Юрий Папоров - "Эль Гуахиро" - шахматист
Перед самым отъездом на уже известную виллу между Исламорадой и Матекомбо Рамиро решил встретиться с Мартой, которую не видел больше недели, с того самого дня, как получил новое задание, Артиме, зная о его отношениях с этой женщиной, любезно предложил ему провести вместе с ней последнюю ночь перед отъездом на дело. Но Рамиро на это не пошел. Он не просто не исключал возможности, он твердо знал, что тогда, сразу после его отъезда, с Мартой стрясется «несчастный случай». Рамиро придумал свое.
В последний момент, уже готовясь сдать номер в отеле, он на глазах у «тени» вошел в туалет. Вышел оттуда с куском туалетной бумаги и завернул в нее деньги. Тут же позвонил по телефону Марте и договорился, что она через полчаса встретит его у парадной двери дома, в котором служит…
Подъехав на машине вместе с «тенью», Рамиро вручил Марте пакет. При этом он незаметно, но многозначительно подмигнул ей, поцеловал и сказал:
— Жди, дорогая! Я спешно вылетаю в Чикаго. Недели на две. Это пересчитай и положи в банк на свое имя. — И он указал на пакет.
Уже в своей комнате Марта развернула пакет и прочла на туалетной бумаге, в которую были завернуты деньги: «Немедленно поезжай отдохнуть в Мехико. Там обязательно зайди к консулу. Так надо!»
Судебный процесс в военном городке Ла-Кабанья начался, как было объявлено, ровно в девять утра. В зале находились трудящиеся Гаваны, местные и иностранные журналисты. Подсудимые внимательно слушали председательствующего, который объявлял состав трибунала.
Тишина воцарилась сразу, как ввели подсудимых, но сидевшие в зале люди не переставали с удивлением переглядываться. На скамье перед революционным трибуналом находились активные в прошлом сторонники вооруженной борьбы Кастро против тирании Батисты. После победы они занимали ответственные посты в профсоюзах, различных министерствах. Теперь же обвинялись в тягчайших преступлениях против «государственной независимости и территориальной неприкосновенности», обвинялись в шпионской деятельности в пользу США и в попытке совершить убийство вождя кубинской революции Фиделя Кастро.
Из допроса обвиняемых, которые перед неопровержимыми уликами признавались в своих преступных помыслах, вырисовывалась четкая, ясная картина. Подсудимые, которые в народной революции усматривали лишь способ прихода к власти, убедившись, что строить новую жизнь во имя блага народа им не по душе, вошли в противоречие с генеральной линией партии, руководящими указаниями Фиделя Кастро и стали на преступный путь. Будучи облеченными доверием революционного правительства, некоторые из них с различными поручениями выезжали за границу. Там они и вступили в тайную связь с руководителями кубинских контрреволюционеров.
Прокурор в своей обвинительной речи сообщил, что органами революционной безопасности в последние дни раскрыта не одна сеть «предателей родины и агентов империализма», что во многих городах страны проведены аресты и ведется расследование. Говоря о постоянном вмешательстве во внутренние дела Кубы и засылке на ее территорию агентуры ЦРУ, прокурор процитировал слова премьер-министра революционного правительства Кубы товарища Фиделя Кастро: «И пусть они не думают, что суме, ют повторить историю с Плайя-Хирон, пусть не думают, что, занимаясь всякой там враждебной деятельностью, они увидят нас сидящими сложа руки. Когда воображение начинает работать, всегда находится выход. Так что пусть они не думают, что если будут продолжать вести против нашей страны тайную войну, они останутся безнаказанными».
Зал встрепенулся бурными аплодисментами. Лишь сидевшая в последнем ряду на самом крайнем стуле, ближе к выходу, красивая стройная женщина утирала платком глаза.
— Да ты что, Марта? — Соседка, видимо, подруга, радостно улыбалась. — Что ты вздумала? Сегодня первое твое выступление. Что скажут телезрители? Перестань! Ведь все же хорошо, дурочка…
К середине дня — работа трибунала длилась уже около четырех часов — для допроса со скамьи встал восьмой и последний подсудимый.
— Ваше имя, фамилия, год рождения, национальность.
— Рамиро Фернандес Гарсия, 1930 года, уроженец финки «Делисиас», кубинец. — Место работы?
— Органы революционной госбезопасности Республики Куба! — Чеканя каждое слово, гордился собой Рамиро — сколько ждал он этой счастливой минуты!
В зале меж тем поднялся невообразимый шум. Председательствующий с трудом установил тишину и переспросил Рамиро Фернандеса о его месте работы. Когда тот повторил, сразу захлопали стулья: это корреспонденты иностранных агентств срывались со своих мест, чтобы опередить коллег и первыми передать столь сенсационную новость. За их спинами раздались дружные аплодисменты.
Председательствующий пригласил на заседание трибунала представителя органов безопасности Кубы и объявил, что продолжение работы переносится на следующее утро.
Установив подлинность заявления Рамиро Фернандеса, трибунал вынес частное определение: «Ввиду выявленных в судебном следствии новых материалов по делу считать Рамиро Фернандеса Гарсию свидетелем».
Через два дня в Гаване невозможно было купить ни одну газету, не выстояв длинную очередь у киоска.
Все газеты давали подробнейший отчет о последнем дне судебного процесса, и во всех было опубликовано письме премьер-министра Фиделя Кастро Рус прокурору-обвинителю на процессе.
Гаванцы с особым восхищением читали последние абзацы письма Фиделя, на жизнь которого подсудимые готовили покушение: «Мы вынуждены признать, что из всего этого следует извлечь урок, урок горький, но полезный. Однако, товарищ прокурор, советую тебе не требовать у трибунала ни для одного из подсудимых высшей меры наказания. Революция сильна, мы ничего не должны бояться».
А в это самое время Педро Родригес, по-прежнему аккуратно подстриженный «под полубокс», с веселой улыбкой произносящий к месту и не к месту слова Хосе Марти: «Кто не идет вперед, тот движется назад!», входил в кабинет шестого этажа большого здания в центре Гаваны. Он пропустил вперед себя Рамиро Фернандеса.
— Вот! — тепло сказал Родригес. — Вот оно, твое новое рабочее место. — Педро указал на стол, где рядом с пишущей машинкой стояла синего стекла высокая тонкая вазочка с пышной красной гвоздикой. — Эту партию, Рамиро, ты сыграл превосходно! С часу до двух у тебя перерыв на обед. Приглашаю сыграть другую. На втором этаже есть специальная комната… Та, кстати, где я показал Фауре Павону партию Капабланки с Дуз-Хотимирским и которая так тогда тебя «подвела». — Родригес лукаво прищурил глаза. — Но… в конце концов я рад, Рамиро. Она привела тебя сюда. К нам! Так что сыграем сегодня, «Эль Гуахиро» — шахматист? Мы ведь с тобой давно не сражались… за шахматной доской, — закончил Педро Родригес и подмигнул. — Ну так что, сыграем?
Рамиро не мог найти нужных слов. Что-то подкатило к горлу. Он только рассмеялся и в знак согласия протянул руку.
Книга вторая Глава I ГАМБИТ ЭВАНСА
Приглушенно гудели залы, схожие с гигантскими пчелиными ульями. Рев авиационных турбин за окнами-витринами, изнутри охлажденными кондиционированным воздухом, ежеминутно вырывающийся из динамиков голос девушки-информатора, легонько бьющий по нервам, торопливость пассажиров составляли обыденное бытие международного аэропорта.
На вышке управления полетами монотонность работы отлаженной системы нарушилась — операторы засуетились, в глазах их запрыгали чертики любопытства. Внезапно на пульт управления поступил приказ разорвать график и на полчаса раньше принять рейс № 349, исполнявшийся быстроходным и комфортабельным «Боингом-727», в девять утра вылетевшим из Вашингтона. Машина была уже на подлете.
Плотный человек выше среднего роста, с непомерно развитыми трапециевидными мышцами, несколько сутулившими его спину, прислонился к одной из колонн открытой площадки для встречающих. Там среди растений искусственного тропического садика росли белые хибискусы. Человеку, ежечасно соприкасавшемуся с серым, бурым, зеленовато-желтым, смертельно-черным и другими оттенками, с которыми у людей обычно ассоциируется грязь, они нравились более других цветов. Он разводил белые японские гвоздики-хибискусы в саду у своего собственного дома.
Энергично поправив средним пальцем темные очки, поплотнее насадив тонкую, из панамской соломки, шляпу с широким красным околышем и незаметно дотронувшись до кольта в кобуре под пиджаком, шеф флоридского отделения ФБР изготовился, словно спортсмен на старте.
Он — все его звали Праведником — лучше других знал причину ломки графика и опережения рейса № 349. Именно ему было предписано обеспечить безопасность встречи и пребывания в Майами прилетавшей в этот южный город из Вашингтона важной правительственной персоны. Праведник отдал все необходимые распоряжения, но лично встречаться с персоной не пожелал. Они когда-то были близко знакомы, более того — они были дружны. Три десятка лет тому назад вместе начинали службу в Федеральном бюро расследований здесь же, в Майами. Он вслед за ошеломившим близких, друзей и знакомых первым успехом—раскрытие и ликвидация местной мафии, не очень мощной, но уже тревожившей жителей и власти Майами, — оказался в кругу сильных мира штата Флорида. Там Праведник познакомился с дочерью известного промышленного магната и полюбил ее безотчетно, как мальчишка. Но друг его, который теперь был зарегистрирован под именем Генри Браун в списке пассажиров «Боинга-727», исполнявшего рейс № 349, отбил у него невесту, женился на ней, покинул Майами и за последние годы, скорее всего при помощи связей тестя, сделал карьеру.
