Андрей Завадский - Вечер потрясения
– Поврежден гидролокационный комплекс, – спустя несколько секунд сообщил один из офицеров, отвечавший за живучесть. – Первый отсек затоплен. Безвозвратные потери среди экипажа – восемнадцать человек, количество раненых уточняется.
– Что ж, – словно вмиг постарев на десять лет, произнес капитан. – Мы все же выиграли эту дуэль.
– Мы не сможем продолжать плавание в погруженном положении, – заметил Семен Хазов. – Повреждения слишком серьезные. Нужно запросить помощь с берега, иначе мы вовсе не дотянем до базы, товарищ капитан.
– Всплытие, – коротко приказал Шаров. – Продуть цистерны главного балласта. Радиорубке – установить связь со штабом дивизии.
Вспоров изрезанную волнами поверхность моря, "Северодвинск" всплыл, словно поднявшийся с глубины вдохнуть воздуха кит, обитатель морской пучины. Словно смертельно раненый кит, если быть точным. Подлодка, более не представлявшая ценности, как боевая единица, взяла курс на юг, к родным берегам. А позади нее продолжали бороться за жизнь своих кораблей команды "Адмирала Харламова" и танкера "Генрих Гасанов". Потерявшее ход судно не могло передвигаться самостоятельно, а из-за неожиданно возникших в эфире помех даже не могло вызвать помощь. Крейсировавшей где-то далеко отсюда русской эскадре так и не суждено было пополнить запас топлива, которое так ждали моряки.
Субмарина "Северодвинск" медленно, самым малым ходом, зарываясь притупленным носом в тяжелые волны, вздымавшиеся на ее пути, шла к родной земле.
– Товарищ капитан, нет связи с берегом, – устало сообщил радист приближавшейся к Североморску подлодки. Уже больше часа он безуспешно пытался подать сигнал бедствия, натыкаясь всякий раз на полное молчание.
– Помехи? – уточнил Шаров, стоявший на ходовом мостике своего корабля, подставив лицо ветру и соленым брызгам разбивавшихся о корпус "Северодвинска" тяжелых волн.
– Никак нет, – ответил радист. – Тишина. Молчание на всех диапазонах, как будто на берегу вообще никого нет.
– Что за чертовщина? – буркнул Владимир Шаров, тоже ощущавший чудовищную усталость. Выигранный бой дался ему нелегко, и еще больнее было думать о тех подводниках, что так и не сойдут на берег. И он, капитан первого ранга Владимир Павлович Шаров нес всю вину за гибель этих парней.
Берег показался спустя много часов. Поднялись, вырастая из волн, скалистее склоны фьордов, в одном из которых и находилась база подводных лодок, куда направлялся "Северодвинск". Еще дальше виднелся город, который был крупнейшей базой русского флота в северных морях. И над ним всюду, куда ни направишь взгляд, поднимались к небу столбы тяжелого дыма. То, что раньше было домом Краснознаменного Северного флота, его оплотом, бастионом, защищавшим державу от угрозы из полярных широт, превратилось просто в руины.
– Боже, да что же это, – Владимир Шаров, словно загипнотизированный, смотрел, не отрываясь, на вздымающийся к небу дым. Город был уничтожен. Никто не встречал вернувшийся из похода подводный крейсер, не вышел из гавани ни один буксир. – Как же так?
"Северодвинск" возвращался из своего первого настоящего похода, возвращался с победой, но гордости от этого и радости не ощущал никто из оставшейся в живых команды. Они не ожидали, что возвращение будет именно таким. Впереди вместо гостеприимной базы подводников ждало разоренное кладбище.
Глава 5
Призраки над морем
Балтийское море – Калининградская область, Россия
19 мая
Полковник Джеральд Нэш испытывал странные чувства к своему самолету. С одной стороны, пилотируя широко разрекламированный, но все равно по-прежнему представлявший собой тайну за семью печатями F-117A "Найтхок", полковник мог считать себя причастным к элите военно-воздушных сил Соединенных Штатов. За все время существования ударного самолета "стеллс" не более двухсот человек, включая летчиков-испытателей корпорации "Локхид-Мартин" удостоились чести сидеть за его штурвалом, и стать одним из них, означало получить высочайшее признание своего летного мастерства. И это, вне всякого сомнения, вызывало законное чувство гордости у Нэша, по праву считавшего себя асом, лучшим из лучших среди тех, кому довелось пилотировать "Найтхок".
Полковник военно-воздушных сил США был командиром эскадрильи, пожалуй, самого секретного подразделения военной авиации, Сорок девятого тактического авиакрыла, но, прежде всего, он был настоящим боевым летчиком, совершившим десятки вылетов. Джеральд Нэш начал боевую карьеру в Югославии, там, где два "Натйхока" нашли свой конец, нарвавшись на неожиданно опытных противников. Подполковник был там, но сербам так и не удалось сбить его, хотя иные миссии, например атака аэродрома возле самого Белграда, где все было напичкано ракетами "земля-воздух" и зенитными орудиями, были, вне всякого сомнения, исключительно опасными. Не понесла потерь и его эскадрилья, заместителем командира которой Нэш был назначен буквально за день до начала военной операции.
Потом был Ирак, вторая кампания против Хусейна, завершившаяся полной и безоговорочной победой над безумным диктатором. Конечно, это был уже не тот Ирак, что в девяносто первом, когда будущий полковник, а тогда еще юный курсант, впервые сел за штурвал реактивного самолета, порядком изношенного Т-38 "Тэлон" на базе Нэллис в Неваде. Несмотря на то, что у иракского лидера еще оставалась кое-какая авиация, ни один американский пилот не смог записать на свой счет хотя бы единственную воздушную победу. Участие в боевых действиях авиации свелось к рутинной доставке бомб на цели по указанию наземных сил, хотя от огня с земли военно-воздушные силы, да и авиация флота, понесли незначительные потери.
Пока Ирак оставался последней большой войной полковника. В Афганистан Нэш не попал, да там, по большему счету, и не требовалось использование F-117A, весьма дорогих машин, к тому же требующих бережного ухода, который в афганских горах или пакистанской пустыне, понятное дело, не всегда можно было обеспечить.
Да, он, Джеральд Нэш, в совершенстве освоил доверенное ему оружие, став настоящим асом, пусть на его счету не было ни одного сбитого вражеского самолета, не важно, какие знаки тот мог бы нести на плоскостях. Но вместе со всеми достоинствами "Найтхока" полковнику пришлось в полной мере познать и его недостатки. Это в нелепых голливудских фильмах грозный "стеллс" целыми эскадрильями "валит" чужие истребители, чаще "Фалкрэмы", и порой и "родные" F-16C, да еще и перевозит десант, совершая посадку прямо на кукурузное поле, а затем без малейшего труда выполняя взлет. На самом деле все было иначе.
Конечно, "Натйхок" действительно был почти невидим для радаров, особенно на больших расстояниях, исчисляемых десятками километров. Благодаря форме фюзеляжа, состоявшего из плоскостей и острых углов, что придавало тактическому бомбардировщику какую-то пирамидальную форму, и радиопоглощающему покрытию F-117A трудно было обнаружить. Но причудливая форма означала почти полное отсутствие маневренности и жесткие ограничения по перегрузкам, так что в воздушной дуэли шансы "стеллса" были близки к нулю. Впрочем, "Найтхок" никогда и не задумывался, как воздушный боец, но тем парням, кто управлял этой машиной над чужой территорией, легче от такой мысли явно не становилось, всегда полагал Нэш.
– Аэродинамика, точно у кирпича, – ворчал порой подполковник, обсуждая с коллегами-летчиками доверенные им машины. В эти мгновения, поистине минуты черной тоски, Нэш как никогда был согласен с острословами, заменившими гордое имя "Найтхок" на менее звучное, но очень подходящее "Хромой гоблин". – Да и огневая мощь немного больше, – невесело усмехнувшись, обычно добавлял летчик, сетуя на весьма слабое вооружение, включавшее всего пару управляемых бомб или ракет класса "воздух-поверхность".
Говорить о том, что "стеллс" вовсе не имел оборонительного вооружения, было, конечно, излишне. В схватке даже с устаревшим истребителем типа древнего "Фагота", вооруженным только пушками и не способным превышать скорость звука, но обладающего достаточной маневренностью, суперсовременный F-117A был заведомо обречен. Так что уж говорить о "поединке" с вполне современным противником.
Собственно, в Сербии так и получилось, когда "Найтхок" встретился в небе с югославским "МиГом". Да, радар "Фалкрэма" оказался бессилен, но эти чертовы russian's оснащали свои истребители еще и теплопеленгатором. На самом деле благодаря соплам-щелям тепловое излучение двигателей "Найтхока" было исключительно низким, поскольку раскаленные выхлопные газы равномерно смешивались с холодным забортным воздухом, но на дистанции в пару миль его хватило, чтобы выдать свое присутствие. А дальше все уже зависело от мастерства вражеского пилота, сумевшего, как очень скоро выяснилось, в совершенстве освоить свой самолет.
