Патрик Андерсон - Любовница президента
– Главная героиня Донны – молодая женщина, влюбленная в политика, который не хочет разводиться с женой, – сказал актер. – В общем-то, это банально, но там были интересные детали.
– Например?
– Ну, сцена между той женщиной и женой политика. Хорошо обрисован его похожий на бандита помощник. Неплоха сцена в спальне, где она старается отвлечь его от политических дел. Смешные детали о логике политика, затеявшего интрижку.
– А политик случайно не грубоватый пятидесятилетний сенатор, выдвигающий свою кандидатуру в президенты?
– Тут была какая-то неясность. Да и во всей вещи тоже.
– У нее были веские причины писать неопределенно, – сказал Нортон. – Я хотел бы прочесть рукопись. И еще многие хотели бы.
– В том числе и я, – сказал Филдс.
– Что ты имеешь в виду?
– Мой экземпляр украли.
– Черт возьми, – прошептал Нортон. – Как это могло случиться?
– В городе у меня есть контора, там хранятся сотни сценариев. Кто-то забрался в нее. Я думал, что украли только небольшую наличность. Но когда Донна позвонила и сказала, что собирается в Вашингтон, я упомянул о краже, и она попросила проверить, на месте ли ее рукопись. Когда я сказал, что рукопись исчезла, Донна вышла из себя.
– Ты не дал знать об этом в Белый дом? – спросил Нортон.
– Мы сейчас почти не общаемся.
– Почему?
– Спроси у них, – ответил актер. – Могу только сказать, что мы с Уитмором были друзьями, когда я старался для него, но похоже, что, войдя в Белый дом, он тут же забыл мою фамилию. Видно, мой старый друг использовал меня и больше во мне не нуждается.
– Политики используют всех, – заметил Нортон. – Ты должен был это знать.
– Пошли в дом, – сказал актер. – Если есть желание, оставайся на ночь. Я хотел бы поговорить с тобой еще.
– О чем?
– О Донне. Об Уитморе. О политике я знаю гораздо меньше, чем мне казалось.
Все гости перебрались к бассейну, и дом был почти пуст. Филдс повел Нортона в библиотеку; одна стена там была покрыта фотографиями, где Филдс был снят в обществе разных людей. Нортон узнал нескольких актеров, актрис и режиссеров.
– Вот я с нашим другом, – сказал Филдс.
На снимке были Филдс и Уитмор, стоящие перед кабиной. Филдс непринужденно улыбался в объектив, Уитмор глядел с подозрением. Нортон взглянул на фотографию равнодушно. Он видел множество подобных – политики раздавали их всем, как леденцы детям, – но потом присмотрелся повнимательнее. Что-то насторожило его в этой фотографии – он не сразу понял, что именно.
– Я помню тот день, когда был сделан снимок, – начал было Филдс, но умолк, когда в дверях появился плосколицый, охранявший передние ворота.
– Междугородный звонок, босс, – объявил он.
– Послушай сам.
Плосколицый отвел актера в сторону, они пошептались, и Филдс торопливо ушел. Привратник стоял, сложив руки и не сводя глаз с Нортона. Нортон снова повернулся к фотографии. Он подумал, что Джефф Филдс вроде бы славный малый: неглуп и готов пойти навстречу. И продолжал думать о нем и о снимке, когда актер вернулся. Нортон повернулся к нему и поразился происшедшей перемене. Лицо актера покраснело, челюсть отвисла, и, когда он закуривал, руки его дрожали; казалось, он только что узнал о смерти кого-то из родных.
Но родня актера не интересовала Нортона, ему нужно было задать один вопрос.
– Джефф, эта фотография…
– Забудь о ней. Вечеринка окончена. Джек отвезет тебя в отель.
– Что случилось?
– Я себя плохо чувствую. Вечеринка окончена.
– Хорошо, но только скажи, кто вырезан с этого снимка?
– О чем ты, черт возьми?
– Рядом с Уитмором была женщина. На его руке видна часть ее блузки.
– Это моя секретарша. – Он отвернулся от Нортона к своему телохранителю. – Джек, отвезешь мистера Нортона в отель.
– Лжешь, – сказал Нортон. – Я вижу, что это блузка Донны. Блузку подарил ей я. Когда они были здесь?
Филдс что-то шепнул плосколицему и неуверенно вышел.
– Пошли, приятель, – сказал тот.
Он был сложен как штангист и самодовольно, вызывающе улыбался Нортону. Нортон решил не принимать вызова и, пройдя мимо него, направился к парадной двери.
– Поедем на «империале», – сказал Нортону сопровождающий, когда они вышли наружу, и показал автомобиль в дальнем конце дорожки. Нортон пошел к машине, недоумевая, какое известие могло так потрясти Филдса. Для скверных вестей вечер был неподходящим. Он слышал музыку и смех, доносившиеся от бассейна, а небо над ним сверкало множеством звезд. Потом, когда они подошли к «империалу», человек за его спиной сделал какое-то движение, и все звезды погасли.
9
Восход в пустыне представлял собой неторопливую симфонию пурпурного и розового. Нортон прекрасно видел его из канавы, в которой очнулся. Едва он пробовал шевельнуться, в затылке начинали взрываться бомбочки, поэтому казалось разумнее просто лежать на теплом песке и смотреть, как новый день разливается по небу. Когда Нортон, в конце концов, выполз из канавы, то оказался недалеко от шоссе. Вскоре в пикапе «шевроле» появился добрый самаритянин, оказавшийся фермером, везущим салат, и довез Нортона до отеля. Вместо объяснения с дневным администратором Нортон злобно посмотрел на него и поплелся в номер принять горячий душ и основательно поразмыслить. Душ был принят успешно; раздумья не пошли дальше решения проститься со сказочным Палм-Спрингсом.
Нортону пришла было мысль снова наведаться к Филдсу, но он побоялся, что в итоге будет та же канава или еще что похуже. Единственное, чего ему действительно хотелось, – это вернуться в Вашингтон. Там никто не бил его по голове и не бросал в канаву. Но сперва нужно было посетить еще одно место в Калифорнии.
В кофейне аэропорта Нортон обнаружил Пенни, угрюмо глядящую в свою чашку. Когда он подсел к ней, она даже не подняла глаз.
– Что случилось на вечеринке? – спросил он.
– А, привет, – равнодушно сказала она. – Не знаю, что там случилось. Все веселились, потом вдруг Джефф всех нас выпроводил. И сам тоже укатил. Я спросила его про тебя, а он ответил, что ты уже уехал. Сплошное сумасшествие. Я думаю, его преследует мафия или что-то в этом роде.
– Почему ты так решила?
– Одна девушка захотела позвонить своему приятелю, поднялась наверх, сняла трубку и услышала чей-то голос: «Сукин сын, мы раздавим тебя, ты больше не снимешься ни в одном фильме» – и еще кое-что в том же духе, а Джефф только ловил ртом воздух. По-моему, мало кто, кроме мафии, может говорить подобным тоном с таким видным человеком, как Джефф.
– Та девушка не слышала, кто это говорил?
– Нет, испугалась и положила трубку. Она хотела только позвонить приятелю.
– Куда ты сейчас, Пенни?
– Наверно, в Лос-Анджелес. Слушай, хочешь, летим вместе?
– Мне нужно вернуться в Вашингтон. Извини.
– Ничего. Слушай, я все же хочу встретиться с тобой в Вашингтоне, поиграем в теннис, и ты просветишь меня насчет политики.
Нортон ответил, что больше всего на свете хотел бы увидеться с ней в Вашингтоне, и это, казалось, немного улучшило ее настроение. Она походила на увядшую фею, но одарила Нортона своей лучшей улыбкой, чмокнула его в щеку и побежала к своему самолету; несколько минут спустя Нортон пошел к своему, летящему на север, в Кармел.
– Держу пари, дружище, ты считал, что меня уже нет в живых?
– Да, пожалуй, сэр, – признался Нортон.
– Что ж, по вашингтонским понятиям меня в живых нет, – сказал старик. – Мой конец настал двадцать с лишним лет назад, когда Джо Маккарти стал преследовать меня и я оказался побежденным на перевыборах. В Вашингтоне нет ничего безжизненнее бывшего сенатора. Какое-то время я еще пожил там, считая себя по-прежнему полезным членом общества, но оказалось, что я набивка в политической подвесной груше. Поражение как проказа: все очень сочувствуют твоему несчастью, но никто не пригласит к обеду.
Старика звали Гарри Нолан, лет сорок назад он носил прозвище «Лев прерий». Нортон читал про него в книгах о «новом курсе». В некоторых были снимки Нолана с Рузвельтом. Теперь Нортон нашел его в нескольких милях от Кармела, в коттедже на склоне холма, глядящего на ярко-голубые воды Тихого океана.
– Как ты нашел меня, парень? Она почти никому не сообщала, где живет.
– Донна однажды написала мне. И указала обратный адрес.
– Это ты уезжал в Париж?
– Да.
Старик неодобрительно посмотрел на него.
– Не так ты повел себя, парень. Нужно было не отступать и драться. Но ты суетился без толку и упустил ее. А теперь она мертва. Скверно, парень, скверно. За эту девушку драться стоило. Жаль, что я не встретил ее лет тридцать-сорок назад.
– Как вы познакомились с ней, сенатор?
– Она поселилась рядом и сперва жила замкнуто, читала, или писала, или не знаю что, но однажды щенок ее вырвался и забежал ко мне во двор, она пришла сюда, мы разговорились, а потом разговоры у нас почти не кончались.
