О. Воля - Американское сало
– Ну, дело хозяйское, – развел руками Павло. – Ладно, братка, скажи лучше, как наши дела с тушенкой, замутил? И вообще, как обстановка политическая? Чем дышите?
– Да вот летал я тут в Ялту на встречу с Янушевичем, – начал Дружинин.
– Это который у Кушмы премьер-министр, что ли? – перебил Ксендзюк.
– Ну, это теперь уже один из главных кандидатов на президентский пост, – сделав значительное лицо, сказал Дружинин. – Я на него огромные надежды возлагаю.
– С нашим салом? – поинтересовался Павло.
– Да что ты с салом пристал? – отмахнулся Дружинин. – Там, если я буду принят в качестве спонсора этого проекта, такие перспективы откроются, наше сало песчинкой в океане покажется, а мне ведь надо еще и крымскую стройку спасать! У меня ведь там татарский погром – Мамай прошел!
– Ну, это я понимаю, – согласился Ксендзюк, – кабы я заручился дружбой с премьером Канады или с президентом Бушем, то я бы с тобой тут не сидел.
– Это точно, – кивнул Дружинин, – ты бы мне тогда и руки не подал.
– Ну, так и что в Ялте? – спросил Павло.
– А то, что меня аккуратно послали на три буквы, – с горечью ответил Дружинин, – отлуп мне сделали.
– Отсос-петрович! – хмыкнул Павло. – Ну и что теперь?
– Ну, я сперва даже отчаялся, думал уж, как мне Вася советовал, на Юлю Тимоченко поставить, но ребята наши, с кем я по политике советуюсь, они мне сказали, что не все потеряно, и съездил я не зазря, – оживился Евгений Васильевич, – познакомился я за неделю перед тем с помощником Янушевича неким Козаком.
– Ну?
– А то, что с Козаком мы друг друга поняли, и он мне помощь обещал, – ответил Дружинин, – так что у нас с ребятами, с Маратом тема одна возникла.
– Что за тема? – с явным интересом спросил Ксендзюк.
– Референдум надо параллельный запустить, и Козак мне поможет Янушевича убедить.
– Ну, я в вашей политике, если честно, не очень, – покачав головой и зевнув, заметил Павло Ксендзюк, – ты же помнишь, я в Афгане на политзанятиях всегда ухо давил.
– Да, ты здоров был поспать, кусок ты, прапорщик, старшина ротный, сундучина! – хохотнул Евгений Васильевич. – Рожу там в Афгане такую наел, едва в рампу самолета пролезал!
– А теперь давай за кредиты под наш с тобой сало-проджект побалакаем, – хлопнув себя по ляжке, сказал Ксендзюк, – я тут придумал схему, как на тебя кредит открыть…
* * *
Грецiя, iспанiя, iталiя – ви побачите все з туристичною фiрмою «Свiт». Постiйним клiєнтам – знижка![34]
– Ю. Тимоченко допрошена Генеральной прокуратурой Украины, – сообщает радио «Эхо России».
Сипитый не смог встретить Галочку на автостанции. Да и по мобильному он не отвечал. Что оставалось? Добираться самой. Адрес стройки Галочка знала. Да и расстояния тут в Бахчисарае не такие большие, как в Киеве.
– Ну, это шефу в дополнительные два дня к отпуску отольется, – сердито хмыкнула Галочка, направляясь к скучавшим неподалеку шоферам, что лениво сидели или лежали в своих стареньких с открытыми для прохлады дверцами «Жигулях».
– До стройки в «Бережках» довезете? – наклонившись и сунув голову в стоявшие первыми «Жигули», спросила Галочка.
– До «Нахаловки»? – переспросил шофер. – Сто гривен будет.
– А почему до «Нахаловки»? – поинтересовалась Галочка, садясь. – Они же раньше «Бережками» назывались.
– Это при Советах там детский пионерлагерь «Бережки» был, – заводя мотор, сказал водитель, – а теперь, после того как там москвичи стройку нового санатория начали, там татары землю по нахалке захватили, да сами свой поселок построили, все его так «Нахаловкой» теперь и называют.
Шофер оказался русским – из бывших военных моряков-черноморцев.
– Я ведь до пенсии мичманом в Севастополе служил, а как на пенсию вышел да как эта катавасия с отделением да самостийностью началась, думал, не выживем с моей Маришкой да детьми, извозом вот занялся, работы-то нет, – крутя баранку, простодушно рассказывал шофер, – да тут москвичи стройку затеяли, я было пошел к ним наниматься, взяли меня завскладом на цементный узел, деньги появились, зажили мы вроде, но тут самозахватчики эти появились, стройка встала, вот я опять там, откуда начал.
За разговором быстро доехали.
– Вот она стройка «Бережки», – сказал шофер, беря стогривенную бумажку, – а тебе, девушка, там кого?
Сипитого в прорабской не оказалось.
Более того, и самой прорабской на месте уже не было.
Один только вагончик пустой, да и тот без окон, без дверей, да пара раскуроченных контейнеров рядом с вагончиком.
Снова набрала номер Сипитого. На этот раз он отозвался.
– Галочка? Приехала? Извини, что не встретил, я потом объясню. Ты пакет от Жени привезла? Вот хорошо! Ты меня там подожди где-нибудь, я через час подъеду, ты меня извини, мне очень надо было отлучиться.
У Галочки был час времени.
Что делать? Может, погулять, местные достопримечательности посмотреть, воздухом свежим подышать? А вот целый карьер недалеко, вода наверняка теплая, можно искупаться!
К карьеру вниз вела крутая тропа. Такая крутая, что на каблуках спускаться было опасно, и Галочка, сняв туфли, пошла босиком. Камни с непривычки больно кололи ступни.
Оглядевшись на всякий случай вокруг, Галочка разделась. На сумку, где лежал пакет, бережно положила снятые и аккуратно сложенные топик и джинсы. Потрогала воду ногой… Ай! Парное молоко! Какое счастье! Это в тысячу раз лучше, чем на Днепровском пляже в Киеве, так что даже спасибо Евгению Васильевичу за эту командировку.
Осторожно, чтобы не пораниться, вылезая из воды, оперлась коленкой на гладкое углубление в скале и тут вздрогнула… Какая-то тень застила солнце. Она поглядела вверх и увидала троих косоглазых незнакомцев в спортивных костюмах. Незнакомцы погано лыбились.
– Ну что, кюрортница-тюристочка? За прыкюлечениями суда к нам париехала? – спросил тот, что был повыше и потолще других.
– Я на стройку к прорабу документы привезла, – прикрывая грудь руками, испуганно ответила Галочка.
– Какая тута ситройка? Какой прараб-мараб? – рассмеялись незнакомцы. – Тут теперь нэт никакой ситройки, тут тепер паселок татарский, Азатлык называется, а по-русски «Свободный».
– Пустите меня, – беспомощно и испуганно озираясь и как бы ища защиты, запричитала Галочка, – сейчас за мной прораб Володя Сипитый приедет.
– Никито за табой не перъедит, – хватая Галочку за руку и валя ее наземь, сказал толстый. Остальные, довольно рогоча, бросились ему помогать.
Насиловали Галочку долго.
И когда растерзанная, оборванная, вся в синяках и кровоточа, она выползла к бывшей прорабской и когда там такую полуживую нашел ее Володя Сипитый, Галочка упала к нему на руки и потеряла сознание.
Глава двенадцатая
Июль 2004 г.
Сама краща акустика i електроннi пiдсилювачi кращих захiдних фiрм. Магазин «Звук».[35]
– Блок Юлии Тимоченко и блок Юрия Ищенко «Наша Украина» объявляют о создании коалиции «Сила народа» для поддержки кандидатуры Ищенко на выборах Президента Украины в октябре 2004 года, – сообщает «5-й канал».
Юрия Андреевича Ищенко никогда никто в жизни не считал лидером. В Сумской области украинский язык, который преподавал в школе его отец, никому был не нужен. Старые селяне если и говорили, то на суржике, а молодежь откровенно говорила по-русски. Никто не понимал, зачем учить фактически иностранный галицийско-польский украинский, на котором в этих местах никто не говорил, да и говорить не будет. Ребята получали по этому предмету тройки и двойки, откровенно издевались над учителем, плохо вели себя на его уроках, прогуливали, хамили. Отца было Юрику жалко. И поэтому он был единственным во всей школе, кто учил этот самый украинский. Отец отвечал ему взаимностью и откровенностью.
Еще в детстве Юрия поражало, что отец никогда не ходит на День Победы, не проклинает немцев, как должен был бы делать человек, который провел у немцев несколько лет в плену. А однажды, когда сын неуклюже поздравил отца с праздником, тот взял его за локоток, увел во двор на лавочку и доверил тайну: «Нынешняя коммунистическая власть – неправильная. Посмотри, каких людей она выталкивает наверх? Каждый вихрастый сынок конюха – теперь барин, а мы – интеллигентные люди – никому не нужны. Все это быдло, все эти рабочие и крестьяне. Куда они приведут страну, что они построят? Это тупик, в цивилизованном мире всем правит элита, самые богатые и образованные люди. Ты, сынок, элита, а не быдло, помни всегда об этом».
С тех пор сынок иначе стал смотреть на школьных друзей. На всех этих детей доярок, хлеборобов и механизаторов… На то, как они курили уже в десять лет, как ржали на уроках, как тискались на сеновалах, еще будучи совсем подростками. Между ними и Юрой встала огромная стена отчуждения. Сейчас, уже спустя много лет, Ищенко видел в Янушевиче не просто своего политического противника, он узнавал в нем то, что он ненавидел с детства. Все эти «янушевичи», эта дворовая шпана в широких драповых штанах, с кепками на затылке и цигаркой в зубах, вся эта шваль, которая хихикала на уроках отца и подкладывала ему кнопки на стул, вся эта тупорылая, помешанная на танцах, девках и вине гопота… Они не били его, нет. Боялись, что учительский сынок нажалуется отцу, директору школы, а там придет участковый… Они просто пакостили ему: харкали в тетради, бросали комья соли в суп в школьной столовой, прятали шапку и портфель, периодически объявляли бойкоты… «Советская власть» для него постепенно стала синонимом «власти быдла», что с самого начала и пытался объяснить ему отец. А когда угрюмый Юра стал постарше и отец понял, что парень не проболтается, сыну была доверена главная тайна. Папа, оказывается, не просто был военнопленным, а служил в лагерной администрации, имел возможность пить каждый день кофе и близко общаться с немецким начальством, людьми очень образованными и культурными. Немцы, объяснял отец, хотели принести на территорию России цивилизацию, освободить народ от власти тирана – Сталина, которого поддерживало быдло. А все разговоры по телевизору про фашистские убийства, лагеря… Конечно, Гитлер вынужден был уничтожать жидов и коммунистов, иначе было нельзя. Жаль, победили Советы, а не Гитлер и Бандера…
![Фредерик Дар - Глаза,чтобы плакать [По моей могиле кто-то ходил. Человек с улицы. С моей-то рожей. Глаза, чтобы плакать. Хлеб могильщиков]](/uploads/posts/books/148319/148319.jpg)
