях, больше минуты. Ей хотелось вдыхать его запах, запах, напомнивший ей о тысячах мгновений их любви… Но она первая разомкнула объятия и отступила на шаг, чтобы его рассмотреть. Улыбнулась, по-детски радуясь, что он не отпустил ее руки.
— Так что у тебя такого срочного, что ты рванул прямо сюда?
Ури сел на стул рядом с ней:
— Ты знаешь, я снимаю фильм о Бейкере. И я наткнулся на что-то — ну, в общем, странное. Ты знаешь, как Стивен Бейкер стал губернатором?
— Победил на выборах с большим отрывом.
— С очень большим. С огромным. То есть, кроме него, голосовать было не за кого. Потому что его соперник-республиканец за три месяца до выборов был обезврежен. Вдруг всплыли материалы о его разводе; стали говорить, что он снимал на камеру, как его жена занималась сексом с другими мужчинами.
— Я не понимаю…
— Но это еще не все. Никто не ожидал, что Бейкер станет кандидатом от демократов. Все думали, он проиграет праймериз — его противником был действительно любимый народом мэр Сиэтла. Так оно и было бы, если бы кто-то не представил пленку с его телефонным разговором, где он говорил, что в городе развелось «много косоглазых и мексикашек». И Бейкер прошел как по маслу.
— К чему ты клонишь, Ури?
— Не знаю. Просто такое впечатление — пока не начались эти дела с импичментом, — что кто-то там наверху очень любил Стивена Бейкера.
Она хотела услышать что-нибудь такое, что помогло бы объяснить цепь зловещих загадочных событий, развернувшихся на прошлой неделе. Сейчас она не могла понять, есть ли между всем этим какая-либо связь.
— Ури, сейчас я должна бежать. Где тебя искать, если что?
— В монтажной студии. В данный момент я не могу работать дома: приехала сестра из Тель-Авива. Ты уверена, что тебя не нужно сопровождать? Может быть, я даже пригожусь.
— Спасибо, Ури. Но я и так втянула в это дело слишком много людей.
— Ладно. Только береги себя, Мэгги. — Он крепко прижал ее к себе. — Слышишь: береги!
Она посмотрела на часы: чтобы успеть в Тетерборо, нужно поторопиться. Но ее мучило чувство вины, ощущение, что она забыла о чем-то. Она уже хотела выключить ноутбук, как вдруг вспомнила: надо позвонить Лиз! Сестра прислала сообщение уже несколько часов назад!
Она взяла новый одноразовый телефон и набрала номер Лиз.
— Слава богу!
— Лиз, что такое?
— Ох, Мэгги, ты заставила меня поволноваться. — В трубке слышались детские всхлипывания. — Ничего-ничего, малыш Кэлам. Вот смотри, начался мультик про поросенка.
— Лиз, лучше я позвоню попозже.
— Нет, я должна тебе показать. Открывай компьютер, входи в Сеть.
— У меня сейчас нет времени.
— Это займет всего секунду. Выходи в свободную сеть… Знаешь, не надо. Я сама все сделаю, я сохранила удаленный доступ.
Мэгги зачарованно смотрела, как, словно по волшебству, двигался курсор, как открылась «свободная сеть» и весь экран занял зловещий, без улыбки, портрет Форбса. Лиз набрала пароль — Мэгги увидела только звездочки, — который сейчас превратит фотографию в страницу с единственной датой: 15 марта, четверть века назад.
Однако на сей раз фотографию Форбса стала постепенно сменять другая картинка. Пиксель за пикселем, она обрела законченный вид, и Мэгги поняла, что это. Черно-белая фотография из газеты — отель «Мередит», ночь, когда он сгорел дотла. На переднем плане видны постояльцы отеля, которые в пижамах толпятся на улице.
Каким-то образом Лиз бросила на экран окошечко, в котором напечатала: «Ты видишь того, кого вижу я?»
Мэгги вгляделась в картинку, которая с каждой секундой становилась четче. В фокусе была группа из трех человек, в их глазах — паника. Она вздрогнула и узнала.
На фотографии, глядя на пламя пожара, стоял человек, чье лицо теперь знает весь американский народ и даже весь мир. Молодой, без морщин, но безошибочно узнаваемый.
Она смотрела на Стивена Бейкера.
Интернет-страница Разоблачителя, понедельник, 27 марта, 16 ч. 45 мин.
Вам должно это понравиться. В этот самый момент один из главных мучителей президента страдает от того, что можно было бы назвать этической дисфункцией. Сенатор Расти Уилсон, которому была уготована роль Великого инквизитора, вместе с Риком Франклином собирался перенести вопрос об импичменте президента Бейкера из палаты представителей в сенат. Теперь, однако, республиканцы пересмотрели эти планы.
Ибо сенатор Уилсон оказался героем одной утечки информации, а именно, своей собственной электронной переписки и расшифровок телефонных разговоров с тридцатисемилетней лоббисткой фармацевтической промышленности из одного с ним штата, которая, на его счастье, является пышногрудой блондинкой. Расшифровки показывают сенатора как страстного и требовательного любовника.
Вероятно, именно поэтому республиканцев называют Великая старая партия.
Аэропорт Тетерборо, понедельник, 27 марта, 18 ч. 42 мин.
Почти сорок минут Мэгги, сидя на краешке заднего пассажирского сиденья, понукала водителя такси ехать быстрее. Он поглядывал на нее неодобрительно. Открыв компактную пудру и посмотрев на себя в зеркало, она поняла почему. Выглядела она ужасно: бледная, с черными тенями под глазами — совершенно неподходящий вид для осуществления следующего пункта ее плана. Она привела себя в порядок насколько могла, замазала ссадины, подкрасила ресницы, тронула губы помадой.
И стала смотреть на фотографию, которую сохранила на экране своего компьютера, уже отключенного от Интернета.
Может быть, это фотомонтаж? Но Форбс не стал бы так относиться к поддельной фотографии — это ведь был его страховой полис, который должен был защитить его жизнь. Должно быть, фотография подлинная. И в то же время она видела другую фотографию, на которой в тот самый день, когда горел отель, молодой Бейкер был на другом конце континента. Как так получилось?
Наконец такси остановилось перед зданием аэропорта. Мэгги выскочила, сунув водителю несколько смятых купюр, и посмотрела на часы: самолет должен был взлететь через четырнадцать минут.
Она постаралась выпрямиться и идти гордо. Нужно было производить впечатление женщины, которая знает, как пройти на летное поле частного аэродрома для самых богатых корпоративных клиентов.
— Очень срочно, — сказала она у стойки справочной. — Рейс «Эйткин-Брюс» на Вашингтон через несколько минут. Я должна доставить важные документы.
Женщина постучала по клавишам компьютера.
— Девятнадцатый выход, — сказала она. — Я дам им знать, что вы здесь.
Мэгги повернулась и пошла.
— Постойте! — кричала ей вслед женщина из справочной. — За вами придут сюда, мисс. Не ходите туда!
Она миновала первый выход, а еще через пять минут — шестой. Плохо. Посмотрела на часы. До вылета — шесть минут. Тогда она перешла на бег, чертыхаясь и проклиная курение, которое нанесло такой ущерб ее бедным легким. Бока болели нещадно: давали о себе знать сломанные ребра.
Наконец она у девятнадцатого выхода. Три минуты до отлета.
Перед ней, отделенный газоном зеленой травы ярдов в семьдесят шириной, был самолет, мощные двигатели которого уже вращались. Прямо у трапа стоял черный «линкольн». Никаких сомнений — этот самолет принадлежит банку «Эйткин-Брюс», а в машине сидит его глава Роджер Во.
И что теперь? Подбежать к машине, размахивая пачкой бумажек? А дальше? Она не знала, как быть, и в голову ей пришел вопрос: а что бы сказал сейчас Стюарт? Ответить на него она не успела: с двух сторон ее крепко схватили за плечи, заткнули рот. И дальше — темнота.
Глава 10
— Вы скажете, что так не путешествуют? — Произношение нью-йоркское, тон совершенного довольства собой. — Прошу прощения. Ребята, уберите это все.
С ее головы сняли черный капюшон, и один из двух телохранителей, втащивших ее в самолет, сдернул клейкую ленту, которой ей залепили рот, так что первым звуком, который она издала, был стон.
— Добро пожаловать на борт, мисс Костелло. Сейчас мы будем взлетать. Мне нет нужды просить вас пристегнуть ремни.
Мэгги попробовала пошевелиться, но обнаружила, что она привязана к подлокотникам кресла. Ноги тоже были связаны. Самолет вырулил на взлетную полосу и начал набирать скорость.
— Это похищение. Какого черта вы это делаете?
— Я предпочел бы называть это встречей. Не думаю, что вы приехали в эту нью-джерсийскую дыру любоваться пейзажами. Вы приехали, чтобы увидеться со мной.
