Лев Златкин - Охота на мух. Вновь распятый
Мир-Джавад захохотал, старательно подражая Арчилу.
— Худу попал под автомобиль, подтвердить не сможет.
— Когда? — удивилась, бледнея еще больше, Нигяр.
— Не попал, так попадет. Сегодня попадет, или завтра попадет. Свидетеля не будет… Ты ублажи пением Арчила, а меня ты знаешь, чем можно ублажить. И Касым будет жить, скоро вернется.
Нигяр почувствовала, как что-то в ней сломалось.
— Хорошо! Арчилу я спою… А тебя… тебя я ненавижу. Запомни: лучше — хозяин, чем раб.
— К Атабеку ты не прорвешься. Шеф инквизиции болен, и охрана в моих руках. Я сейчас вместо шефа.
— Да… да… — не слушая и думая о чем-то своем, машинально ответила Нигяр. — Я спою, а ты… ты меня скоро вспомнишь!
И она выбежала из гримерной… Мир-Джавад задумался. Он слышал, как зал встретил бурей аплодисментов и криков любимую певицу, слушал ее пение и думал. Ему не понравились слова Нигяр.
— Что она задумала?.. Что имела в виду? — тихо спрашивал он себя, но ответа дать так и не смог…
А Нигяр пела. Так хорошо она не пела никогда в жизни. Словно молила о пощаде Арчила. Зал, покоренный, замирал в тишине и взрывался аплодисментами, одобрительными криками, свистом. И сам Арчил уже ловил себя на мысли: не слишком ли он погорячился, и не отпустить ли ему мужа этой несравненной певицы, предварительно выпоров его розгами.
Мир-Джавад все время, пока ехал до дворца именитых гостей, думал над замыслом Нигяр, но решение не приходило.
Во дворце его уже ждала Гюли, не подозревавшая о своей участи. Стол был накрыт, и Гюли восхищалась его роскошью, удивлялась богатому убранству дворца и тараторила, тараторила без умолку. А Мир-Джавад молчал и даже не слышал Гюли, думая о своем.
После ужина увел ее в спальню, там налил два бокала шампанского, один из них протянул Гюли.
— Выпьем за нашего сына!
— Как в кино! — засияла Гюли, выпила вина и… бокал выпал из ее руки, а она сама мягко опустилась на толстый пышный ковер.
Мир-Джавад раздел Гюли, положил в постель Арчила, затем убрал все лишнее, что могло его выдать, и пошел встречать высокого гостя, все время думая о словах Нигяр.
— Что-то задумала, стерва, — мрачно вздохнул он, — глаз с нее нельзя спускать.
Распоряжение такое он уже отдал и теперь ждал донесений своих агентов. Они «ведут» ее, опекая каждый шаг.
Арчил приехал голодный, разгоряченный пением Нигяр.
— Достал? — жадно спросил он Мир-Джавада.
Тот кивнул в сторону спальни.
— Ждет с нетерпением! — и гнусно улыбнулся.
Арчил сел за стол, утолил голод, глотая почти не разжевывая, вытер жирные губы концом скатерти и побежал в спальню.
Все произошло, как и предвидел Мир-Джавад: Арчил, сняв туфли и штаны, полураздетый, бросился на Гюли и изнасиловал ее, хотя та не могла сопротивляться, а удовлетворив животные потребности, уснул рядом с ней. Рано утром встал и ушел в кабинет, просматривать бумаги, звонить в столицу по секретному телефону. О Гюли же он и не вспомнил.
Когда она проснулась и в ванной увидела свое тело, все в синяках и кровоподтеках, то долго рассматривала их и удивлялась: раньше за Мир-Джавадом такого не замечалось. Странным ей показалось и то, что она сразу сомлела от одного бокала шампанского…
Гюли оделась, с аппетитом позавтракала тем, что осталось от ужина Арчила, старый слуга не получил указаний накормить ее по первому разряду, и уехала на машине, специально ее ожидавшей, домой. Смутную тревогу, что случилось что-то не так, быстро прогнала. Из дому позвонила на работу Мир-Джаваду. Услышав его ласковый голос, сразу успокоилась.
Нигяр после концерта отправилась к подруге детства. Ада преклонялась перед ней и свято хранила все тайны, какие были у Нигяр. У подруги и отвела душу Нигяр. Долго и подробно рассказывала о случившемся, кляла Мир-Джавада и Худу-Эйшена, то вдруг начинала рыдать и проклинать себя, свою красоту, причину бед Касыма.
Подруга отпаивала ее валерьянкой, заваривала в джезве раз за разом кофе и слушала. У нее был талант слушать. Некрасивая, маленькая, она еще не знала мужчин, и они ей представлялись опасными чудовищами.
Всю ночь Нигяр пробыла с ней, а под утро отправилась домой, чтобы собрать вещи и ехать в столицу, выручать Касыма.
Когда Мир-Джаваду доложили об этом, что Нигяр ушла от подруги, он, взяв двух самых жестоких амбалов, навестил подругу Нигяр.
— Выкладывай! — рявкнул он на Аду, едва войдя в комнату. — Все выкладывай: о чем говорили с Нигяр, что она задумала, куда собирается ехать.
Ада молчала. Мир-Джавад кивнул своим головорезам. Те мгновенно сорвали с нее одежды и бросили на кровать. Мир-Джавад нехотя, с брезгливостью изнасиловал ее и отдал на растерзание амбалам. Но подруга сначала молчала, решив принять все муки, но Нигяр не выдавать, а затем потеряла сознание. Тогда Мир-Джавад, злобно усмехнувшись, шепнул пару слов амбалам. Те рассмеялись, схватили жертву и, положив животом на стул, крепко привязали к ножкам стула. Один из амбалов уехал, а второй принес из кухни ведро воды и окатил подругу. Та пришла в сознание. То ли от холодной воды, то ли от шока, ее стала бить сильная нервная дрожь. Мир-Джавад минут двадцать походил по комнате, пострелял мух, затем медленно подошел к Аде и носком сапога за подбородок поднял ее голову вверх.
— Рассказывай! Это только начало, пусть у конца, но ты скажешь все, здоровья, правда, может не остаться, подумай…
Ада молчала, но уже страх мелькал в ее глазах.
Приехал второй амбал. Вместе с ним в комнату вошел проводник с собакой. Огромный пес гордо всех оглядел и замер неподвижно у двери.
— Разверни эту дуру! — приказал Мир-Джавад.
Амбалы поспешно выполнили приказ. Ада с ужасом смотрела на пса, хотя пока не понимала происходящего. Пес равнодушно отвернулся от Ады. Ада тоже отвела взор в сторону.
— Смотри, смотри! Вижу, что понравился. Твой последний любовник, — похлопал подругу Нигяр по заду Мир-Джавад. — А я буду фотографировать, как вы сейчас полюбитесь, а потом разошлю всем твоим родным, друзьям, знакомым… Клянусь отца, не поскуплюсь, пусть разорюсь в пух и в прах.
А пес, словно понимая о чем идет речь, улыбнулся.
И подруга, обезумев, не выдержала, закричала, завыла, да так, что пес отпрянул, прижав испуганно уши. Мир-Джавад подал знак и пса тотчас же вывели.
— Хорошо, скажи только одно: к кому собирается Нигяр? Кто ей может помочь?
Мир-Джавад ласково и нежно поглаживал по спине Аду. Та успокоилась, затихла, только изредка вздрагивала.
— Ну, говори! А то придется опять привести красавца.
— К Гаджу-сану! — тихо прошептала Ада.
— Они разве знакомы?..
— Два года назад Нигяр была в столице. На концерте был Гаджу-сан. Тогда она и получила приглашение стать его любовницей.
— Так это ею увлекся Великий? — разочаровался Мир-Джавад. — Вот видишь, глупышка, твоя страшная тайна всем давно известна, я только имени не знал, а ты столько времени упрямилась. Не хорошо!
Мир-Джавад заторопился к машине, времени оставалось мало.
«Я бы погиб, — думал он по дороге, — не вырвись у Нигяр эта фраза, или продержись эта дурочка часом больше…»
У машины один из амбалов спросил его:
— Что делать с дурнушкой?
— В казарму! — коротко бросил Мир-Джавад.
Жертве был уготован печальный конец: быть распятой на солдатской койке. Да и солдат охраны Мир-Джавад проверял таким вот образом: тех, кто отказывался, — переводили в какую-нибудь глушь, тех, кто возмущался, убивали в «перестрелке с бандитами»…
В инквизиции Мир-Джавад велел доставить из тюрьмы отбывающую наказание известную воровку Бабур-Гани. Даже в серой тюремной одежде она выглядела актрисой, исполняющей роль заключенной.
— Несладко в тюрьме? — посочувствовал Мир-Джавад, улыбаясь.
— Ой, несладко, начальничек, один твой поцелуй скрасит беспросветную тоску, — запела воровка, почувствовав, что фортуна вот-вот ей улыбнется. — Дай ручку, касатик, погадаю.
Мир-Джавад протянул руку Бабур-Гани. Та, бросив опытный взгляд, вдруг побледнела и сравнила со своей рукой.
— Первый раз вижу, чтобы линии жизни были так схожи… И кресты, и островки…
Мир-Джавад внезапно выдернул руку.
— Некогда мне глупостями заниматься. Нужна твоя помощь.
— Все, что скажешь, сделаю.
— Если бы знал, сам сделал… Я дам тебе только объект, а как на него выйти, придумаешь… Сделаешь, получишь свободу и денег.
— С радостью соглашусь.
Нигяр задержалась дома. Вещи она быстро собрала, не гулять ехала, но, увидев фотографию Касыма, разрыдалась, бросилась на кровать выплакаться и не заметила, как уснула. Пусть и недолго спала, да время было упущено…
Выйдя из дома, Нигяр огляделась, но никто за ней не следил в открытую. Откуда ей было знать, что из-за занавески окна дома напротив ее внимательно изучает агент Мир-Джавада и тут же по телефону сообщает, в чем одета Нигяр, что у нее с собой…
