Дёрдь Фалуш - Венгерский политический детектив
— Полчаса назад кто-то звонил, — сказал Вольф, — я к телефону не подошел.
— И правильно сделали! Надо будет, еще позвонят! — С этими словами инженер положил перед Вольфом газету, раскрытую на странице, где было помещено объявление о розыске Мюллера с его фотографией.
Вольф ошарашенно уставился на газету, потом пробежал глазами объявление.
— Что он наделал, кретин?!
— Вы бы лучше поменьше пили и не устраивали истерик! По-видимому, он сделал то, что ему было приказано. К тому же Мюллер не знает ни имен, ни явок. Я не сказал ему даже номера телефона. Так что, если его поймают, он не сможет нам навредить, разве что сообщит приметы! — Инженер улыбнулся, вспомнив о захороненных парике и усах. — Но приметы им ничего не дадут.
— А что будет со мной? — забеспокоился Вольф. — Через границу теперь комару не перелететь.
— Ничто не вечно, — махнул рукой Юнг. — Поживете пока у меня. Если бы что-то стряслось, Бутон своевременно предупредил бы нас.
Их разговор прервал телефонный звонок. Оба как завороженные уставились на аппарат. Наконец инженер опомнился и снял трубку.
— Бутон! — раздался в трубке механический голос.
— Мак! — ответил Юнг.
У него перехватило дыхание, от волнения он едва ли смог бы выдавить из себя еще хоть слово.
Вольф подкрался к нему, прислушиваясь.
На магнитофоне переключили скорость, и последующий текст прозвучал растянуто, искаженно:
— Ночью наш человек уезжает. Когда он переправится, нам сообщат. До тех пор оставайтесь дома! — Раздался щелчок, на другом конце провода положили трубку.
— Это он был? — полюбопытствовал Вольф.
— Сами слышали! — Юнг, покашливая, задумчиво стоял у телефона.
— Стало быть, все в порядке, — облегченно вздохнул Вольф и, повеселев, добавил: — По крайней мере теперь не придется сидеть одному!
Он снова отхлебнул из бутылки.
— Если не можете обойтись без выпивки, — раздраженно сказал инженер, — пейте хотя бы из стакана!
Глава XIII
1
Салаи съездил в следственную тюрьму, где распорядился, чтобы Мюллера изолировали от остальных заключенных так же надежно, как и Ковача.
Возвращаясь, он встретил в коридоре Ладани, и они вместе вошли в кабинет Ружи.
— Вот вам магнитофон, а вот и номер телефона, — положил он на стол подполковника аппарат и записку. — Телефон установлен в центре, по улице Вешшелени, второй этаж, квартира два.
— Ты гений! — восторженно воскликнул Ружа.
— Мы также установили, что квартира сдается, — продолжал капитан, — но последние пять месяцев в ней никто не живет. Владелец квартиры появляется редко. Вход не с галереи, а с лестничной площадки.
— Отлично, — вставил Салаи.
— Это все ты узнал из магнитофона? — удивился Ружа.
— Люди добрые помогли, — скромно сказал Ладани. — Разузнали даже, что владелец живет на улице Напхедь, в Буде, в настоящее время он дома, но телефона там у него нет.
— Салаи, — распорядился Ружа, — пошли ребят за владельцем квартиры. Пусть привезут его на улицу Вешшелени. С ключами. Остановятся неподалеку от дома и подождут нас. Действуй!
Салаи вышел из кабинета.
— Клари, — попросил подполковник секретаршу, — свяжите меня с Кути! — Потом, повернувшись к Ладани, спросил: — В квартире сейчас никого?
— Никого. Мы проверили. Я оставил наблюдателей. Если кто появится, они тут же нам сообщат.
— Товарищ Кути у телефона! — сказала Кларика.
Ружа схватил трубку:
— Доложи обстановку на постах!
— Адвокат только что вышел из конторы. За ним следят. Помощники адвоката на месте.
— Что на втором?
— Эва вернулась с работы.
— Берегите ее как зеницу ока! — прокричал Ружа и снова позвал секретаршу: — Клари!
— Ну и денек сегодня! — заглянула она в кабинет. — Я вас слушаю.
— Свяжитесь с третьим постом, узнайте, что поделывает хозяин эспрессо.
— Недавно докладывали: сидит дома.
— Путь берут его. Только без шума! — Ему пришла в голову какая-то идея. — Салаи, — сказал он только что вернувшемуся капитану, — как ты думаешь, не представить ли этого кондитера Ковачу?
— Не думаю, чтобы они были знакомы. Агентура у них разветвленная и тщательно законспирированная...
— Была, братец! Была! — сказал Ружа и поглядел на часы. — Как только сообщат, что владельца квартиры привезли на Вешшелени, поедем туда. Ты с нами, Ладани, ты нам понадобишься.
Ладани шутливо прищелкнул каблуками.
— А пока, — оглянулся Ружа на Кларику, — не выпить ли нам по чашечке кофе?
2
Антал Сикра, владелец квартиры на улице Вешшелени, за последние годы успел провернуть столько разного рода махинаций, что никак не мог сообразить, по какому поводу к нему явились следователи.
Он имел патент на окраску тканей. Закупал огромные партии теннисных маек и штамповал на груди или на спине, а иногда и с обеих сторон виды города, тексты, картинки. Где и как он делал закупки, никто не знал, как не знало налоговое управление и реальных его доходов, не знало, на какие деньги куплены, кроме квартиры на улице Вешшелени, еще и будайская вилла, дача на Балатоне, «вольво» и «мерседес», драгоценности, шубы и стильная мебель.
Он относился к той категории людей, которые искренне убеждены, что если бы они жили в Америке, то составили бы серьезную конкуренцию Рокфеллерам, Ротшильдам и компании «Дженерал моторс». Но все же в Америку или еще куда за кордон почему-то не едут, а сидят себе дома и злопыхательствуют. «Да знаете ли вы, как живут там рабочие?» — приговаривают они. «А сколько там зарабатывает начинающий педагог, слыхали?» — спрашивают они у приятелей своих детей. «Вы и представить не можете, чего мы могли бы добиться, будь у нас настоящая демократия!» — оплакивают они гениальные свои способности, сидя на выложенном кафельной плиткой бордюре личного бассейна. Но в один прекрасный день появляется налоговый инспектор, народный контроль или милиция, и наш гениальный знакомый, заикаясь, бормочет: «Да ведь я еще в 1947-м голосовал за коммунистов!»
У подполковника с Сикрой разговор был короткий. Он посадил его рядом в машину и сразу взял быка за рога.
— Пять месяцев назад вы сдали квартиру! Все верно?
— Знаете, это было так... — залепетал Сикра.
— Меня интересует не то, что было, а то, что есть! Вы заявили об этом куда полагается?
— О, тогда я еще не знал, как это делается.
— Но знали, что если будете сдавать втихую, то можно обойтись без уплаты налога!
— Что вы, что вы, я не собирался ничего скрывать.
— Но и открывать тоже не собирались. По закону, вы должны быть наказаны. Ну об этом потом. А сейчас я хотел бы осмотреть квартиру. Не возражаете?
— Разумеется, нет, — с готовностью отозвался Сикра, — напротив, я даже рад.
— Чему? — удивился Ружа.
— Вы увидите, в каких скромных условиях мы живем.
Следователь, доставивший Сикру из роскошной виллы на улице Напхедь, чуть было не расхохотался.
— Пожалуй, это будет интересно, — согласился Ружа. — Давайте ключи.
— Извольте. Это от нижнего замка, а это от верхнего.
— Других ключей нет?
— Вторая пара у квартиранта.
На лице подполковника напряглись желваки.
— Кто такой? — спросил он с деланным равнодушием.
— Георг Джонсон, — поспешно, все тем же предупредительным тоном ответил владелец квартиры.
— Откуда вы его знаете? — набросился на него Ружа.
— Я его видел всего раз, когда мы уславливались о цене. Первого числа каждого месяца он присылает деньги.
— В долларах?
— В долларах, — пробормотал перепуганный Сикра.
Ружа повернулся к следователю:
— Отвезите его, и пусть он даст исчерпывающие показания. Понятно?! В помощь себе возьмите нескольких ревизоров.
3
Двое следователей вошли первыми, за ними в квартиру ступил подполковник, потом Салаи и Ладани. Света не зажигали. Прикрыв за собой дверь, прошли в глубь квартиры, освещая путь фонариками. Следователи держали в руках револьверы.
Воздух был спертый, пахло пылью, где-то капала из крана вода.
В прихожей они заметили громоздкий белый двустворчатый шкаф. Пока следователи осматривали ванную и туалет, Салаи заглянул в него. В шкафу навалом лежали узлы и пакеты.
— У них родственники в Америке, — сказал старший лейтенант, изучив содержимое одного из пакетов. — Они сюда сваливают тряпье, которое получают с Запада.
Небогатая обстановка гостиной, по-видимому, была куплена еще в пятидесятых годах. Стулья и кресла на алюминиевых ножках, когда-то окрашенные в зеленый цвет, покрывал толстый слой пыли. На стене в массивной лакированной раме висела аляповатая картина — натюрморт с цветами, насколько можно было установить сквозь грязное стекло. Вторая комната, размером поменьше, была совершенно пуста. С потемневшего потолка вместо люстры сиротливо свисали концы проводки.
— Здесь явно никто не живет, — сказал Ружа. — Квартирант, будь то Георг Джонсон или кто другой, заглядывает сюда разве что на короткое время.
