Дёрдь Фалуш - Венгерский политический детектив
— Машин на эту операцию не напасешься, — криво усмехнулся он, глядя на Юнга. — За неполных два дня бросаем уже вторую.
Юнг молчал, поглядывая на часы. Было половина десятого.
Они сидели в гостиной у телефонного столика, погрузившись в огромные кресла. Сквозь густую тюлевую занавеску видна была утренняя улица и полукруглая терраса с резными столбиками. В комнате стоял приятный полумрак. Правый от двери угол ее занимал большой концертный рояль. В горке и двустворчатом, готического стиля серванте со слюдяными стеклами в свинцовых переплетах сверкали хрустальные вазы, серебро, бутылки с напитками и множество граненых фужеров.
— Сколько на ваших? — нервно спросил Юнг.
— Тридцать две минуты десятого.
— Значит, уже не позвонит, — поднялся Юнг. — Или разве что вечером. — Он взял с рояля портфель. — Сидите тихо и не показывайтесь на улице. Вас и так слишком многие видели.
— Если бы вы прислали мне девочку, — сказал Вольф, — я пообещал бы вам даже в окно не выглядывать.
Юнг пропустил его слова мимо ушей.
— Без моего приказа вы не можете покидать этот дом. Мы не вправе рисковать. Понятно?
Вольф кивнул и, удобно вытянув ноги, сцепил руки на животе, всем своим видом показывая, что приготовился к затяжному безделью.
В этот момент зазвонил телефон. Вольф вскочил. Юнг медленно положил портфель на рояль. Лицо его застыло от напряжения. Выждав еще два звонка, он осторожно поднес трубку к уху.
— Бутон! — послышался искаженный магнитофоном голос.
— Мак! — отозвался Юнг.
— Наш человек проник внутрь! — сообщил голос. — Если возникнут осложнения, проводим операцию «ноль». Но без меня ничего не предпринимать! Понятно? Слушаю ваше донесение!
— Все ясно! — сдавленным голосом сказал Юнг. — Записка ушла. Сегодня ее передадут по назначению.
Он ждал ответа, но в трубке раздался щелчок, потом частые гудки. Инженер пожал плечами и положил ее на место.
— Кто это был? — поинтересовался Вольф.
— Я не знаком с ним. Единственный, кто его знает, — Ковач!
Юнг взял портфель и вышел из дому.
2
За столом в комнате для свиданий сидел Салаи, напротив него — двое сержантов.
— Не замечали мы ничего подозрительного, — говорил один из них, грузный, усатый мужчина, державшийся уверенно и степенно. — Ну а ежели адвокат просил выйти, я выходил, как положено, и, уж что они там промеж собой делали, не могу знать.
— Разумеется, — сказал Салаи. — Но все же давайте начнем сначала. Только слушайте меня внимательно, — обратился он к грузному сержанту. — Встаньте туда, где вы стояли, когда адвокат был уже в помещении.
Сержант подошел к двери, повернулся кругом и посмотрел на Салаи.
— Я всегда здесь стою, у дверной ручки! — сказал он.
— И в тот раз так стояли?
— В точности, как говорю!
Салаи обратился теперь к другому сержанту — коренастому парню с жилистой шеей.
— А вы сядьте на место Ковача и постарайтесь припомнить весь ход свидания, все до последнего движения. Каждая мелочь может иметь значение... Я буду за адвоката.
Наступила напряженная пауза. Салаи встал и, подражая адвокату, принялся расхаживать по комнате. Вот он резко остановился, сунул руку в карман, вынул пачку «пэл-мэла» и, распечатав, предложил сидящему на месте Ковача сержанту. Потом взял сигарету сам и собрался уже прикурить, как охранник, стоявший у двери, сказал вдруг:
— Не так это было! Сперва адвокат выкурил сигарету, затем достал вторую и, прежде чем прикурить, предложил Ковачу. То есть сначала он мне предложил, а потом попросил разрешения угостить Ковача, и, когда я кивнул, мол, не возражаю, он протянул пачку подзащитному. Он, кстати, всегда так делает.
— Каждого подзащитного угощает такими вот сигаретами?
— По-разному, — неуверенно ответил охранник.
— Я помню, раньше он курил и «симфонию», — вмешался в разговор коренастый. — Угощал меня как-то. Но я «кошут» предпочитаю. Они ароматнее.
— Когда это «раньше»? — допытывался у него Салаи.
— Ну, — сержант сделал неопределенный жест, — давно уж. Когда по делу Фичора здесь бывал. Добился-таки для этого типа пожизненного, хотя все готовы были чем угодно поклясться, что ему не спасти свою шкуру. Словом, около года назад.
Салаи на минуту задумался, потом снова обратился к охраннику у двери:
— Ковач наугад брал сигарету из пачки или же выбирал?
— Не выбирал.
— А что адвокат делал дальше?
— Что он мог делать? Прохаживался, как вот только что товарищ старший лейтенант, говорил, руками размахивал, все уламывал Ковача раскрыть рот.
Салаи снова прошелся по комнате, жестикулируя и время от времени останавливаясь.
— Так он ходил?
— Точно так, — сказал грузный сержант.
— То есть иногда закрывал собой Ковача? Верно?
Охранник замялся и покраснел.
— Ну вот, — осерчал Салаи. — Я ведь вам не экзамен по бдительности устраиваю, а прошу помочь следствию!
— Случались, конечно, моменты, — уже с готовностью заговорил сержант, — но поверьте, товарищ старший лейтенант, я с Ковача глаз не спускал, не мог ему адвокат ничего передать. Даже если бы знак подал, и то я заметил бы!
— Каким образом?
— По глазам Ковача, по выражению лица. Уж поверьте, мы на этом собаку съели. И к тому же они довольно долго были наедине, так что, если адвокату нужно было что-нибудь передать, он спокойно мог это сделать, пока я стоял за дверью.
Салаи растерянно посмотрел на сержантов.
— Ну ладно, — сказал он после некоторого молчания. — Ответьте еще на один вопрос: Ковач докурил сигарету до конца?
— До конца, — кивнул высокий охранник.
— А окурок куда девался?
— Как куда? После свидания дежурный вынес пепельницу. Как обычно.
Салаи, уже готовый поверить, что ошибся в своем предположении, при этих словах оживился:
— Почему не сказали об этом раньше?
— Откуда мне было знать, что вас это интересует! — спокойно ответил охранник.
— Кто дежурил?
— Тридцать девятый.
— Давайте его сюда, — распорядился Салаи. — Вы останьтесь, — махнул он стоявшему у двери сержанту.
За тридцать девятым пошел коренастый.
Арестованный под номером 39 оказался долговязым лысеющим мужчиной на голову выше Салаи, с огромными, как лопаты, ручищами.
— Вы занимаетесь здесь уборкой? — спросил у него старший лейтенант.
— Так точно, гражданин начальник! — вытянулся он.
— Когда выносили пепельницу?
Великан с подозрением покосился на Салаи, почуяв в его вопросе подвох.
— Отвечайте, не бойтесь, — ободрил его старший лейтенант. — Что бы вы ни сказали, вам ничего не будет.
— Осмелюсь доложить, — собрался с духом арестованный, — дня два или три назад.
— В таком случае вы, наверное, помните, что в ней было?
— Помню. Два окурка!
Салаи вытряхнул из пачки сигарету и подал ее долговязому.
— Такие? Взгляните как следует. Если ответите по совести, сможете оставить ее себе.
— Как вам сказать... Один вроде такой был. А другой не совсем.
— А какой же? — удивился Салаи.
— Без этого, как его. Ну, без фильтра.
— Что вы хотите сказать?
— А то, что он был оборван.
— Откуда вы знаете, что его оборвали?
— Вы изволили сказать, — вскинул голову тридцать девятый, — что мне ничего не будет.
— Конечно, не будет. Так что выкладывайте.
— Я его выкурил. Оттуда и знаю, что не было фильтра. Пальцы себе обжег.
Салаи на минуту словно окаменел. Арестованный и сержанты смотрели на него с изумлением.
— Уведите, — сказал он наконец охраннику и вручил тридцать девятому несколько сигарет. — Можете выкурить. Под мою ответственность!
Салаи сломя голову выбежал из комнаты для свиданий. В конторе начальника тюрьмы он схватил телефонную трубку, набрал номер и радостно завопил:
— Кларика! Дайте шефа! Не важно, кто у него!
Когда Ружа ответил, волнение старшего лейтенанта несколько улеглось.
— Я обещал на сегодня сюрприз, товарищ подполковник! — улыбаясь, сказал он и коротко доложил о своем открытии.
— Ты просто гений! — выслушав его, воскликнул Ружа. — Если еще не роздал все сигареты, разорви одну.
— Сию минуту.
Письменный стол в конторе начальника тут же заполнился желтыми нитями табака, обрывками папиросной бумаги и фильтра.
— Ничего не нашел, — разочарованно доложил Салаи через минуту.
— Но это ведь не адвокатские сигареты, — успокоил его подполковник. — Мюллера привезли?
— Нет пока.
— Как привезут, смотри за ним в оба!
3
Кларика быстро разыскала по телефону капитана Кути. Он разговаривал с двумя следователями неподалеку от адвокатской коллегии.
Когда Ружа подъехал к нему на «волге», Кути начал было докладывать обстановку.
— Подожди, — оборвал его подполковник. — Сигареты есть?
— Пожалуйста! — протянул он начальнику слегка помятую пачку «симфонии».
Ружа взял сигареты, сунул в карман.
