Рэймонд Хоуки - Побочный эффект
— С кем?
— С Клэр Теннант. Насколько мне известно, она гостит у миссис Пирс.
— Здесь никакой Теннант нет.
— Вы не ошибаетесь? Мисс Теннант, англичанка, высокая и…
— Не ошибаюсь. Послушайте, откуда вы звоните-то?
Фицпатрик назвал свой отель и дал номер телефона.
— Пожалуйста, попросите миссис Пирс, когда она вернется, позвонить мне.
Женщина пробормотала что-то в ответ, но он ничего не понял, а когда начал благодарить ее, она, не дослушав, повесила трубку.
— Вот чертовка! — громко выругался он. Потом попросил телефонистку соединить его с клиникой Снэйта. Но и там Пирс не было, и она не должна была появиться.
Он закурил и стал думать, что делать дальше. Смысла караулить ее возле дома вроде нет: он понятия ведь не имеет, как она выглядит, да и Клэр — он теперь не сомневался — у нее не живет. Он посмотрел на часы: без четверти девять. В девять ровно, решил Фицпатрик, он позвонит в контору Манчини, уточнит, когда и где состоится интервью, а затем проведет часа два в океанариуме. Пирс вряд ли позвонит в первой половине дня, а если он через полчаса тронется в путь, то к полудню вернется обратно.
Но уйти ему удалось только в половине одиннадцатого.
Когда Манчини сообщил по телексу в Лондон о своем согласии на интервью, ни о каких условиях речи не было. Однако, позвонив к нему в контору, Фицпатрик узнал, что не только должен представить заранее список вопросов, но и получить от Манчини «добро» на свою статью до ее публикации.
После долгих споров пришли к компромиссу: контора не будет настаивать на представлении заранее списка вопросов при условии, что Фицпатрик обещает не интересоваться предыдущими браками Манчини. Если же он позволит им просмотреть окончательный вариант статьи, чтобы, как они выразились, «выправить фактические ошибки, а не точку зрения автора», они не будут настаивать на согласовании текста с Манчини.
Но затем, когда торг был завершен, ему преподнесли новый сюрприз: Манчини не в Майами, а в клинике на Багамских островах. Однако не успел Фицпатрик возмутиться, как было сказано, что для него заказан вертолет, который через четыре дня доставит его на остров и обратно.
Фицпатрик собрал свои бумаги, завязал галстук, надел пиджак и в лифте спустился в вестибюль.
Дожидаясь, пока портье возьмет у него ключ от номера, Фицпатрик достал карту города и начал ее изучать. Он убедился, что вороне, если ей захочется побывать в океанариуме, лететь всего пять миль, а вот ему придется, сделав разворот в северной части Майами, проехать целых пятнадцать миль.
Когда портье освободился, Фицпатрик спросил у него, правильны ли его расчеты.
— Боюсь, что да, мистер Фицпатрик, — ответил портье. — Между нами и Вирджиния-Ки нет мостов. Вам вот что придется сделать…
19
В океанариуме Фицпатрик очутился только в четверть двенадцатого. На поездку ушло тридцать пять минут. Сначала по дороге Макартура он перебрался на материк, потом машина пошла на юг по Бискейн-бульвару, мимо тропического парка вдоль залива, затем по Брикелл-авеню (где ее задержали на десять минут демонстранты, требующие более строгого соблюдения законов), а оттуда — опять через залив, только на этот раз по дороге Риккенбеккера.
Купив входной билет и путеводитель, Фицпатрик по длинной, обсаженной деревьями аллее с цветочной полосой посередине спустился к зданию океанариума. Над входом чуть шевелились от легкого ветерка флаги, но в парке было удушливо жарко и влажно.
Ускорив шаг, он прошел мимо двух каменных дельфинов и очутился в сумрачном, охлаждаемом кондиционерами вестибюле.
Поостыв возле просмотровых окон помещения, которое в путеводителе именовалось «главным океанариумом» и представляло собой наполненный водою бассейн шириной в восемьдесят футов и глубиной в шестнадцать футов, где жили бутылконосые дельфины, морские черепахи, мурены и гигантский морской окунь, он перешел к меньшему по размерам бассейну, в котором обитали сверкающие яркой чешуей рифовые рыбы.
Выбравшись вновь на улицу, он прошагал под монорельсовой дорогой, минут десять наблюдал за игрой двух огромных черно-белых дельфинов-касаток, а потом направился на другую сторону парка, где среди деревьев проглядывал золотой геодезический купол.
По дороге он заглянул в кафетерий, выпил виски и снова тронулся в путь, но не успел уйти далеко, как услышал, что его зовут. Он обернулся и увидел, что к нему бегут два рослых человека.
Тот, что был повыше и постарше, улыбнулся, сверкнув золотыми зубами.
— Мистер Фицпатрик! — обрадовался он. — Наконец-то мы вас нашли. — И, сняв серую соломенную шляпу, тыльной стороной огромной ручищи вытер со лба пот. — Ну и жара! — Он обмахивался шляпой. — Меня зовут Моралес, а этот джентльмен, — он кивнул в сторону своего лысеющего спутника, с пухлой, как у младенца, физиономией, украшенной бакенбардами и тонкой полоской черных усиков, — мистер Санчес. — Моралес помолчал, чтобы смахнуть каплю пота с кончика похожего на луковицу, чуть тронутого рябинками носа. — Мы из иммиграционной службы. — У него был акцент уроженца Кубы.
— Мистер Фицпатрик, у вас случайно нет при себе паспорта? — спросил Санчес. Голос у него был более низкий, чем у Моралеса, и говорил он с менее заметным акцентом.
— Паспорта? — Фицпатрик снял темные очки и поочередно оглядел обоих мужчин. — Нет, я оставил его у себя в номере. А в чем дело?
— Не хотелось бы огорчать вас, — печально покачал головой Моралес, — но к вам в номер забрались грабители.
— Не может быть! — удивился Фицпатрик. — Не прошло и часа, как я уехал… А кроме того, — добавил он с вдруг вспыхнувшим подозрением, — откуда вы узнали, где меня искать?
— Нам сказал портье, — объяснил Санчес. — Грабители, кажется, почти ничего не взяли, поэтому мы и решили, что их, по-видимому, интересовал ваш паспорт. В Майами за паспорт платят большие деньги.
— О господи! — вздохнул Фицпатрик. — Только этого мне не хватало…
Моралес пожал плечами, словно говоря: «И такое случается».
— В следующий раз лучше храните свой паспорт в сейфе отеля, понятно?
Фицпатрик кивнул.
— Машинку мою украли? — спросил он. — И магнитофон, наверное, тоже?
— Магнитофон? — В небольших, близко посаженных глазках Моралеса вспыхнула тревога. — Никакого магнитофона я не видел. — Он повернулся к Санчесу. — Ты видел магнитофон?
Санчес решительно замотал головой.
— Нет, магнитофона там не было. — Он посмотрел на часы. — По правде говоря, нам хотелось бы, чтобы вы поехали с нами в отель составить список пропавших вещей. Не возражаете?
Моралес надел шляпу, готовясь тронуться в путь.
— Мы вас долго не задержим, — объяснил он. — И потом доставим обратно в океанариум.
— Хорошо, — согласился Фицпатрик. Но, когда они втроем пошли к выходу, он вдруг остановился. — Я хотел бы взглянуть на ваши карточки.
Кубинцы обменялись недоуменным взглядом.
— Ваши удостоверения личности…
— А-а! — Моралес улыбнулся, снова блеснув золотыми зубами. — Конечно, конечно! — заспешил он. — Мы покажем их вам в машине.
Фицпатрику вдруг припомнились разговоры о невиданном росте преступности в Америке.
— Если не возражаете, я хотел бы посмотреть их сейчас.
Моралес стер с лица улыбку.
— Когда сядем в машину, — повторил он, беря Фицпатрика под руку. — Пошли…
— Прошу извинить меня, но, пока я не увижу ваших удостоверений, я никуда не пойду.
Санчес пробормотал что-то по-испански, и Моралес, нырнув в карман, вынул черный, крокодиловой кожи бумажник. Фицпатрик успел заметить, что под пиджаком через плечо у него висит кобура с автоматическим револьвером.
— Удовлетворены? — Он взмахнул перед носом Фицпатрика какой-то карточкой, которая, как тот догадался, была всего лишь водительскими правами.
Фицпатрик уже сообразил, что, даже если в его номер действительно залезли воры, вряд ли его будут разыскивать, и уж никак не чиновники иммиграционной службы. Кто же тогда эти люди и зачем он им понадобился? Если бы подобная ситуация возникла на экране кинотеатра, он бы четко знал, как следует поступить. Надо поехать с ними, выяснить, в чем дело, и затем наброситься на них с кулаками. А может, прямо сейчас наброситься на них? Если бы они не были вдвоем, он непременно пустил бы в ход кулаки. Но вступать в драку с двумя дюжими молодчиками, которые к тому же при оружии, чистое безумие.
Он оглянулся в надежде, что поблизости окажется один из охранников океанариума. Их можно отличить по тропическому шлему на голове. Раньше они попадались на каждом шагу, теперь же кругом были только посетители. Оставалось одно: бежать, и бежать быстро.
Пока Моралес засовывал свой бумажник обратно в карман, Фицпатрик круто развернулся и изо всех сил помчался вниз по аллее.
