Сергей Сергеев - Кремль
Подлость заключалась в неустойчивости ситуации. Одно неверное движение – и покатишься в пропасть. Его уже предупредили: если замаячит перспектива банкротства, это вызовет цепную реакцию среди банков, и они начнут отказываться от договоренностей. Для этого будет достаточно одного упорного и настырного кредитора. Так что Гранин вполне может сыграть роль «биржевого убийцы». Да, похоже, он как раз этого хочет.
Еще большую опасность представляло неудачное совещание у Сазонова о создании мегакорпорации. Лабинский мысленно выругал Проскурова.
«Мог бы предупредить! Получилось, что Сазонов, Рашидов и Чекалин оказались заодно. Выходит, что я в компании с Проскуровым выступил против проекта, который одобрил президент!»
«Друзья-соперники» этим, конечно, воспользуются и доведут до Кремля, что Лабинский зазвездил, не ценит хорошего отношения и недостоин политической поддержки. А она сейчас реально стоит миллиарды!
Лабинский дорожил хорошими отношениями с президентом и решил, что с ним договориться проще, чем с премьером. У того, кажется, лимит доверия уже исчерпан, и нужно срочно поменять «крышу». Кремль его в этом плане вполне устроит. И вот – неожиданная подстава со стороны Проскурова. Нужно было подипломатичнее выступить против мега-проекта.
«Надо исправлять положение», – запаниковал Лабинский.
Он судорожно сорвал трубку телефона с государственным гербом на белой коробке и набрал знакомый номер:
– Мне нужна срочная встреча. В любое время!
Глава 20
Покровитель
Он сосал трубку и был спокоен, как в церкви, и только краем глаза зорко следил за своей буйной командой.
Президент тщательно готовился к G-20, конференции двадцати ведущих государств в Лондоне, и получал от этого большое удовольствие. В предстоящей встрече он видел возможность вернуться к нормальному диалогу с Западом, прерванному скоротечной и кровавой войной на Кавказе. Тогда он проявил жесткость, выдержал колоссальный стресс, психологическое давление и не поддался на уговоры и угрозы.
Но роль улыбчивого и умного собеседника, приятно удивляющего западных коллег либеральными идеями и мягким чувством юмора, была ему намного ближе. В конце концов, он был университетским преподавателем и юристом, а не военным. Любил строить логичные схемы, приводить аргументы и убеждать. А какое может быть убеждение во время войны? Только силой и кровью. Юристы приходят потом, чтобы все объяснить и договориться о разделе плодов победы. Или поражения.
Бойкот, которым Запад хотел наказать Кремль, провалился. Никто всерьез и не рассчитывал, что можно прожить без российских потоков нефти и газа. А тут еще глобальный кризис, на фоне которого кавказская война выглядела досадным недоразумением.
Конечно, смелые идеи о «новой архитектуре» мировых финансов могут сразу не принять. Скорее всего так и будет. Вежливо улыбнутся и отложат на потом. Но он, реалист и прагматик, не будет настаивать. Главное – застолбить тему, а потом все время напоминать, как вдалбливают учебный материал в головы самых тупых студентов.
С сожалением президент отложил любимое занятие. Опять встреча. Слишком много посетителей и протокольных мероприятий. Нет времени спокойно все продумать. Даже в это неурочное время, когда рабочий день давно закончился.
В основном приходилось реагировать на возникающие проблемы, следовать за событиями, а не предвосхищать их. Это его угнетало. Но помощник убедил, что необходимо срочно принять Лабинского. Дескать, вокруг его компаний назревает крупный скандал, который может произвести весьма неблагоприятное впечатление на западных инвесторов. Если это случится накануне встречи «двадцатки», придется отвечать на неприятные вопросы вместо того, чтобы предлагать свое видение будущего мира.
Кроме того, банкротство компаний Лабинского стало бы плохим сигналом для рынка. Только начали справляться с кризисом, предотвратили эпидемию банкротств, все еще балансируем на крае пропасти, и вдруг такой «подарок». Не нужно нам таких сигналов!
Президент принял сильно пострадавшего от кризиса олигарха Лабинского с точностью до минуты. Где-то в закоулках сознания таилось подозрение, что своей точностью он не просто следует устоявшейся привычке, но и соперничает с вечно опаздывающим на встречи премьером. Однако президент с этой коварной мыслью не согласился и постарался запрятать ее поглубже. Тем более что внимание, оказываемое Лабинскому, также можно было расценить как попытку выбраться из обременительных рамок «тандема».
Утратив свою обычную вальяжность, Лабинский выглядел подавленным и взволнованным.
«А может, специально эту роль разыгрывает», – подумал президент. Он не без оснований считал олигарха хорошим актером.
– Какие проблемы? – суховато поинтересовался глава государства, давая понять, что времени мало и следует начинать с главного.
– Расстроен неудачным совещанием у Сазонова.
– Да, мне докладывали.
«Сразу же сообщили в невыгодном свете. Делать им нечего, мерзавцам», – выругался про себя Лабинский, что прибавило убедительности его душевным страданиям.
– Как все получилось? Я объясню. Это – подстава. Меня и Проскурова не предупредили. Сказали, что будем обсуждать проекты объединения металлургических компаний. Открытая дискуссия. Каждый излагает, что думает. А когда пришли, оказалось, что у Рашидова и Чекалина готовая позиция. И ее поддерживает Сазонов. Виду не показывает, но фактически поддерживает. В общем, застали нас врасплох. Пришлось импровизировать.
– Импровизаторы из вас неважные. Совместно с Проскуровым вы идею объединения погубили. Не окончательно, конечно, но постарались.
– Так и знал, что вам в этой тональности доложат. Неправда! Я помню, что вы эту идею одобрили. Мы предложили более масштабный вариант – объединить все компании. Зачем устраивать междусобойчики? Иначе выходит, что корпорацию будут контролировать Рашидов и Чекалин. Кто с этим согласится? Нужно на паритетных началах, чтобы всем было выгодно. Если неправильно составить бизнес-план, погубим проект уже на начальном этапе, – горячо доказывал Лабинский.
– Дискуссия не закончена. Представьте предложения письменно, еще раз повстречайтесь с Сазоновым, а потом вынесем на обсуждение.
– Но Сазонов на стороне Рашидова. А Чекалин вообще его человек. Он наши предложения игнорирует.
– Вы мне скажите по-простому, – рассмеялся президент. – Мне позвонить Сазонову? Вот сразу же после нашей встречи. Или вы сами разберетесь?
– Я не вижу, как мы сможем совместить два проекта. Они не стыкуются.
– Все ясно! Сами разберетесь, но лучше, если я позвоню, – опять рассмеялся президент.
Ситуация показалась ему забавной, а главное – типичной. К нему все чаще обращались с просьбами вмешаться в экономические конфликты.
– Мы с Проскуровым очень серьезно настроены в пользу проекта. Высказывались не ради того, чтобы поспорить, а для пользы дела. Нужен реально работающий механизм.
– Это правильно. Не опускайте руки. Будем долбить. Терпение и труд все перетрут.
– Хотел бы посоветоваться еще по одному вопросу. Есть серьезное препятствие, которое мешает работать над объединением, – замялся Лабинский.
– Не стесняйтесь, говорите прямо. – Президент догадывался, что скажет олигарх, но ему хотелось поскорее договориться о чем-либо конкретном. Иначе жаль потерянного времени.
Понятно, что Лабинский заверил в своей лояльности. А дальше-то что?
– Почти со всеми банками-кредиторами достигнуто понимание о рассрочке долгов. Отдельное вам спасибо за помощь. Ваш личный представитель большую работу проделал на конференции с банками. Но вот Гранин буквально достал судебными исками. Не дает работать. Создает нервозную обстановку. Это плохо влияет на других кредиторов и может изменить их позицию.
– Гранин имеет право. Договаривайтесь с ним, пойдите на уступки.
– Я бы всей душой, но как? Он требует возврата кредитов прямо сейчас. Даже если мы найдем деньги, это подстегнет другие требования.
– Опасения не лишены оснований, – признал президент.
– Есть и другой аспект. Социальный. Вы обратились ко всем бизнесменам и напомнили, что на них лежат социальные и моральные обязательства – не допустить роста безработицы, платить заработную плату, сохранить трудовые коллективы.
– Совершенно верно. Если человек начинает дергаться, продает бизнес, бежит куда-то – это означает, что он неправильный предприниматель. Нажился, сделал свое дело и решил от него избавиться.
– А как не дергаться? Нас сознательно банкротит Гранин.
– Интересный вы народ, предприниматели! Когда государство вмешивается в дела бизнеса – крик поднимаете. А если конкуренты прижмут – приходите и просите помочь.
Лабинский опустил глаза и не стал возражать. Да, он просил помочь. Много раз. И не только тогда, когда его прижимали.
