Станислав Рем - Переведи меня через Майдан...
специально для кабельного телевидения «ТВ Москва»
* * *«Совершенно секретно.
Код доступа: 5539627
Экземпляр: один.
Входящий номер: 722 / 503
От кого: консульство Российской Федерации в Вене, Австрия.
Кому: руководителю службы внешней разведки Российской Федерации
Проклову В. В.
«Козаченко на территории клиники посетил некто Густав Велер /фото прилагается/. Беседа длилась тридцать минут. Использовались видеоматериалы. Передаю данные с дисков, оставленных Г.В. для дальнейшего просмотра больным.
«Семёнов»
Передано руководителю VII отдела Щетинину В. И.
Дата Подпись о принятии шифрограммы».
* * *Гигантский авиалайнер компании «Боинг» приземлился на взлётную полосу, пробежал положенное количество метров и замер. Пассажиры прошли в терминал, на таможенный досмотр и пограничный контроль.
Михай Павелич достал из внутреннего кармана пиджака паспорт, положил его перед офицером пограничной службы. Тот некоторое время внимательно изучал документ, затем, вместо привычной фразы «Добро пожаловать!», произнёс:
— Извините, прошу вас пройти вон в ту комнату. — и указал на двери помещения, куда приглашали столичного гостя.
— Могу поинтересоваться, какова причина моего задержания? — вопрос прозвучал обыденно легко. Но наигранная весёлость далась Павеличу с большим трудом. Он понял: начались проблемы.
— У вас просрочена виза на въезд в нашу страну.
— Господин офицер. С моей визой всё в полном порядке. — серб старался вести себя, соответственно статусу иностранца. — И вы это прекрасно знаете. А вот у вас, в скором времени, будут большие неприятности.
Павелич подхватил небольшой кейс, и прошёл в указанное помещение. В комнате за журнальным столиком сидел мужчина лет сорока пяти, широкого, точнее, тучного телосложения, в гражданском, и медленно пил кофе.
— Что всё это значит? — не здороваясь, спросил серб на английском языке.
— Присядьте. — мужчина жестом пригласил задержанного присоединиться к нему. Языком Великого острова незнакомец владел превосходно. — Кофе будете? Нет? Как хотите. Разрешите представиться: подполковник Синчук, Станислав Григорьевич.
— Служба безопасности?
— Да, да, естественно, она самая. — хозяин положения пил напиток медленно, явно смакуя. — Мне неприятно произносить подобные вещи, но факт есть факт. К сожалению, вы нарушили визовый режим. А потому, убедительно просим вас покинуть нашу страну.
— Подобную миссию должно проводить министерство иностранных дел, насколько мне помнится.
— А вас что, оскорбляет, что его представляю я?
Павелич достал мобильный телефон:
— Позволите?
— Не вижу препятствий.
В трёх звонках по разным номерам Павелич сообщил о том, что с ним произошло, удовлетворённо спрятал телефон в карман, и показал на кофейник:
— Предложение остаётся в силе?
— Естественно.
— Естественно — это ваше любимое слово? — кофе оказался очень даже недурственным.
— Не всегда. Только при необходимости.
— Мне всегда импонировали люди, вроде вас.
— Военные?
— Нет, уверенные в себе. Спасибо за кофе. Скоро вам придётся встретиться с некоторыми людьми. Влиятельными людьми.
— Я знаю. — подполковник вёл себя через чур расслабленно. Павеличу его манера вести беседу не понравилась. Что-то в ней настораживало.
— Господин подполковник, они станут задавать вам вопросы. Подумайте, что вы им будете отвечать.
Военный пожал плечами:
— Думаю, ничего.
— Конечно. — у службиста действительно в кармане лежит какой-то козырь. — Вы выполняете приказ, как настоящий военный. Но приказы иногда могут привести к нежелательным последствиям. У меня был один знакомый, кстати, тоже из контрразведки…
— Я не говорил, что служу в подобного рода подразделении. — перебил серба Синчук.
— Естественно. — Павелич рассмеялся. — Так вот. Он выполнял приказ своего патрона до самого конца. Честь мундира. Присяга. Однако, кончилось всё довольно плачевно. Для него. А не для патрона.
— Патрон, значит, был холостой.
— То есть… — и Павелич рассмеялся, приняв шутку, — У вас прекрасное чувство юмора. Вы мне глубоко симпатичны. Ваша страна поднимается с колен. И вы, как человек военный, могли бы занять неплохую нишу в её будущем.
— Мне нравится та ниша, в которой я нахожусь сейчас. Простите.
Синчук поднялся, одёрнул костюм и покинул помещение.
— Что у вас? — спросил дежурившего перед дверью лейтенанта.
— Как вы и сказали. Собираются.
Перед выходом из терминала к моменту появления офицера появились телевизионщики и журналисты. Увидев подполковника, они, видимо почувствовав в нём начальство, принялись фотографировать и выкрикивать вопросы по поводу Павелича.
— Так быстро? — удивился Станислав Григорьевич.
Лейтенант смущённо улыбнулся:
— Так ведь этим рейсом прибыла наша сборная по баскетболу. Чемпионат Европы выиграли. Вот их и встречали.
— Чтобы спортивные комментаторы освещали политику? — хмыкнул подполковник. — Точно, в нашей стране нужно что-то менять.
Синюк вернулся к задержанному:
— Господин Павелич, вы не передумали?
— Насчёт? — серб удивлённо вскинул брови.
— Насчёт того, чтобы спокойно, и тактично покинуть нашу страну.
— По-моему, мы не услышали друг друга. Господин подполковник, я не собираюсь делать никаких заявлений, но предупреждаю, не смогу сдержать заинтересованность демократической прессы к произошедшим событиям.
— Пресса частично собралась. Вы будете выступать сейчас?
— Нет. С вашего позволения, я немного подожду.
— Предпочитаете иметь более солидную публику?
— Скорее, защиту. Ваша страна пока находится, если брать эволюцию развития по Дарвину, на уровне питекантропа. Нечто среднее, между обезьяной и человеком разумным. То есть, между рабовладением, и настоящей демократией. То, что вы называете «свободой», никакого отношения к данному слову не имеет. — Павелич поудобнее устроился в кресле, закинув ногу на ногу, так, что подполковник вынужден был любоваться подошвой его ковбойских сапог. — Вы рабы. Но, боитесь это признать. Ваши старики, которыми вы так гордитесь, вместо достойной пенсии и человеческой жизни в старости, вынуждены подрабатывать, чтобы хоть как-то выжить. Я не говорю — жить. Ваши женщины стареют раньше положенного природой срока. Мужчины умирают в возрасте интеллектуального и физического расцвета. У ваших детей нет будущего. Это не есть свобода. Человек должен ощущать себя птицей. Такой же вольной и независимой. И иметь уверенность в будущем.
— У вас на родине все чувствуют себя вольными и независимыми? Имеют уверенность в будущем? — неожиданно произнёс военный.
— Да.
— И потому у вас до сих пор не утихает гражданское сопротивление?
Павелич вздохнул:
— Национальные предрассудки.
— А может чья-то спекуляция на национальных чувствах?
— Что вы хотите этим сказать?
— Только то, что кому-то всегда выгодно, когда в его стране идёт война. Принцип расследования уголовного преступления: установи, кому было выгодно убийство, и ты найдёшь убийцу.
— Вы привели неправильный пример. — Павелич гордо вскинул голову. — Войну за независимость никак нельзя приравнивать к уголовному преступлению.
— От чего? — Синчук посмотрел на часы. Следовало выждать ещё минут двадцать. Как минимум.
— Вы меня удивляете. — Серб вытянул свои длинные ноги перед Синчуком, и у того, непроизвольно, возникло желание пнуть собеседника по голенищам. Да так, чтобы тот взвыл от боли. — Уголовное преступление есть продукт нечистоплотности человека. Он ворует, убивает, насилует по прихоти, по мотивам животной страсти. А потому, такой тип людей следует изолировать.
— А если во время войны за независимость насилуют, убивают, грабят, то это побочный эффект. Так что ли?
Павелич покачал головой:
— Не передёргивайте, господин подполковник. В любом деле к чистым и светлым идеалам прилипает грязь. И, к сожалению, грязь всегда бросается в глаза. И, часто, даже очень часто, замазывает то чистое и светлое, ради чего создавался идеал.
— Идеал придумывают те, кому это выгодно. И используют его, в своих целях и нуждах. А вместе с ним используют и ту толпу, которую смогут собрать, точнее сагитировать вокруг данного идеала. Иногда её, то есть толпу, убивая, насилуя и грабя. Но, то есть побочный эффект. Или, как вы выразились, грязь.
Дверь приоткрылась. Голова лейтенанта мельком взглянула на серба, и кивком подозвала подполковника.
— Кажется, — Станислав Григорьевич поднялся на ноги. — приехали те, кого вы ждали.
