Джеффри Арчер - Говорить ли президенту?
Марк вспомнил перерезанные глотки в Медицинском центре Вудро Вильсона. Вряд ли.
— При расследовании обстоятельств катастрофы обнаружился любопытный факт: на обеих задних шинах машины Стеймза и Калверта найдены маленькие дырочки. Они могли возникнуть при падении с берега, но наши лаборанты считают, что это пулевые отверстия. Если это так, Уайатт Эрп[13] — сопливый мальчишка в сравнении с этим стрелком.
Директор нажал кнопку селектора.
— Пригласите, пожалуйста, ко мне заместителя директора Роджерса, миссис Макгрегор.
— Сейчас, сэр.
— Ребята мистера Роджерса нашли заведение, в котором служил Казефикис. Посмотрим, может, оттуда удалось что-то выжать.
Заместитель директора постучал и вошел. Директор указал ему на стул. Роджерс, улыбнувшись Марку, сел.
— Выкладывайте подробности, Мэтт.
— Честно говоря, сэр, владелец «Золотой утки» сперва неохотно шел нам навстречу. Думал, наверное, что я хочу привлечь его за нарушение правил найма. Пришлось пригрозить, что, если он не расскажет все, я его вообще закрою. В конце концов он признался, что 24 февраля нанял на работу человека, по описанию похожего на Казефикиса. Он послал Казефикиса прислуживать на скромном обеде в один из кабинетов «Джорджтаунской гостиницы» на проспекте Висконсин. Обед заказал некий Лоренцо Росси. Ставил непременным условием, чтобы официант не говорил по-английски. Заплатил наличными. Мы проверили Росси на всех компьютерах — ничего. Имя явно вымышленное. То же и с «Джорджтаунской гостиницей». Владелец сказал, что мистер Росси заказал обед в кабинете, без официанта, на 24 февраля, заплатил наличными вперед. На вид 5 футов 8 дюймов, смуглый, без особых примет, темноволосый, солнечные очки. По словам владельца, похож на итальянца. Никто в гостинице не знает, да и не хочет знать, кто приходил в тот день на обед в заказанный Росси кабинет. Боюсь, многого мы здесь не добьемся.
— Согласен. Имей мы в запасе пять лет, а не пять дней, можно было бы хватать на улице каждого итальянца со схожими приметами. А какие вести из больницы, Мэтт? Удалось узнать что-нибудь новое?
— Там сам черт ногу сломит, сэр. Полно народу, приходят, уходят, целый день и почти всю ночь. Медперсонал работает посменно, они и своих-то не знают, не говоря уже о чужих. Можно разгуливать по больнице с фонариком целый день, никто тебя не остановит, разве только попросят посветить.
— Так, понятно, — сказал Тайсон. — А вы, Эндрюс, чем порадуете? Что-нибудь узнали за прошедшие сутки?
Марк открыл голубую пластиковую папку с документами. Он доложил, что из ста сенаторов тридцать восемь 24 февраля были далеко от Вашингтона и их вполне можно исключить. Остаются шестьдесят два. Он протянул список директору.
— Крупная рыба легла на дно, — сказал он, бегло просмотров список. — Продолжайте, Эндрюс.
Марк рассказал о встрече с православным священником. Как он и ожидал, ему здорово влетело за то, что не сразу вспомнил о бороде. Получив нагоняй, он продолжил:
— Сегодня утром я встречаюсь с отцом Грегори, после чего собираюсь повидать вдову Казефикиса. Вряд ли это что-то даст, но думаю, нужно проработать эти версии. Потом вернусь в Библиотеку конгресса и постараюсь вычислить, кому из шестидесяти двух сенаторов может быть выгодна смерть президента Кейн.
— Для начала разбейте их по категориям, — посоветовал директор. — Сперва политическая партия, потом комитеты, внеслужебные интересы, степень личного знакомства с президентом. И не забудьте, Эндрюс: тот, кого мы ищем, 24 февраля обедал в Джорджтауне: это должно сократить число подозреваемых.
— Но, сэр, я полагаю, все они обедали 24-го.
— Совершенно верно, Эндрюс, но не все — в отдельном кабинете. Многих, наверное, видели в общественных местах, кто-то обедал с официальными лицами — избирателями, федеральными служащими или членами оппозиции. Нужно выяснить, кто чем занимался, но так, чтобы наш сенатор ничего не заподозрил.
— Но как это сделать? Что вы предлагаете, сэр?
— Все очень просто, — ответил директор. — Вы обзваниваете секретарей сенаторов и спрашиваете, может ли их босс посетить обед… — он поразмыслил, — семинара по экологическим проблемам городов. Да, это то, что нужно. Назовите число, скажем, пятое мая, и спросите, посещал ли босс обеды, — директор заглянул в календарь, — семнадцатого января или двадцать четвертого февраля, поскольку не все сенаторы, получившие приглашение, пришли, а кое-кто явился без приглашения. Скажите, что письменное подтверждение пришлете после. Если вы не напишете, секретари тут же забудут о вашем звонке, а если кто и вспомнит, пятого мая нам уже будет все равно. Ясно одно: ни один сенатор не станет делиться с секретарем планами убийства президента.
Заместитель директора поморщился.
— Если его поймают, сэр, все провалится к чертям. А нас привлекут за скверные шутки.
— Нет, Мэтт, если я скажу президенту, что кто-то из ее бесценных собратьев собирается всадить ей нож в спину, ее в этой шутке мало что порадует.
— У нас нет доказательств, сэр, — сказал Марк.
— Так найдите их, Эндрюс, или нам всем придется подыскать другую работу, поверьте моему опыту.
Поверьте моему опыту, подумал Марк.
— Наш единственный козырь, — продолжил директор, — то, что в деле, возможно, замешан сенатор. Но остается всего пять дней. Если провалимся в следующий четверг, потом можно будет хоть двадцать лет изучать материалы следствия — времени будет навалом. А вы, Эндрюс, сможете разбогатеть, написав об этом книгу.
Марк стал взвешивать свои шансы разбогатеть.
— Не берите в голову, Эндрюс. Я информировал шефа Службы личной охраны. Не сказал ничего лишнего — только то, что было в вашем докладе, как мы вчера договаривались, так что до десятого марта нам предоставлена полная свобода действий. Я разрабатываю план на случай изменения обстановки — он может понадобиться, если до десятого мы так и не узнаем, кто предатель. Не стану вас сейчас утомлять. Я также разговаривал с ребятами из уголовной полиции; они сообщили довольно мало интересного. Впрочем, вам, наверное, будет любопытно узнать, что они успели побеседовать с женой Казефикиса. Соображают они побыстрее вас, Эндрюс.
— Может быть, забот у них меньше, — вставил заместитель директора.
— А может, и больше. Ладно, идите к ней, если считаете, что это поможет. Может, обнаружите то, что они упустили. Ну-ну, не кисните, Эндрюс, вы проделали огромную работу. Возможно, сегодня у нас появятся новые данные, и мы начнем их прорабатывать. По-моему, все. Ладно, Эндрюс, идите, не будем терять время.
— Слушаюсь, сэр.
Марк встал.
— Простите, Эндрюс, я забыл предложить вам кофе.
«И в прошлый раз я не пил кофе», — хотел сказать Марк. Уходя, он услышал, как директор заказывает кофе для себя и для заместителя. Он решил, что и ему было бы нелишне позавтракать, а заодно собраться с мыслями, и отправился на поиски кафе.
Допив кофе, директор попросил миссис Макгрегор вызвать его личного помощника. Безымянный службист с серой папкой под мышкой вырос как из-под земли. Не задавая вопросов, он положил папку перед директором и молча исчез.
— Спасибо, — поблагодарил директор закрывающуюся дверь.
Он открыл папку и копался в ней минут двадцать, то посмеиваясь, то что-то бормоча, чем немало изумил Мэттью Роджерса. Это было досье на Марка Эндрюса, включавшее такие сведения, о которых не ведал и сам Марк. Директор допил вторую чашку, закрыл папку и запер ее в личном ящике стола эпохи королевы Анны. Стол был полон тайн. Королеве Анне такое и не снилось.
Марк между тем позавтракал куда лучше, чем можно было ожидать в вашингтонском отделении. Там, чтобы пройти в столовую, нужно перейти улицу: буфет в нижнем этаже ужасен, под стать самому зданию. Но сейчас он предпочел бы вернуться туда, чем в подземный гараж за машиной. На противоположной стороне стоял мужчина и наблюдал за ним; Марк не обратил на него внимания, лишь удивился, что в боковом стекле машины так долго не исчезает синий «форд»-седан. Если это не случайность, то кто за кем следит и кто кого пытается прикрыть?
В церковь, где служил отец Грегори, Марк приехал без чего-то восемь, и они вместе прошли к дому священника. Полукруглые очки примостились на кончике мясистого носа отца Грегори. Глядя на его обширные красные щеки, еще более обширный, шарообразный живот, жесткосердные люди неизбежно заключали, что, ожидая вечного блаженства в царствии небесном, отец Грегори находит немало утешительного и в земной юдоли. Марк сказал, что уже позавтракал, но отец Грегори тем не менее пожарил яичницу с беконом, плюс тост, мармелад и чашка кофе. Отцу Грегори было почти что нечего добавить к тому, о чем он уже рассказал Марку по телефону накануне вечером; когда Марк напомнил ему о двоих умерших в больнице, священник тяжело вздохнул.
