Эдуард Тополь - Русская семерка
Нет, это не ее. Никто из ее знакомых не ездит ни в лимузинах, ни в «роллс-ройсах», ни даже в «мерседесах». У Крэга, правда, есть «форд» 1973 года, но «форд», а не лимузин! Джуди посмотрела по сторонам. Где-то здесь должна быть еще одна мисс Сандерс, как это ни смешно.
– Мисс Сандерс! Джуди! – настойчиво повторил женский голос из приблизившегося лимузина, и только теперь, сквозь снег Джуди увидела, кто машет ей рукой из открытой дверцы. Та самая маленькая старушка-лесбиянка, которая утром целый час пялила на нее глаза в «Макдоналдс». А рядом с ней, на заднем сиденье вторая – высокая, в светлом пальто. Фак зэм!
Сдерживая гнев, Джуди шагнула к лимузину.
– Что вы хотите?
– Садитесь, мы хотим с вами поговорить… – улыбнулась своими пухленькими щечками маленькая и показала на откидное кресло в салоне.
Джуди повернулась и пошла прочь. Но лимузин двинулся за ней, и маленькая старушка продолжала громко, на всю улицу:
– Мисс Сандерс! Подождите! Почему вы уходите?…
– Отвалите! Я не лесбиянка! – на ходу огрызнулась Джуди и остановилась: – Вы хотите, чтобы я позвала полицию?
У старушки от изумления отвалилась нижняя челюсть, и так, с открытым ртом, она повернулась к высокой, сказала, заикаясь:
– Она… она… она думает, мы лесбиянки…
Джуди не стала ждать, что ответит высокая. Повернулась и снова двинулась прочь, зло ступая сникерсами прямо по лужам.
Но и лимузин двинулся за ней, обогнал ее, из его открытой дверцы опасно, чуть ли не на полтела высунулась эта маленькая и умоляющим тоном стала говорить широко шагающей Джуди:
– Послушайте, Джуди! Мне семьдесят лет! У меня четыре внука почти вашего возраста! Мы не лесбиянки! С чего вы взяли? Нам нужно с вами просто поговорить. Пять минут! Ну, пожалуйста!..
Она говорила так громко, что на них уже стали оглядываться прохожие.
Джуди остановилась, лимузин – тоже.
– О'кэй, говорите.
– Но ведь не так! Садитесь в машину. Хотите, мы отвезем вас на 37-ю в ваш «Ансеринг сервис»?
Джуди заколебалась. Не потому, что ноги промокли, и не потому, что они знают и про «Ансеринг сервис», а потому что – черт знает! – может, они из Голливуда? Или с телевидения? Чего не бывает в Нью-Йорке!
Джуди посмотрела по сторонам. В конце концов, что могут ей сделать две старухи в лимузине, в Манхэттене, в три часа дня? Две старухи, которые пьют только «дайэт-пепси»?
– О'кэй! – она нырнула в лимузин, села на откидное кресло напротив старух. – Только пять минут!..
Маленькая старушка потянулась закрыть дверь, но Джуди тут же поставила сникерс между дверцей и кабиной.
– Нет! Дверь – открыта!
– Но ведь дует! Снег! – жалобно сказала старушка. – Мы не сможем ехать.
– Ничего, постоим. Что вы хотите?
– Меня зовут Элизабет Волленс, а это моя подруга Таня Гур, – сказала маленькая. – Мы приехали из Флориды. Мы в Нью-Йорке уже три недели…
Джуди взглянула на Таню Гур. У нее русское имя, как у Татьяны Лариной в опере «Евгений Онегин». А на шее, под расстегнутым теперь кожаным пальто, три нитки белого золота с бриллиантом черт знает во сколько карат. И пахнет от нее тонкими дорогими духами – неужели «Дайнести»?
– Пожалуйста, может быть, вы все-таки разрешите мне закрыть дверь? У меня ревматизм… – умоляюще сказала маленькая Элизабет Волленс, держась за колено.
Джуди убрала ногу из дверного проема.
– Спасибо, – сказала Элизабет, закрыв дверь, и повернулась к Тане Гур. – Я тебе говорила – она добрая девочка! Просто мы ее напугали. Подъехали прямо на улице!..
– О'кэй, вы приехали из Флориды. Ну и что? – нетерпеливо спросила Джуди, отметив про себя, что шофер, сидящий за стеклянной перегородкой, одет в стандартную, с галунами форму «лимузин-сервис» и что он не трогает машину с места, ждет приказаний.
– Скажите, мисс Сандерс, сколько вам лет? – слегка прищурилась высокая Таня Гур.
У нее был сухой, низкий, явно прокуренный голос и еле уловимый славянский акцент.
– Через семнадцать дней ей исполнится двадцать один! – вместо Джуди сказала Элизабет Волленс.
Таня Гур недовольно поморщилась:
– Элизабет! Я уверена, мисс Сандерс может сама ответить, – и неожиданно спросила по-русски: – Вы собираетесь продолжать учебу в университете? Если вас не затруднит, ответьте по-русски.
Но Джуди сказала по-английски:
– А почему, собственно, я должна…
– Я прошу вас говорить по-русски! – перебила Таня Гур, твердо и отчетливо произнося русские слова. – Или вы меня не понимаете? В Эн-Вай-Ю[17] нам сказали, что вы были одной из лучших по русскому языку. Я хотела бы услышать ваш русский.
– Послушайте! – взорвалась наконец Джуди. – Пока вы мне не скажете, кто вы такие и что вы от меня хотите, я не хочу говорить с вами ни по-русски, ни по-английски.
– Ты видишь, у нее есть характер, – сказала Тане Гур маленькая Элизабет и тут же тронула Джуди за колено: – Джуди, дорогая, сделай, что тебя просит княгиня. Ты даже себе представить не можешь, какой тебя ждет сюрприз!
Так эта высокая Таня Гур – русская княгиня! Вот откуда у нее эти бриллианты! Русская княгиня – неужели еще есть такие? Впрочем, если ей восемьдесят или девяносто лет… Что она говорит?
– К сожалению, мисс Сандерс, пока я не проверю ваш русский, мы не сможем обсудить нашего дела, – княгиня, как показалось Джуди, насмешливо прищурилась. – Я хочу предложить вам работу. Но я должна вас проверить. Надеюсь, у вас нет возражений?
– Ну что ты, Таня! – снова вмешалась маленькая Элизабет. – Девочке очень нужны деньги! Сколько можно заработать в этом «Макдоналдс», а по ночам – в «Ансеринг сервис»?! Шесть долларов в час – это деньги? Девочка просто выбивается из сил!..
Черт возьми, может, они еще знают про мать, Тома и Шарон? Но, в конце концов, это неважно. Скорей всего, эта княгиня ищет себе секретаршу с хорошим знанием русского языка. Конечно, она не для того учила русский в хай-скул, в Эн-Вай-Ю и даже в летней школе Норвичского университета, чтобы быть секретаршей у какой-то старухи! Но с другой стороны – сколько в час зарабатывает секретарша со знанием иностранного языка? Так, спокойно, Джуди, это твой шанс. Тринадцать сотен в месяц – и ни цента меньше! Или даже пятнадцать!
Джуди улыбнулась как можно приветливей и сказала по-русски:
– Что вы хотите услышать? Хочу ли я закончить университет? Конечно, хочу!
По удивленно вспыхнувшим глазам этой княгини она поняла, что ее русский еще в порядке, несмотря на полгода работы в «Макдоналдс». Не зря все-таки она часами просиживала в лингафонном кабинете Эн-Вай-Ю! И поехала в эту школу в Норвич!
– Как давно вы начали учить русский язык? – спросила княгиня. – И почему?
– Я начала еще в хай-скул… – Джуди взглянула на часы.
Если они не отвезут ее на 37-ю, она опоздает. А выгорит ли с этой секретарской работой – еще неизвестно!
– Может быть, мы поедем? – тут же сказала Элизабет княгине. – Девочка не успеет на работу…
Та протянула руку в лайковой перчатке к стеклянной перегородке и, когда шофер обернулся, коротко бросила по-английски:
– На 37-ю. Между 7-й и 8-й авеню.
Лимузин тронулся.
– Так, я вас слушаю… – сказала княгиня по-русски. – Вы начали учить русский еще в хай-скул. Почему?
– Не знаю, – Джуди пожала плечами. – У нас многие стали брать русский, как только в школе появился учитель. Он был русский эмигрант, журналист из Ленинграда. Потом половина бросила, даже больше. А я – нет, я как раз начала читать Гоголя. Вы, конечно, читали Гоголя?
Элизабет, явно ничего не понимая по-русски, тревожно переводила взгляд с Джуди на молчавшую княгиню. Кто она ей? Подруга? Компаньонка? Было видно, что эта Элизабет «болеет» за Джуди, что ей очень хочется, чтобы экзамен прошел на «отлично»… Но вопрос о Гоголе повис в воздухе, княгиня молчала, пристально глядя на девушку. Так лошадь выбирают, снова подумала Джуди с неприязнью и посмотрела на затемненное окно: все правильно, они едут вниз по Бродвею.
– Таня, ну как она? – не выдержала Элизабет. – Что ты молчишь?
– Неплохо… Конечно, есть акцент… Но это неважно… – Княгиня продолжала испытующе смотреть на Джуди, словно проверяя в ней что-то еще и еще раз. – Важно, что она действительно похожа на ту… На то, что мне нужно…
– Как я рада! – громко воскликнула Элизабет и подалась с сиденья к Джуди, протянула руки для объятий: – Детка, дай я тебя обниму!
Джуди стало неловко, но она не пошевелилась навстречу старухе.
– Элизабет! Сядь на место, пожалуйста! – резко приказала княгиня. – А то она действительно решит, что мы лесбиянки.
Элизабет испуганно отпрянула и, густо покраснев, села на место. Интересно, подумала Джуди, почему эта княгиня не спросила, умеет ли она печатать на русской машинке. Или им и это сказали в университете?
