Николай Лузан - Чертова дюжина контрразведки
— В принципе я так и думал.
— Молодец!
— Александр Юрьевич, позвольте мне? — вступил в разговор Кушнеров.
— Да, конечно, Сергей Витальевич, — живо откликнулся Рудаков.
— Я хотел вернуться к вопросу о связи Сергея с нами.
— Что ты имеешь в виду.
— Тему ФСБ и полиграфа.
— Так вроде уже обговорили. Или ты с чем-то не согласен?
— Я вот что думаю: если Сергея посадят за полиграф и накидают вопросов-ловушек по теме связи с ФСБ, то так или иначе он засветится.
— Засветится? И что, нам теперь лапки вверх? — в голосе генерала послышались недовольные нотки.
Упоминание Кушнерова об «ахиллесовой пяте» в задании Сергея вызвало на лице Рудакова болезненную гримасу. Там, в Германии, где Лазареву предстояло столкнуться лицом к лицу с профессионалами из спецслужбы, они уже были бессильны помочь. Все зависело от него самого и удачи.
«Хорошо бы, чтобы она была на стороне Сергея», — подумал Рудаков и спросил:
— И что ты предлагаешь, Сергей Витальевич?
— Не уходить от темы ФСБ, а развернуть ее в ином плане, — пояснил тот.
— Каким образом?
— Пойти от противного. Исходить из того, что у Сергея был опыт общения с сотрудниками военной контрразведки, но опыт печальный.
— Печальный? — Рудаков хмыкнул и, обратившись к Лазареву, поинтересовался: — Голову пеплом не приходилось посыпать?
Сергей с улыбкой ответил:
— До такого не доходило, но пару раз крепко досталось. Первый раз, я тогда был еще старлеем, после стрельб, не досчитались патронов, пришлось давать объяснения в особом отделе, в смысле в ФСБ. А второй случай — это когда в дивизионе потерялся секретный документ. Особисты неделю никому не давали вздохнуть, никого с командного пункта не выпускали, пока не нашли.
— В общем, натерпелся ты от нас, — шутливо заметил Рудаков и, уловив мысль Кушнерова, тут же начал активно развивать: — Если они не будут будировать эту тему, то промолчи, а если затронут, то уж нас не жалей, кляни на чем свет стоит, чтоб у них стрелки на полиграфе зашкалило.
— Понял, Александр Юрьевич! Я им такого скажу, что лучше вам не слышать, — и на лице Лазарева появилась лукавая улыбка.
— Вот и договорились. И последнее. У них, Сережа в отличие от нас, русских, все меряется деньгами, а значит, ты должен сыграть настоящего шкурника. Бейся с ними за каждый евро так, как если бы от этого зависела твоя жизнь.
— С удовольствием! Ну, я им душу помотаю, — с улыбкой ответил Лазарев.
— Вот и договорились. Удачи тебе, Сережа! — пожелал ему генерал и крепко обнял на прощание.
8 июля 2005 года Лазарев вместе с Думенковым выехали в Германию. Ее столица встретила их летним зноем. Спасение от него можно было найти в баре или в номере, где непрерывно работал кондиционер. Лишь с наступлением вечера, когда на город опускалась прохлада, его улицы начинали оживать. Лазарев, предоставленный самому себе, знакомился с Берлином и ждал встречи с «другом» Думенкова. Прошел день, за ним другой, а тот не спешил с ее организацией. Германская разведка проверяла и изучала потенциального агента. Об этом Лазареву говорили интуиция и тот небольшой опыт, который он получил в работе с контрразведчиками. Несколько раз, как ему показалось, за ним велась слежка. Но он не подал виду и продолжал вести себя как провинциал из российской глубинки, впервые оказавшийся в центре Европы.
Лазареву уже надоело шататься по супермаркетам и демонстрировать германской разведке свою склонность к вещизму, когда, наконец, Бенн вызвал его и Думенкова на встречу. Роль предателя и мерзавца, которую Сергею предстояло сыграть через несколько часов, мутила душу. Он снова и снова мысленно проигрывал предстоящий разговор с Бенном, и каждый раз его терзало сомнение, что в последний момент сорвется и раскроет себя. И здесь на память пришел совет генерала Рудакова: «Сережа, торгуйся, бейся с ними за каждое евро, и они тебе поверят!»
11 июля он вместе с Думенковым выехал на встречу с Бенном. Проходила она по всем правилам шпионского жанра. По пути к ней им пришлось сменить транспорт, потом на месте, в Потенсдорфе, что расположен вблизи города Касселя, Думенков совершил еще пару маневров, чтобы отсечь «хвост» и только затем направился к закусочной. Там их ждал Бенн. Особым хлебосольством он не отличался — Думенкову и Сергею пришлось хлебать постный бюргерский обед. После первой кружки пива Бенн повел разговор издалека. Его начало сказало Лазареву, что Думенков сообщил о нем — кандидате в агентурную сеть германской спецслужбы все, что знал. Прощупав Сергея наводящими вопросами, Бенн остался доволен и перешел к делу — «бизнесу». Кандидат в агенты — Лазарев, набивая себе цену, торговался до последнего. Сойдясь в цене, Бенн взялся экзаменовать Сергея. Германский разведчик, как выяснилось, хорошо разбирался в военной тематике, но и этот экзамен Лазарев сдал успешно.
Беседа заняла больше часа и закончилась тем, что Думенков передал Бенну подготовленные контрразведчиками распечатки из «совершенно секретного» Технического описания ракетного комплекса «Тополь». Тот принял материалы, но рассчитываться за них не спешил. Сославшись на необходимость изучения материалов специалистами, Бенн предложил провести оплату при следующей встрече. Думенкову ничего другого не оставалось, как согласиться. По взаимной договоренности очередную явку договорились провести 16 июля в закусочной на пересечении 4-го и 7-го автобанов в пригороде города Касселя.
За это время в германской разведке проанализировали представленные Думенковым материалы, а также результаты беседы и наблюдения за Лазаревым и, видимо, пришли к положительному заключению — кандидат годился в агенты. Лишним подтверждением того служили три тысячи евро, полученные ими от Бенна в ходе явки 16 июля, и его очередное задание — добыть секретные материалы по новейшей российской ракете «РС-27» ракетного комплекса «Тополь-М».
22 июля Думенков и Лазарев возвратились в Кострому. Думенков, сгорая от нетерпения поскорее заполучить важнейшие секреты, которые сулили десятки тысяч евро, не стал ждать, когда их предоставит Лазарев, и снова пошел по своим старым связям. Кроме того, видимо, почувствовав в Сергее конкурента на шпионской ниве, он стал отодвигать его в сторону. Перед контрразведчиками возникла реальная угроза того, что Думенкову удастся не только втянуть в свою преступную деятельность новых лиц, но и вывести из операции ключевую фигуру — Лазарева.
В сложившихся условиях оперативная игра со спецслужбами Германии приобретала все более опасный и рискованный характер как для ее непосредственных исполнителей Белова, Громова и Лазарева, так для сохранности реальных, а не мнимых секретов. В этой связи в департаменте военной контрразведки ФСБ РФ и в руководстве оперативного штаба пришли к выводу о нецелесообразности ее продолжения и необходимости реализации материалов путем захвата Думенкова с поличным.
А тот, не подозревая того, что неумолимое время отсчитывало последние дни и часы его нахождения на свободе, продолжал свою опасную игру. Он настойчиво теребил Лазарева и Громова, требуя от них образец специального прибора радиационно-химической разведки и совершенно секретные сведения из планов командования Владимирской ракетной армии, касавшихся боевого применения войск в военное время. Но этим материалам так и не суждено было попасть к спецслужбам Германии. 3 августа 2005 года на площади Курского вокзала затянувшая «шпионская гастроль» Думенкова была прервана.
В течение года шло следствие, в ходе которого следователями ФСБ скрупулезно исследовались все обстоятельства, которые привели Думенкова на скамью подсудимых. Окончательную точку в уголовном деле 23 августа 2006 года поставил Московский городской суд. Он признал его виновным в совершении преступления, предусмотренного статьей 275 Уголовного кодекса России, и назначил наказание в виде 12 лет лишения свободы. Верховный суд России кассационную жалобу Думенкова и его адвоката оставил без удовлетворения.
Пан… или пропал
Торжественное построение на строевом плацу Красноярского высшего военного командного училища радиоэлектроники войск ПВО мало походило на праздничное. Несмотря на лето, моросил мелкий холодный дождь. В молочной пелене тумана фасад главного корпуса напоминал уродливые развалины, а макет грозной ракеты походил на смятый окурок. Под деревьями робко жалась кучка родственников выпускников. И когда гром меди оркестра стих, все взгляды сошлись на трибуне.
Там выдержали, как положено, торжественную паузу, и затем зычный рык начальника училища потряс тишину. Парадный строй новоиспеченных лейтенантов дрогнул и ответил нестройным «Ур-а-а!». На лице генерала появилась горькая гримаса. Училище переживало не лучшие времена. Выпуск 1993 года был вторым, после которого многие выпускники уходили в никуда.
