Лев Гурский - Поставьте на черное
– Может, десятку возьмешь? – поинтересовался, наконец, главный президентский страж.
– У меня сдачи нет, – сухо ответил я. Традиция есть традиция, отступать от нее нельзя.
Генерал-полковник что-то буркнул себе под нос, придавил кнопку селектора и спросил:
– Иван, у тебя мелкие деньги есть?
– Доллары? – тревожно спросил селектор.
– Рубли! – со злостью заорал генерал-полковник. – Деревянные! Железные! Понял?
Через несколько секунд в дверь кабинета проскользнул слегка обалдевший Иванушка из приемной. В одной руке он все еще сжимал отвертку, а в другой – горсть серебристой мелочи. Он боязливо приблизился к начальственному столу и сначала вознамерился оставить на столе не мелочь, а отвертку. Очевидно, причина генерал-полковничьего гнева была ему непонятна.
– Дубина, – с сердцем сказал Сухарев. – Ну, зачем мне твоя отвертка?
– Виноват! – полузадушенно прошептал парень, хватая инструмент обратно и высыпая на его место серебро. – Мне можно идти?
Генерал-полковник только махнул досадливо рукой, и Ваня-секретарь исчез из кабинета.
– Молодое пополнение, – скорбно прокомментировал Сухарев. – Раздолбай. Из всех команд знают только «вольно».
– То ли дело старая гвардия, – машинально поддакнул я. – Те-то, по крайней мере, команды не путают…
Признаюсь, про старую гвардию брякнул я безо всякой задней мысли. Просто чтобы разговор поддержать. Брякнул – и сам поразился тому эффекту, который вдруг произвела моя невиннейшая фраза. Сухарев резко отпрянул назад, глаза его округлились, челюсть отвисла. За каких-нибудь полчаса разговора с шефом ПБ я успел повидать Сухарева злого и Сухарева торжествующего, Сухарева озабоченного и даже Сухарева с улыбкой. Но вот Сухарева испуганного я видел впервые! И, клянусь, целые две секунды страх на его лице был самым натуральным. Как будто генерал-полковник вдруг увидел на месте частного детектива Штерна привидение. Или кобру в боевом положении. Или, как минимум, гранату «ф-1» с выдернутым кольцом.
– Что с вами, Анатолий Васильевич? – тревожно спросил я.
Третий человек (после Президента и премьера) вздрогнул, попытался взять себя в руки и почти в этом преуспел. Только прерывистое дыхание теперь выдавало бывший Сухаревский испуг.
– Со мной?… Ничего со мной, – медленно проговорил шеф ПБ и даже смог принужденно улыбнуться. – Елкой от тебя больно воняет, вот что. Тот еще запах… Ну, ладно, ступай. Вот твой рубль и пропуск, – Сухарев что-то черкнул на обороте моей картонки. – Жду послезавтра, в это же время… Свободен!
Последнее слово, вероятно, в этом кабинете означало что-то типа «до свидания». Я взял монетку и пропуск, поднялся с места и вышел за дверь. Глаз на затылке у меня не было, однако я почти не сомневался в том, что генерал-полковник провожает меня взглядом. Я такие взгляды спиной чувствую. Спина от них у меня чешется.
Секретарь Ваня в приемной по-прежнему копался отверткой в телефонных внутренностях, и теперь-то я хорошо рассмотрел выпотрошенный аппарат. Было впечатление, что совсем недавно этот телефон попытался пристрелить. Во яком случае, дырочка в правом боку более всего напоминала пулевое отверстие. Будь на месте телефонного аппарата ежик резиновый, все бы обошлось. Но телефоны не умеют ходить и посвистывать. Они либо работают, либо нет.
– До свидания, – вежливо попрощался я с Ваней из молодого пополнения. Тот негромко пискнул что-то, не поднимая головы. Очевидно, он все еще переживал начальственное распекание. Мне даже расхотелось спрашивать у него, куда из приемной подевался майор Молчанов. Подевался – и ладно. Все равно ведь обратно на казенном автомобиле меня никто не повезет. И придется мне сейчас, как миленькому, топать до метро…
Впрочем, для начала мне пришлось еще долго топать обратно до лифта. Пару раз я чуть не заблудился в коридорах, и лишь знакомая дверь с буквой «R» и доска с одиноким объявлением вывели меня на путь истинный.
Возле лифта нес свою службу все тот же почти вежливый леопард с «Макаровым» в кобуре. Кстати, кобура эта теперь была застегнута, и можно было вообразить, что вместо табельного оружия там, например, краковская колбаса. У меня когда-то был приятель в патрульно-постовой службе, некто Игорь Мелехин. Так вот он на полном серьезе уверял меня, что лучше всего к стандартной кобуре под «ПМ» подходит не «Макаров», а куриная ножка в целлофановом пакете. Ножка, доказывал Игорь, сидит в кобуре как влитая и выхватывается из нее очень быстро – словно «кольт» на счет «три».
– Пропуск! – почти дружелюбным тоном сказал леопард. Погоны на нем были капитанские, а сам он был весь такой крепкий, мускулистый и подтянутый. Такой лет под тридцать. Живое олицетворение боеготовности наших спецслужб.
Я предъявил пропуск, леопард узрел на обороте начальственный автограф и козырнул. Оставалось только вызвать лифт и с комфортом съехать со второго этажа на первый. Только вот кнопки вызова поблизости я, сколько ни таращился, не увидел. Должно быть, решил я, вызовом кабины заведует этот симпатичный капитан. Вероятно, кнопку-то он и охраняет здесь. Чтобы, значит, посторонние и не допущенные не смогли бы воспользоваться этим чудом техники. Но у меня-то пропуск, верно? Стало быть, я допущен.
– Лифт вызовите, пожалуйста, – попросил я у леопарда.
– Что-что? – сощурился капитан в леопардову крапинку. Левая щека у него неожиданно задергалась. Словно бы у этого охранника и майора Молчанова был один нервный тик на двоих.
– Лифт вызовите, – повторил я командирским голосом. Давая понять, что Якова Семеновича Штерна никаким нервным тиком не запугаешь. – Я спешу.
В ту же секунду капитан размахнулся и точным ударом послал меня в нокаут. Его нападение было до того неожиданным и необъяснимым, что я не успел увернуться или поставить блок. Поэтому и получил все по полной программе: только что стоял и разговаривал – и вот уже валяюсь на полу, держась за скулу. Больно было и обидно. Вот уж верно: найдешь оплеуху там, где не ждешь. Утром меня мог послать в нокаут шкаф-телохранитель графа Токарева, днем меня могли отлупить книжные «перехватчики» из «Икаруса», и вот ближе к вечеру я все-таки получаю по физиономии. Вдобавок от человека, которому не сделал ничего плохого. Ну, лифт попросил вызвать. Так ведь лифт, а не на дуэль!
Я вскочил с пола, потер скулу и принял боевую стойку. Совершив эти приготовления, я заметил, что леопард-капитан, кажется, сам не рвется в бой. Наоборот: он с удивлением рассматривает свой собственный кулак, словно бы тот влез в драку, капитана не спросясь. Проявил самостоятельность.
– Ты это чего? – сурово, но без нажима поинтересовался я у леопарда. В кобуре у того была определенно не куриная ножка, а потому я пока предпочитал не грубить. Мое собственное оружие осталось в сумке сантехника, сумка – у амбалов, привезших меня сюда. А их – ищи-свищи!
– Чего это я? – растерянно переспросил леопард. – Черт его знает! Пропуск ведь в порядке… Извини, парень, что-то на меня нашло. Может, перетренировался, а? Такой график напряженный, а тут еще…
Капитанские извинения были прерваны приехавшим лифтом. Двери раздвинулись, и на этаж вступил парень в камуфляжной леопардовой форме и с подносом. Поднос был уставлен вкусно пахнущими тарелками. У охраны был обеденный перерыв. А я что – рыжий? Я не стал больше слушать капитана и, пока двери были открыты, поскорее устремился в кабину лифта. Внутри-то кнопки имелись, можно было смело нажимать на нижнюю. Что я и сделал. Обе половинки двери стали мягко сдвигаться, и я успел еще увидеть, как капитан-забияка, сразу забыв обо мне, тащит с подноса одну из тарелок. Вероятно, с целью особо углубленного досмотра.
На первом этаже уже знакомая парочка с «кедром» и «кипарисом» бдительно проверила у меня пропуск и только после этого милостиво выпустила из здания. Лично мне обычай проверять пропуска еще и на выходе всегда казался в высшей степени кретинским: раз уж человек в здании, значит, имеет на это право. По-моему, еще ни одной секретной службе в мире не удалось задержать ни одного диверсанта, который бы проник на объект через крышу или через канализацию, но вот обратно вздумал идти через обычную дверь, мимо охраны. Для разнообразия.
Я уже примирился с потерей своей сумки, но, кажется, напрасно. Машина, на которой меня сюда доставили, была по-прежнему припаркована у входа. Внутри сидел одинокий амбал, который, завидев меня, призывно поманил пальцем. Я приблизился.
– Вот твое имущество, – объявил мне амбал, подавая в открытое окно мою сумку. – Все в целости и сохранности. Мы бы тебя даже и домой подвезли. Но только шофер наш пошел пожрать и когда вернется неизвестно. Если хочешь, можешь его подождать.
– А долго он обычно обедает? – полюбопытствовал я.
