Станислав Меньшиков - Тайна папок Йонсона
Штромсен пошел к двери. Его догнал ее вопрос:
— Надеюсь, моему дяде не грозят неприятности?
Он остановился и повернулся к ней.
— Он был очень расстроен нашей размолвкой с Норденом.
— Он любил своего хозяина?
— Да, и очень сильно.
— Больше, чем вас?
— Меня он любил по-другому, но он абсолютно не способен на дурное.
Штромсен молча кивнул и вышел из квартиры.
Две детали в досье Кристиансена были существенными. Давний привод в полицию: в молодые годы он зверски избил своего товарища по школе. Дело было закрыто после вмешательства каких-то благодетелей. И справка о систематическом посещении ипподрома. Это была старая страсть. Временами Кристиансен снимал со своего счета большие суммы, существенные вклады делал реже. В последние месяцы крупных изменений в ту или другую сторону не было.
Вернувшись к себе, Штромсен проглядел свежие донесения. Допросы друзей Ньюберга мало что дали нового.
Он нажал на одну из кнопок телефона:
— Постарайтесь узнать, кто из арестованных сотрудничает с Хансеном.
Через несколько минут он выслушал ответ, нетерпеливо постукивая прокуренными пальцами по столу.
— Разумеется, Кингсринг тебе ничего не скажет. Выбейте это из арестованных. Кто-то из них должен там подрабатывать.
Он положил трубку.
На столе лежало адресованное ему письмо от некоего К. Эрбера. Пробежав его, стал читать более внимательно. Потом откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Мозг быстро перебрал варианты, соединяя, казалось бы, несоединимое. Штромсен открыл глаза и снова нажал на кнопку:
— Где сейчас Сомерсен и Молтебен? Давно? Нет, не надо. Когда выздоровеет дайте мне знать.
Сомерсен заболел и последние пять дней лежит в госпитале. В следствии по делу об убийстве Ньюберга он не участвовал. Верзила Молтебен был на месте. В данный момент он допрашивал Бурстина. Новых результатов у него не было.
Гном еще раз нажал на кнопку, а затем набрал девятизначный номер. В трубке посвистывали едва заметные сигналы междугородной автоматической станции. Поговорив меньше минуты, он поднялся, надел кепку и плащ и вышел в коридор.
— Предупредите по линии, — бросил он на ходу помощнику, — я поехал в Сундсвал. Если что, связывайтесь с моей машиной.
Шофер, он же телохранитель, ждал в «мерседесе». В быстро сгущающихся сумерках автомобиль выехал через арку на улицу и, набирая скорость, помчался в северном направлении. Сидя на заднем сиденье, Штромсен опустил козырек кепки на глаза и задремал. Ехать предстояло как минимум полтора часа.
12
Йонсон сидел в маленьком кафе на площади Навонна и не спеша посасывал белый «чинзано» со льдом. Никто никуда не спешил. Весенний вечер в Риме был, как в раю. Молодежь группами жалась к фонтанам, уличные художники часами просиживали у своих полотен, выжидая иностранца, готового потратиться на «настоящую итальянскую живопись». Было тепло, и, выходя из своей находившейся за углом гостиницы, Гарри не надел плаща. До встречи с местными профессорами, принимавшими участие в заседании рабочей группы, оставалось больше часа. Пока можно было насладиться покоем. За последние дни он многое узнал. Поездка в Италию складывалась удачно.
Перед отъездом из Нью-Йорка ему позвонил Тони Трапп и сказал, что «есть новости». Йонсон зашел к Тони в кабинет, прилегавший к приемной директора. Тони встретил его как всегда с радостной улыбкой на круглом лице. По настоянию Аделин он отрастил небольшую русую бородку, которая противоречила всему его облику. Тони вышел из-за стола, пожал Йонсону руку и потрепал по плечу. Он заговорил мягко и уверенно, сразу переходя к делу:
— Ты летишь в Рим, это как нельзя кстати. Мне кое-что удалось узнать по поводу интересующего нас предмета. Не буду называть источник, но это — солидный человек из здешних банковских кругов. В твоих папках встречается «Бионике»?
— Конечно, — ответил Гарри, — Абдулла доставил деловому миру Иксляндии немало хлопот. Дело его тянется бесконечно, но, думаю, суда ему не избежать.
Трапп усмехнулся:
— Абдулла — человек второстепенный. За ним стоят более могущественные силы. «Бионике» ведет в своих лабораториях важные эксперименты по синтезированию животного белка. Клонированием простейших микроорганизмов сейчас занимаются крупнейшие корпорации мира. В «Бионике» недавно попытались проникнуть русские, точнее, связанные с ними люди. Но не о них сейчас речь.
Тони протянул руку к тарелке с фруктами, стоявшей на его письменном столе, взял яблоко и стал с аппетитом жевать, не переставая говорить:
— В последние месяцы «Бионике» стал объектом повышенного внимания со стороны итальянских банков. Конкретно речь идет об «Эчеленце».
На лице Йонсона появилось недоумение:
— Я читал, что «Эчеленца» свернул свои дела после скандала с операциями по незаконному вывозу денежных капиталов.
— Вот именно, — подтвердил Трапп, — свернул, но только по видимости. Он просто затих, бросив в пасть правосудия трех своих менеджеров. Но «Эчеленца» — это лишь часть финансовой империи, разбросанной по многим странам. Тебе это должно быть известно.
Гарри кивком головы подтвердил это.
Тони доел яблоко и принялся грызть ногти. Дома Аделин не стеснялась бить его по рукам за эту привычку, но на работе Тони с еще большим рвением отдавался любимому занятию.
— С одной стороны, — продолжал он, — есть повышенный интерес «Эчеленцы» к «Биониксу». Настолько высокий, что считается возможным инспирированное итальянцами слияние вашего концерна с ведущей франкоитальянской биотехнологической корпорацией «Реал», у которой многочисленные филиалы в Латинской Америке. С другой стороны, — отчеканил он, как будто читал лекцию студентам, — «Эчеленца» связан с Ватиканом — раз, с итальянской разведкой — два и с мафией — три. Всего этого было более чем достаточно, чтобы взволновать вашего покойного премьера.
Трапп торжествующе посмотрел на Йонсона, желая увидеть и в его глазах восторг по поводу столь быстро найденной разгадки секрета папок. Но что-то смущало Гарри.
— Хотелось бы знать все детали. Без них дальнейшее расследование невозможно, — сказал он.
— Разумеется. Для этого я и позвал тебя. Когда ты будешь в Риме, тебе представится возможность самому кое-что разузнать об этой афере. Я звонил в Женеву Сержу Борелли, ты его знаешь. Его брат Антонио в Риме занимает видный пост в министерстве внутренних дел. Он обещал свести тебя со знающими людьми. Вот его координаты, — он передал Йонсону листок с телефонными номерами. — Если будут сложности, дай мне знать, я помогу отсюда. Но думаю, что все будет в порядке.
Прилетев в Рим, Йонсон сразу же связался по телефону с Антонио Борелли, который любезно сообщил, что готов помочь контактами в финансовом мире. Лично он рекомендовал бы начать с синьора Лавини. Это — помощник вице-президента ватиканского банка «Корпорация духовных дел». После этого советовал бы съездить к синьору Антонелли, возглавляющему одну крупную финансовую компанию во Флоренции. Если эти встречи не исчерпают интересующих мистера Йонсона вопросов, то он, Борелли, готов после возвращения Йонсона из Флоренции назвать дополнительные имена. Если мистер Йонсон согласен с такой программой, то секретарь Борелли свяжется с указанными лицами и сообщит гостю из ООН время встреч. Он, Борелли, рад случаю помочь своему старому другу и другу его брата Тони Траппу, с которым несколько раз встречался в Нью-Йорке. Он сохраняет об этих встречах самые теплые воспоминания. Быть может, есть еще какие-то пожелания? Если понадобится, его сотрудники всегда к услугам гостя.
Встреча с Аугустино Лавини состоялась на следующее утро в небольшой адвокатской конторе на площади Рисорджименто. Помощник вице-президента извинился, что не может принять Йонсона в самой корпорации. Полукруглое ее здание находится на территории собственно ватиканских учреждений, соседствует с дворцом и частной резиденцией папы, и в последнее время в связи с необходимостью усиления мер охраны главы церкви и его ближайших сподвижников принято решение проводить встречи с посетителями в отделениях и конторах корпорации, находящихся в городе. Насколько ему известно от синьора Борелли, мистер Йонсон интересуется не столько внутренними помещениями самой корпорации, сколько ее деятельностью. Не так ли?
Лавини, лысоватый, средних лет сухощавый мужчина с широкими скулами и носом, с румянцем на щеках, в черном одеянии служителя церкви, не был похож на одного из самых доверенных лиц фактического главы банка Ватикана, как его себе воображал Йонсон. Банк этот назывался «Корпорация духовных дел» с давних времен, но к религии имел лишь то отношение, что был призван своими операциями содействовать увеличению доходов ватиканского бюджета. По мере расширения деятельности нового папы и его окружения возникали сложности с покрытием их быстро растущих расходов. У корпорации была разбросанная по всем континентам и многим странам сеть подконтрольных учреждений, которые, однако, сохраняли внешнюю самостоятельность. В случае возникновения сложностей финансового или иного характера ватиканский банк мог на законном основании от них отмежеваться.
