Массимо Фелизатти - Агава
Случались неприятности и посерьезнее, а он все продолжал подозрительно и свирепо зыркать по сторонам, выискивая типов с приклеенными усами портативными магнитофонами.
— Его нет на месте, — говорит Серена. — Он только что вернулся из Генуи и искал тебя в редакции, а сейчас отправился в федерацию металлистов, там какая-то дискуссия о вооружениях.
Паоло смотрит на часы: двенадцать с минутами.
— На какое время назначена дискуссия?
— На одиннадцать, но сам знаешь, как это бывает…
Он берет такси и едет на корсо Триесте.
Среди вилл и особняков в стиле «либерти» — модерн начала века — здание федерации выделяется своими геометрически четкими плоскостями и стеклянными стенами, в которых ослепительно дробится полуденное солнце.
Паоло поднимается по пологой лестнице к парадной двери и, показав швейцару удостоверение, спрашивает?
— Где тут у вас дискуссия о вооружениях?
— Пятый этаж, налево.
Обсуждение началось уже давно, но Маринетти пока еще не выступал. Завидев Алесси, он делает ему знак сесть рядом и убирает с соседнего стула две сумки, книги, газеты, потрепанные брошюры и еще целую кучу самых невероятных вещей, которые он вечно таскает с собой, в том числе и плащ — в любое время года. Это ужасно несобранный человек. Однажды Паоло поводил Маринетти по редакции и типографии своей газеты в момент подписания полос.
Вышел он оттуда с ошалелым видом, бормоча: «Да у вас тут похуже, чем на нижней палубе крейсера».
— Привет, Родольфо.
Маринетти с самого начала их знакомства решительно заявил: «Давай со мной на «ты» и по имени». С тех пор прошло три гада, но Паоло до сих нор испытывает некоторую неловкость — и не только из-за разницы в возрасте.
Алесси садится, тщетно стараясь не наступить на рассыпанные по полу листки, потом наклоняется и, собрав их, кладет поверх скомканного плаща.
— Тебе Серена сказала, что я здесь?
— Ты мне нужен.
Маринетти делает ему знак «поговорим после». Выступает молодой человек с густыми усами я пышной шевелюрой.
— Это кто? — спрашивает Паоло.
— Дондеро. Из Генуи. Четыре года назад он учился на факультете общественно-политических дисциплин, а потом пришел в федерацию. Упрямая башка. Из старинной генуэзской семьи. Отец миллиардер, свой человек в промышленных сферах. Друзья отца считают, что все это чистый снобизм, и ждут, когда с парня слетит дурь. Но я его знаю хорошо. Он из тех, кто никогда не останавливается на полпути.
Алесси слушает с интересом, но вопросов не задает.
Выступление Дондеро посвящено положению на предприятиях военной промышленности.
— С тех пор как производство вооружения почти целиком перешло я руки предприятий с государственным участием, — говорит он, — давление секретных служб становится все ощутимее. Чтобы поступить на эти предприятия, уже недостаточно обыкновенного разрешения службы безопасности: на каждого заводятся самое настоящее досье. У профсоюзов связаны руки, нам с большим трудом удается раздобыть сведения о том, что творится на этих предприятиях.
Говорит он не меньше получаса.
Алесси замечает своего коллегу — сотрудника одного специализированного журнала, который финансируется министерством обороны: тот торопливо записывает что-то в свой блокнот.
Наступает черед Маринетти. «Адмирал» располагается у микрофона, раскладывает перед собой несколько разрозненных листков, словно случайно оказавшихся у него в руках — впрочем, он в них обычно и не заглядывает. Маринетти говорит о ряде законопроектов, которые он намерен представить в ближайшие дни, чтобы потребовать от парламента установить контроль над военными заказами. Рассказывает об очередной комиссии но расследованию злоупотреблений, возмущается тем, что высокие офицерские чины с благословения властей получают руководящие посты на предприятиях с государственным участием, и перечисляет имена тех, кто уже прочно обосновался в высших сферах военной промышленности, а их больше десятка.
Речь его горяча, в ней много убедительных цифр и фактов. Алесси задает себе вопрос, а нет ли среди них засекреченных. Зная Маринетти, этому можно не удивляться.
По окончании обсуждения Дондеро подбегает к. Маринетти одним из первых. Алесси терпеливо ждет, когда закончится поток одобрительных восклицаний и приветствий, затем подходит к беседующим, волоча за собой сумки с бумагами и плащ.
Маряиетти представляет их друг другу: — Дондеро. Алесси из «Стасера». Пошли. Уже поздно, надр поесть. Приглашаю вас обоих.
Дондеро и Алесси пожимают друг другу руки. У Дондеро некрасивое, но приятное лицо.
— Привет. Я часто тебя читаю, однако не всегда с тобой согласен.
Ресторан недалеко, и они отправляются туда пешком. По дороге говорит один Маринетти — острит, отпускает шуточки. Но, усевшись за стол, вновь становится серьезным.
— Ты, кажется, хотел о чем-то поговорить со мной, — замечает он и, перехватив неуверенный взгляд Алесси, направленный на Дондеро, добавляет: — Его можешь не опасаться.
Паоло рассказывает обо всем, стараясь быть как можно лаконичнее. Звонок Фульви, намек на убийство Гуараши, как-то связанное с делом о «гепардах», смерть генерала, с которым Гуараши работал в управлении вооружений министерства обороны…
Маринетти, нахмурившись, выслушивает его, потом говорит:
— «Гепарды». Н-да… Пока мне известно только, что министерство обороны готовит докладную записку о необходимости усовершенствовать эти машины. И вообще, похоже, что НАТО собирается провести основательную работу по стандартизации, но тут возникают определенные проблемы, поскольку Англия значительно урезала свой военный бюджет. А посему ясно, что теперь больших усилий потребуют от Италии. Вот торговцы оружием и заволновались. Особенно суетятся немцы и американцы. Но никаких конкретных сведений у меня нет.
Дондеро, который все это время делал вид, будто разговор их ему совершенно не интересен, вдруг перехватывает инициативу:
— Ты хотел бы узнать больше? — Еще бы. Но как?
— Позвони мне. Можешь смотаться вместе со мной в Геную?
— Наверно, смогу. А когда?
— Я еду завтра.
Больше он ничего говорить не хочет. Паоло заинтригован, но ни о чем не спрашивает. Прощаясь, они договариваются о предстоящей встрече.
Званый вечер устроен в Манциане — старинном городке неподалеку от Рима. Они оставляют машину на маленькой тихой средневековой площади, по одну сторону которой тянется высокая стена. Франка звонит в дверь, почти полностью скрытую густыми вьющимися растениями. Ждать приходится недолго. Вскоре появляется слуга в ливрее, сопровождаемый двумя здоровенными мастифами, которые настороженно обнюхивают гостей. Слуга просит Франку и Паоло следовать за ним по узкой аллее, ведущей в огромный парк.
В центре парка стоит невысокое строение, у торца которого видны теннисные корты и бассейн. Вилла освещена низкими лампами — свет пробивается сквозь густую зелень кустов и деревьев. Это не просто вечеринка, а настоящий банкет на открытом воздухе: дамы в вечерних туалетах, на мужчинах белые или темные костюмы.
Теперь Паоло понимает, ночему Франка, заехав за ним, стала копаться в его гардеробе, отыскивая в царящем там беспорядке «что-нибудь подходящее», и заставила его надеть костюм из натурального шелка, который он купил когда-то в порыве расточительства, но тотчас, устыдившись, засунул в угол шкафа.
— Если хочешь играть в шпиона, нужно уметь не выделяться среди врагов, — сказала она.
Звонок Франки в редакцию был для него неожиданностью.
— Сегодня ты меня ведешь развлекаться.
— Прекрасно. Я согласен, — только и оставалось ответить ему.
— Я сама за тобой заеду, — добавила Франка. — Будь дома ровно в половине девятого.
До самой последней минуты Паоло опасался, что она не приедет, и вообще в голову ему лезло Бог знает что, но она появилась в точно назначенное время, необычайно элегантная, в длинной фиолетовой тунике с золотистой отделкой, которая подчеркивала изящество и хрупкость ее фигурки.
Растерявшийся журналист тщетно пытался добиться от девушки каких-то объяснений: «Может, все-таки скажешь, Куда мы едем?» Но и дома, пока Паоло переодевался; и в суматохе даже не предложил ей чего-нибудь выпить, и по дороге Франка отделывалась короткими, ничего не значащими фразами типа: «Ты что, мне не доверяешь?»
При чем здесь доверие, думал он, сиротливо устроившись на заднем сиденье ее «ситроена» и глядя ей в спину.
— Мы едем взглянуть на людей, от которых можно узнать что-нибудь полезное, — сказала она наконец.
— Доктор Алесси! Чему мы обязаны столь приятным сюрпризом? — Перед ними внезапно появляется генерал Страмбелли. — О, и Франка здесь! — говорит он, беря ее руки в свои и придавая голосу подобающую случаю участливую интонацию. На генерале прекрасный черный чесучовый костюм, красиво оттеняющий его седины. Паоло замечает, что генерал и впрямь удивлен. Впрочем, и для него самого все здесь полно неожиданностей. Пытаясь выиграть время, он целует руку ослепительной даме, которая подошла к ним вместе с генералом. Страмбелли представляет их:
