Алексей Митрофанов - Тело Милосовича
На фотографии был изображен водитель автомобиля, подвозившего его из Пожареваца в Белград. Хоть он видел того сзади и вполоборота, а фотография была сделана анфас, сомнений быть не могло.
— Значок был у него, — сообщил наконец Петров то, что Филатов и так уже знал.
— Да? — для вида удивился Филатов. — А он сам что говорит?
— Уже ничего, — вздохнул Петров.
— В каком смысле? — спросил Филатов.
— Он погиб.
Час от часу не легче.
— Как это случилось? — спросил пораженный Филатов.
— Попал под машину.
— А кто он вообще такой?
— Гражданин Сербии, албанец по происхождению. Находился в международном розыске по подозрению в террористической деятельности. В Москве пребывал нелегально.
— Можно подробнее?
Петров поморщился. Видно было, что ему не очень приятно говорить об этом, но он в конце концов решился и махнул рукой:
— Его задержали, а он вырвался и кинулся бежать. Видя, что его нагоняют, метнулся через дорогу. Движение там сильное, бежал он наискосок и добежал примерно до середины проезжей части, а потом его сбила машина. Он умер на месте.
— Где это было?
— На Таганской площади, напротив театра.
Филатов представил себе то место и понял, что перебежать его шансы у албанца были весьма небольшие. Говорить больше было не о чем.
— Понятия не имею, как у него оказался мой значок, — сказал он и встал. — Если это вообще подлинный значок, а не подделка.
— Что-то я раньше не слышал, чтобы их подделывали, — заметил Петров и тоже встал.
— Удостоверения офицеров ФСБ и то подделывают, — парировал Филатов, — а тут простой депутатский значок.
— Все же будьте осторожнее, — напутствовал его Петров. — Это был непростой тип, за ним числилось много чего.
— Буду, — пообещал Филатов.
— Значок вам сейчас вернуть не могу, — сказал на прощание Петров, — это вещдок.
Филатов только махнул рукой.
Визит к следователю дал ему обильную пищу для размышлений. Значит, эта «сладкая парочка» из «вольво» выполнила свое намерение и по крайней мере один из них побывал в могиле Слобо. Подобрал там его значок и приехал с ним в Москву. Зачем? Специально к нему? Вряд ли. Скрываясь от сербской полиции? Уже теплее. Был ли он в розыске во время похорон или попал в него недавно?
Но значок-то ему зачем? Ясно, что он не пытался найти по нему Филатова. Мол, вы тут обронили, а я нашел, пожалуйте мне сто долларов за труды. Может, он возлагал на значок какие-то надежды, думал, что тот откроет перед ним некоторые двери? Значок, конечно, может открыть, но только не сам по себе, а вместе с удостоверением и еще массой других дополнений. Так что надежды албанца тут были беспочвенными.
Ладно, это бог бы с ним, размышлял дальше Филатов. Главное, что ему удалось увидеть в могиле? Вариантов три: гроб пуст, в гробу лежит не тот, в гробу лежит тот. И знает ли сербская полиция, что там побывал этот тип? Здесь только два варианта: знает или не знает. Перемножив одно на другое, получим шесть возможных комбинаций. Что это нам дает?
Филатов обдумал каждую и понял, что ни одна из них для него ничего не меняет. То, что знал этот тип, он унес с собой в могилу. То, что знает сербская полиция, она не скажет никому. Чтобы что-нибудь узнать, нужно проводить собственное расследование, но на это требуются время, силы и деньги.
Для самоуспокоения он, по совету Петрова, обошел весь свой дом, проверяя окна, двери и запоры, а также датчики сигнализации.
— Что ты делаешь? — удивилась жена, никогда прежде не видевшая его за этим занятием.
— Ну, — сказал Филатов, — время от времени необходимо все осматривать.
— И что ты обнаружил?
— У нас все в порядке, — успокоил ее Филатов.
ГЛАВА XXII
ПОИСКИ КАТАФАЛКА
Филатов опять вспомнил про катафалк в аэропорту. Чей гроб он встречал? Куда с ним поехал? Почему пассажирам не объявили, что с ними летит покойник? Может, его сняли с другого рейса в последнюю минуту? Но тогда все равно следовало объявить. Или не следовало? Ну знал бы он, что с ними летит усопший, — и что? И ничего. Это дело авиакомпании, какой багаж перевозить, пассажиры тут права голоса не имеют.
Могло быть и так, что гроб планировали отправить вечерним рейсом, а отправили утренним. Почему? Воз можно, это зависело от встречающих — встретить гроб с утреннего рейса они могли, а с вечернего — нет.
Потом, с гробом должны лететь сопровождающие. Кто в салоне сопровождал этот гроб? Что-то он никого похожего на сопровождающих не заметил. Может, их и не было вовсе? Конечно, их не было, иначе опять подали бы трап и открыли дверь, чтобы их впустить. Получается, гроб в полете был безнадзорным. Хотя могло случиться и так, что сопровождающие летели в багажном отсеке вместе с ним. Впрочем, вряд ли, это запрещено.
Но если сопровождающие все же были, то почему у катафалка он никого не заметил? Может, они уже сидели внутри? Или поехали в другой машине?
Филатов попытался навести справки про гроб в аэропорту. Вылетая в очередную командировку, он зашел к начальнику таможни, предпенсионного возраста полковнику с хитроватым лицом.
— Гроб? — удивился таможенник. — Из Белграда? Девятнадцатого марта? Что-то я такого не помню.
— Это было воскресенье, скорее всего, вы не работали, — заметил Филатов.
— Нет, я бы знал. Не было ничего такого.
— Но я ведь сам его видел, — возразил Филатов.
— А вы уверены, что он именно с вашего рейса?
— Думаю, да.
— Вы видели, как его грузили в ваш самолет?
— Нет.
Таможенник развел руками и слегка склонил голову набок:
— Тогда почему вы решили, что он прилетел с вами?
— Я видел такой же в Белграде, — терпеливо объяснил Филатов.
— Но вы могли ошибиться.
— Они выглядели совершенно одинаково.
— Ну мало ли.
— Мне все же кажется, что это был именно тот гроб, — настаивал Филатов.
Лицо начальника таможни приобрело выражение лица взрослого человека, который втолковывает очевидные вещи непонятливому ребенку.
— Не думаю. Рейсов у нас много, он мог прилететь откуда угодно.
— А как бы это установить поточнее? — спросил Филатов.
— Это сложно, нужно ворошить всю документацию. И потом, это конфиденциальная информация, мы не можем распространять ее просто так. Вдруг родственники не хотят, чтобы об этом знал кто-то еще. Тайна частной жизни — закон. Вы, как законодатель, должны это понимать лучше, чем кто-либо другой.
— Но и вы тоже должны понимать, что я не рядовой интересующийся, — попробовал надавить Фи латов.
— Я-то это понимаю, — ответил начальник таможни. — Вы ведь не думаете, что я вот так запросто встречаюсь со всеми пассажирами? Но вы не сотрудник органов, и у вас нет права на оперативно-разыскную деятельность.
— Это не оперативно-разыскная деятельность. Я только хочу получить информацию по единственному вопросу.
— Увы. — Таможенник развел руками.
— Так вы отказываетесь предоставить мне информацию? — спросил Филатов.
— Нет, почему же? — сдал немного назад начальник. — Присылайте депутатский запрос, и мы ответим в установленные законом сроки.
Депутатский запрос! Установленные сроки! Да он просто издевался, этот таможенник. Филатова не устраивало ни то ни другое. Во-первых, сроки слишком велики — целый месяц. А во-вторых, нужно обосновать, для чего ему нужны запрашиваемые сведения. И здесь он не мог указать ничего вразумительного. В самом деле, что он мог написать в таком запросе? В гробу был не тот покойник? Но какой «не тот»? И какой нужен? А может, это вообще был пустой гроб?
— А что, у вас часто прилетают гробы? — спросил Филатов на прощание.
Таможенник снисходительно усмехнулся:
— Чаще, чем вы думаете. И прилетают, и улетают.
— На внутренних рейсах или на международных?
— И там, и там. Чаще, конечно, на внутренних.
— И дорого это стоит?
— Да уж подороже, чем простой багаж, — сказал начальник таможни. — Груз-то специфический, сами понимаете. И негабаритный.
Филатов понимал. Быть может, лучше, чем многие другие. Он встал и холодно попрощался с таможенником.
Депутатский запрос он писать не стал, но навел справки по своим каналам и выяснил, что таможенник лукавил. Гроб действительно прилетел из Белграда. Но вот чье тело в нем прибыло, выяснить не удалось. Эта информация была закрытой даже для сотрудников таможни. Доступ к ней имелся только у начальника и особо доверенных лиц.
Оставался другой путь — попробовать разузнать через похоронную фирму. Но когда он узнал их количество в городе, руки у него опустились. Фирм оказалось более шестисот.
Он вспомнил про охранника.
— Ты номер катафалка записал? — спросил Филатов у него.
Тот смутился:
— У меня ручки не нашлось, я так запомнил.
