Андрей Завадский - День помощи
– Убрать шасси, – приказал Смирнов. – Подняться до трех тысяч, скорость – пятьсот.
– Шасси убраны, – на приборной доске горели зеленые огни, указывающие, что все в норме. – Есть подняться до трех тысяч.
Сеченов медленно потянул штурвал на себя, одновременно толкая вперед ручку управления двигателями. Ту-22М3 – это не истребитель, и для того, чтобы набрать заданную высоту требовалось преодолеть инерцию, вызванную собственной массой крылатой машины. Но мощные турбореактивные двигатели НК-25, надежные, проверенные долгими годами эксплуатации в самых суровых условиях, работали нормально, уверенно вытягивая тяжело нагруженный самолет вверх. Ракетоносец, сто двадцать пять тонн скорости и смертоносной огневой мощи, был полностью покорен воле своих пилотов, послушно отзываясь на каждое движение штурвала. Земля оставалась где-то внизу, летное поле, на котором маневрировали выруливавшие на взлет ракетоносцы, теперь было видно Смирнову, как на ладони.
Тем временем остальные экипажи тоже докладывали о своей готовности, и ракетоносцы один за другим отрывались от бетонных плит, выстраиваясь в круг над аэродромом. Взлет целого полка дальних бомбардировщиков, почти полусотни самолетов, не был слишком быстрым делом, и тем, кто уже поднялся в воздух, вынуждены были ждать.
– Полк, я "сотый", – Смирнов настроился на частоту кабин своих ракетоносцев. – Внимание всем. Приказываю лечь на курс пятнадцать. Крылья на минимальный угол стреловидности. Высота полета – сто пятьдесят, скорость – тысяча. Ввести параметры в систему автоматического управления полетом. После подтверждения получения приказа переговоры прекратить до особого распоряжения. Как приняли? – И сам полковник, быстро касаясь приборной панели автопилота, быстро ввел в вычислитель высоту, скорость и курс. Теперь экипажам до того момента, как с разведывательных самолетов поступят данные об обнаружении "вражеской" эскадры, нужно будет только следить за тем, чтобы не отказала внезапно электроника, даже не касаясь штурвалов. Двухчасовой полет над морем обещал быть довольно скучным большую часть времени.
– Я – "сто первый", вас понял. Высота триста, скорость тысяча четыреста, курс – пятнадцать градусов. Данные в систему автоматического управления полетом введены. Перехожу в режим радиомолчания. – Один за другим экипажи подтверждали приказ Смирнова. Крылья ракетоносцев прижимались к фюзеляжам, и самолеты, разгоняясь до сверхзвуковой скорости, ныряли вниз, к самой поверхности земли.
Дальние бомбардировщики-ракетоносцы Ту-22М3, гордость российской Дальней Авиации и до недавнего времени головная боль натовских адмиралов, могли выполнять полеты как на больших, так и на предельно малых высотах, на скоростях, вдвое превышающих скорость звука, и изменяемая геометрия крыла позволяла приобретать наилучшие для каждого режима аэродинамические качества. Способность прорываться к цели на высокой скорости, следуя рельефу местности, считалась одним из важнейших качеств современного ударного самолета с семидесятых годов. И "Туполев", оснащенный системой автоматического управления полетом, в полной мере соответствовал этим требованиям, будучи способным летать, в точности повторяя рельеф подстилающей поверхности, над сильно пересеченной местностью. В морской авиации основной задачей ракетоносцев этого типа была борьба с вражескими кораблями на большом удалении от своих баз, и для полетов на малой высоте над ровной поверхностью моря Ту-22М3 тем более годился. И сейчас полк Смирнова, полсотни самолетов, среди которых были не только ударные модификации, но и самолеты – постановщики помех, более старые машины типа Ту-22ПД, прибег именно к такому тактическому приему. Выстроившись цепью, бомбардировщики скользили в полутора сотнях метров над волнами, не выдавая своего присутствия радиопереговорами, не включая бортовые радары и имея возможность остаться незамеченными противником до самого последнего момента, когда пилотам останется только нажать кнопку пуска ракет.
А пока ракетоносцы разворачивались в сторону цели, на борту атомного ракетного крейсера "Воронеж" командир подводной лодки капитан Колгуев внимательно изучал текст короткой радиограммы, поступившей из штаба соединения считанные минуты назад. И с каждым прочитанным словом лицо его принимало все более хищное выражение. Очередная партия сложной и опасной игры вступала в завершающую стадию, и приз сейчас должен был достаться самому решительному и умелому.
Ракетоносец "Воронеж", относившийся к атомным субмаринам проекта 949А, известного также под шифром "Антей", находилась на глубине почти сто метров от поверхности сурового Баренцева моря. Двигаясь со скоростью не более семи узлов, подводная лодка, водоизмещение которой превышало двадцать тысяч тонн, оставалась практически незаметной. Отработанные на сотнях опытных моделей механизмы работали так тихо, как только возможно, тщательно выверенные обводы корпуса исключали возникновение любых шумов, вызванных турбулентностью или иными подобными причинами, и специальное противогидролокационное покрытие могло эффективно поглощать или рассеивать направленные на субмарину импульсы вражеских гидролокаторов.
Подводный крейсер, хотя размерами и водоизмещением превосходил даже американские стратегические ракетоносцы типа "Огайо", был не "убийцей городов", а охотником на вражеские авианосцы. Двадцать четыре ракеты "Гранит", установленные в герметичных контейнера по обоим бортам, между наружным легким и прочным корпусами огромной подлодки, были предназначены для кинжальных ударов по эскадрам любого противника. Из-за этих контейнеров корпус субмарины имел характерную сплющенную сверху форму, которая послужила поводом для подводников называть ракетные крейсеры этого типа просто "батоны". Сверхзвуковые самолеты-снаряды, несущие боеголовку весом три четверти тонны, могли прорвать любую систему противовоздушной обороны, нанося почти неотвратимый удар.
При этом "Воронеж", как и все прочие корабли данного типа, разумеется, не был беззащитен и в ближнем бою. Шесть торпедных аппаратов с боекомплектом в сорок торпед и противолодочных ракет разных типов, в том числе и тех, что могли нести ядерный заряд, обеспечивали высокие шансы на успех в схватке с любым подводным противником. Но в данный момент большую, чем собственное вооружение, безопасность "Воронежа" гарантировала скользившая такой же неслышной тенью позади и чуть левее ракетоносца многоцелевая атомная подлодка "Тигр". Ударная субмарина проекта 971, одна из самых совершенных подлодок своего класса по признанию не только отечественных, но и западных специалистов, была эскортом подводного крейсера, и обеспечивала его прикрытие от подводных лодок вероятного противника. И почему-то именно на борту "Тигра" держал в этом походе свой флаг вице-адмирал Васильев, командовавший соединением субмарин, охотившихся на авианосец.
Подводные лодки "Воронеж" и "Тигр" были одними из нескольких атомоходов, принимавших участие в развернувшихся на акватории Баренцева моря грандиозных военных играх. В тот момент, когда на "Воронеже" была получена радиограмма, обе субмарины, и ударный крейсер и его маневренный и быстроходный эскорт, маневрировали в указанном штабными офицерами районе, осуществляя патрулирование. Оставаясь незаметными для наблюдателей, находящихся на поверхности моря или в воздухе, даже если те имели в своем распоряжении специальную аппаратуру, подлодки подстерегали корабли условного противника, готовые нанести по ним мгновенный массированный удар.
Поскольку обе субмарины, сейчас составлявшие неделимую боевую единицу, находились на глубине без малого сто метров, связь с ними с берега была далеко не простым делом. Между собой субмарины, сближаясь на считанные сотни метров, могли обмениваться сигналами с помощью системы звукоподводной связи, одного из многих простых и предельно эффективных решений, созданных русскими инженерами. Но извне сквозь толщу воды могли проникать лишь радиоволны сверхнизких частот, которые были не самым удачным способом связи. Именно поэтому станция сверхнизкочастотной связи, располагавшаяся на Кольском полуострове, передала лишь короткий условный сигнал, подчиняясь которому, с подводной лодки, поднявшейся на полсотни метров, был выпущен на поверхность моря радиобуй. Устройство, способное принимать и передавать сообщения в более подходящих диапазонах, соединялось с остававшейся на глубине субмариной тонким кабелем, на краткие мгновения вновь сделав субмарину частью "большого мира".
Приняв набор цифр, переданных в обычном коротковолновом диапазоне, командир крейсера приказал убрать радиобуй, и субмарина вновь оказалась отрезанной от внешнего мира, напомнившего, однако, о своем существовании. И пока "Воронеж" продолжал патрулирование, капитан первого ранга Юрий Колгуев, закрывшись в своей каюте и вытащив из сейфа книгу с шифрами, переводил разбитые на равные группы цифры в слова, содержащие боевой приказ. Возможно, американцы, привыкшие к тому, что всю сложную работу за них делают мощные компьютеры, посмеялись бы над отсталостью русских подводников, но этот способ был проверен годами, и давал наибольшую надежность и безопасность передачи информации.
![Ант Скаландис - Спроси у Ясеня [= Причастных убивают дважды]](/uploads/posts/books/247818/247818.jpg)
