Андрей Добрынин - Кольцевой разлом
- Я ничего делать не буду. Тебе надо, ты его и прикрывай, но пока я здесь работаю, у тебя вряд ли что получится.
- Служба надоела? - прищурился начальник. - Ты помнишь, сколько у тебя нераскрытых дел? Сказать? А сколько на тебя имеется жалоб?
- Слушай, скажи мне честно, чем они тебя взяли?- поинтересовался капитан. - Угрожают грохнуть? Так мне, например, каждый день этим угрожают. Или деньги тебе платят, как бляди в погонах?
- Ты, капитан, не забывай, с кем разговариваешь,- побагровел начальник. - Тебя ведь могут не просто со службы турнуть. Вполне можешь на нары угодить за все свои художества...
- Не пугай, - презрительно скривился Ищенко. - Я родился ментом, понял? Ищейкой родился - не зря у меня фамилия такая. Поэтому мне легче повеситься, чем стать таким, как ты. Одного я не понимаю: ты же вроде был правильным ментом, вся жизнь прошла на службе... Ты же всю свою жизнь зачеркнул!
- Ты мне морали не читай,- процедил начальник. - Ты, я вижу, до сих пор не понял, в каком мире мы живем,- не зря ты до сих пор всего лишь капитан, хоть и работаешь при ГУВД. Отделение милиции - вот твой потолок, Ищенко, а сюда тебя зря взяли. Правильней всех хочешь быть?
- Я такой, какой есть, таким и быть хочу,- произнес Ищенко. - Сам я не уйду, так что вали на меня свой компромат, который накопал. Но смотри не перегни палку, а то пожалеешь, что со мной связался.
- Ты мне не угрожай! - подскочил на стуле начальник.
- Дай договорить,- поморщился Ищенко. - Если решат меня уволить, я уйду. Передашь мои дела человечку посговорчивей, материалы мои уничтожите... Я никогда не ушел бы, потому что я мент по жизни, но и с таким говном, как ты, не могу работать,- тоже потому, что я мент.
Бредя по переулку, капитан с удовольствием вспоминал этот разговор и все оттенки эмоций, отражавшиеся на физиономии его бывшего начальника. "Неплохо поговорили,- думал Ищенко. - Наверно, давно он про себя такого не слышал. Живи как хочешь, но благородного из себя строить нечего. Если скурвился, то не обижайся, когда тебе об этом говорят". Неожиданно капитан поймал себя на том, что уже давно видит внутренним оком большую старорежимную кружку холодного пива. Раньше раздобыть холодного пива в такую жару, да еще и выпить его сидя составило бы совершенно неразрешимую задачу, - если, конечно, не пользоваться служебным удостоверением, чего капитан старался избегать. Безграничные возможности красной книжицы не следовало, по мнению капитана, растрачивать по мелочам и оставаться в долгу перед разной сволочью ради какой-то там кружки пива. А ведь немало людей, искренне желавших быть "правильными ментами", сломались именно на таких мелочах... Впрочем, времена изменились, и сейчас уже не существовало этой странной проблемы - попить в жару холодного пива. Были бы деньги, а остальное просто - выйти на Новый Арбат, сесть под тентом в открытом кафе... "Пить с утра - последнее дело,- одернул себя капитан. - С утра выпил - весь день свободен, это правильно, но свободен только потому, что ни на что уже не годен. Остается только квасить дальше".
Рассуждая про себя таким образом, капитан добрел до отделения милиции и надолго остановился перед стендом с фотографиями без вести пропавших людей и разыскиваемых преступников. Он окинул стенд взглядом, и его внимание тут же привлекла фотография бородатого мужчины лет 35-40.
Капитан Ищенко обладал феноменальной памятью на лица, имена и фамилии, а также на все обстоятельства расследовавшихся им дел, и потому он ни на секунду не усомнился в том, что ему уже приходилось видеть лицо, изображенное на снимке. Подпись под фотографией немногословно сообщала:"За совершение многочисленных тяжких преступлений разыскивается Корсая Виктор Фахриевич, уроженец г.Сухуми". Капитан подумал, что преступник не очень-то похож на абхаза - особенно это касалось светлых и спокойных славянских глаз. "Эти кавказцы очень разные бывают",- возразил капитан сам себе, однако как-то неуверенно. Дело было не в том, походил ли разыскиваемый на кавказца - просто когда Ищенко видел его раньше, с этим лицом связывались другая фамилия и другое происхождение. "Что-то тут не так",- бурчал капитан себе под нос, раскачиваясь перед стендом с носка на пятку. Впрочем, память его не подвела - он вспомнил, что уже видел розыскную ориентировку на этого человека. Ориентировка проходила по московскому ГУВД уже очень давно, в конце 80-х годов, в ней была использована та же самая фотография, которую Ищенко рассматривал сейчас, и та же самая формулировка:"За совершение многочисленных тяжких преступлений..." Сделав очередное умственное усилие, Ищенко вызвал из памяти фамилию, имя и отчество, под которыми разыскиваемый фигурировал тогда:"Корсаков Виктор Федорович". Конечно, по правилам оперативники не должны рассказывать друг другу, какие дела они ведут и кого ищут, но на самом деле обмен информацией происходит постоянно, да и без взаимной помощи им никак не обойтись. Ищенко был уверен, что если бы Корсакова искали по линии МВД, то он еще не раз услышал бы эту фамилию. Однако МВД, похоже, только распространило по своим каналам розыскную ориентировку и этим ограничилось, а следовательно, Корсакова разыскивал КГБ. "Интересно получается,- думал Ищенко,- сперва разыскивали его как Корсакова, потом лет семь - тишина, а теперь взялись разыскивать его как Корсая. Почему не искали столько времени? Должно быть, знали, что он находится в таком месте, откуда его не выцепить. Значит, теперь он появился в пределах досягаемости".
Ищенко оторвал взгляд от стенда и неторопливо зашагал дальше к Новому Арбату. Курившие у входа в отделение милиционеры узнали отставного капитана и проводили его почтительными взглядами, но тот уже целиком находился во власти охотничьего инстинкта и не обратил внимания на бывших коллег. Точнее сказать, он их заметил, как по старой сыщицкой привычке замечал все вокруг, однако сознание его при этом ни на секунду не отвлекалось от интересовавшего его предмета,- в данном случае от Корсакова-Корсая. "Значит, комитетчики сначала ловили его, потом решили, что им его не достать, хотя и знали, где он находится... А может, он их просто не очень волновал, пока находился в том месте... Но они тут же засекли момент, когда он решил сменить место обитания. Значит, все это время они держали его под колпаком, но взять почему-то не могли или не хотели. А теперь он им опять срочно понадобился. Как такое может быть? По-моему, только в одном случае: если он все это время находился где-нибудь в "горячих точках", а теперь двинулся оттуда обратно в Россию. И его нынешняя абхазская фамилия говорит о том же".
Капитан Ищенко мимо кинотеатра "Октябрь" вышел на Новый Арбат, словно на берег судоходной реки. Поблескивая разноцветной эмалью, в противоположных направлениях текли два плотных потока автомобилей, там и сям колыхались под знойным ветерком яркие флаги, названия магазинов и ночных клубов на другой стороне улицы сплетались в глазах капитана в пеструю вязь. Сновавшие по тротуару пешеходы то представлялись капитану единой однородной массой, то вдруг его взгляд начинал выделять в общем движении отдельные лица, рассматривать которые было чрезвычайно занятно. "Кто-то выпьет с утра, и весь день свободен, а вот я в любом случае весь день свободен. Так почему мне не выпить?"- спросил себя капитан. Он подошел к киоску с напитками, возле которого располагалось открытое кафе, приобрел две запотевшие ребристые бутылочки пива "Афанасий" и уселся за столик под белым тентом с эмблемой "пепси-колы". Наполнив пивом пластмассовый стаканчик, он развернул свой стул к улице и принялся наблюдать за прохожими, пытаясь угадать, что за люди предстают его взору. Такие физиогномические упражнения были тем приятнее, что ни к чему его не обязывали. Ищенко очень любил созерцать незнакомых людей и знал за собой эту слабость. К примеру, на танцах в студенческие годы ему интереснее было наблюдать за танцующими, нежели резвиться самому, а в ресторане он частенько забывал о еде, увлекшись разглядыванием компании за соседним столиком.
- Свободно?- спросил мужской голос. Ищенко, привольно развалившийся на легком стульчике с бокалом пива в руке, кивнул - "Свободно" и покосился на человека, подсевшего к его столику. Выпитое с похмелья пиво настроило капитана на чисто созерцательный лад - в таком состоянии приятно отмечать только внешние черты наблюдаемых предметов, не вдумываясь в суть и значение этих черт. Незнакомец, опустив голову, сосредоточенно открывал бутылку "пепси" с помощью перочинного ножичка, и под длинным козырьком бейсбольного кепи Ищенко смог рассмотреть лишь нижнюю часть его лица - с жесткими очертаниями губ и подбородка и всю в бугристых шрамах, словно после жестокого фурункулеза. "Вот каторга, должно быть, брить такую морду,- отворачиваясь, подумал Ищенко. - Уж лучше бы ему отпустить бороду - и закрыл бы все эти наросты, и не мучился бы с бритьем". Еще несколько секунд капитан созерцал текущую мимо толпу, но затем в его мозгу молниеносно связались бородатое лицо на милицейском снимке и покрытое шрамами лицо его соседа по столу. Совпадение было невероятным, однако капитан знал, что оно произошло, еще до того, как в упор посмотрел в лицо человека в кепи. Привычное к составлению фотороботов сознание Ищенко мгновенно подрисовало короткую густую бороду к жестким чертам незнакомца, и капитан увидел перед собой как бы увеличенную цветную копию фотографии с милицейского стенда. Особенно запоминались глаза, которые незнакомец с усмешкой поднял на Ищенко - ярко-голубые и прозрачные, как пронизанная светом толща льда. Даже находясь в разводе с женой, капитан всегда одевался опрятно и со вкусом, но в этот день ему было суждено нарушить опрятность своего туалета - рука его непроизвольно дрогнула, и добрых полстакана пива пролилось на его светлые летние брюки. Мозг Ищенко лихорадочно работал: увидев выражение лица незнакомца, капитан понял, что их встреча не случайна, а кроме того, он готов был поклясться, что не так давно видел эти ледяные глаза, и не на фотографии, а в реальной жизни,- никакое фото не могло бы передать своеобразия этих глаз. Бешено роясь в памяти, капитан попытался было одновременно что-то сказать, но поперхнулся пивом и отчаянно закашлялся. Незнакомец продолжал, усмехаясь, смотреть ему в глаза своим холодным взглядом, и это не добавляло капитану спокойствия. Память Ищенко вновь оказалась на высоте - он вспомнил! Он вспомнил, но продолжал делать вид, будто заходится в кашле, пытаясь решить, как ему следует себя вести. Однако принять решение капитан не успел - незнакомец отхлебнул "пепси" и негромко спросил:
