Джон Кризи - Угроза тьмы
— Этот человек где-то рядом? — наклонилась она к нему.
— Какой человек?
— Который следит за нами. Он был вон там за деревьями… А, я вижу по вашим глазам, что он все еще там.
— Он там, но не может слышать вас.
— Ах, не будьте глупым, — сказала она, — они все видят и все слышат. Все! Иногда мне кажется, что я сойду с ума, если не вырвусь отсюда! Но они меня не выпустят, а сама я ничего сделать не могу. Ничего!
— Конечно… — начал Майк.
— Ш-ш-ш! Я не должна даже говорить об этом, им не понравится. — Она улыбнулась дрожащими губами. — В конце концов, со мной обращаются хорошо, у меня достаточно еды и питья, а остальное сейчас не имеет значения. — Она несколько секунд смотрела в пространство, потом вдруг наклонилась к нему и схватила его за руку. Ее ладонь была холодна, как лед. — Мистер Эррол! Вы собираетесь уйти отсюда?
— Я надеюсь.
— Если вам это удастся, сообщите моему отцу, что… — она оборвала на полуслове.
Отвернувшись от него, она уставилась в стену с выражением ужаса на лице. Майк резко обернулся и увидел, что к ним подходит Бренн.
— Нет, — сказала она полузадушенным голосом. — Нет!
— Хелло, Памела, — улыбаясь ей, сказал Бренн, подойдя вплотную. — Как вам понравилась беседа?
— Не понравилась… я ненавижу его… он — животное. Да, вы животное! — воскликнула она, поворачиваясь к Майку. — Настоящее животное, иначе вы бы со мной так не разговаривали! — Она резко вскочила со скамейки и торопливо пошла прочь. Человек, наблюдавший за ними, открыл перед ней дверцу в стене.
— Бедная Памела, — мягко сказал Бренн, когда Майк повернулся к нему. — У нее припадки, а совсем недавно она была нормальной женщиной! Она была беременна и попала в аварию, ребенок родился недоношенным и умер, а она повредилась в уме. Я уже довольно давно присматриваю за ней; как видите, я филантроп! Доктор Ундерспун имеет надежду на ее выздоровление.
— Кто она? — с усилием спросил Майк.
— Одинокая женщина — она вдова. Я близко знал ее мужа, а потому чувствую ответственность за нее. Ну, Эррол, так как насчет того, о чем мы вчера беседовали? Вы готовы сообщить мне, что вам известно о Хартли?
— Нет еще, — спокойно сказал Майк.
Бренн пожал плечами, уселся рядом с ним, вынул трубку и закурил.
— Вы не должны быть таким упрямым, — мягко проговорил он. — Это вам все равно не принесет пользы. Вы ведь солгали мне в Уокинге, правда?
Майк молчал.
— Вы сказали мне, что Хартли болен, а на самом деле, как вы знали, он ослеп. Ведь так?
— Да.
— Зачем же вы солгали?
— Я вовсе не солгал. Просто я назвал это болезнью, да так оно и было, а вы не стали расспрашивать детально.
— Нет, не расспрашивал, это верно, — сказал Бренн, выпуская клуб дыма. — Но такие детали иногда бывают полезны. В сущности ведь это я повинен в слепоте Хартли, знаете ли?
— О! — ошеломленно выдавил Майк.
— Сделать это было нетрудно, — продолжал Бренн, — и это вполне устраивало меня. Любопытное оружие, не так ли? — Он улыбнулся Майку. — Я нахожу его очень полезным. Можете ли вы представить себе, Эррол, что значит ничего не видеть? Вдруг оказывается, что вы без всяких предварительных симптомов — разве только легкое раздражение глаз и утомление при напряжении — совершенно теряете зрение и решительно ничего больше не различаете, ни одного предмета. Вот, например, этот красивый сад! Как грустно было бы думать, что вы вдруг можете лишиться возможности наслаждаться этой красотой! — Майк сидел совершенно неподвижно, в горле у него застрял комок, ему было трудно дышать. — Очень печально, — продолжал Бренн, — но… что ж, если вы по-прежнему будете так упрямиться, мне придется поступить с вами именно так.
Он быстро поднялся и ушел прочь.
Майк сидел неподвижно, уставясь ему вслед, красота этого дивного осеннего дня померкла для него в один миг.
В тот день появилось еще три новых жертвы, о которых Майк не знал.
Постоянный помощник секретаря министра промышленности ослеп вскоре после полудня. Второй жертвой оказался один из шести членов Комитета. Третий был профессор Лесли Майло, известный экономист, с которым Комитет должен был проконсультироваться в ближайшие дни.
Крэйг, Лофтус и Хэммонд сидели вместе в конторе в Уайтхолле. Редко бывали они так подавлены, как в этот день. Они просмотрели все рапорты, поступившие за день, обсудили их тихими голосами, и теперь сидели молча.
Первым нарушил молчание Лофтус.
— Похоже, что стадии «поглядим, что будет дальше», пришел конец, Гордон. Мы больше не можем сидеть сложа руки и дожидаться дальнейших событий. Мы и так потеряли слишком много времени.
Крэйг посмотрел на Хэммонда.
— Что ты думаешь, Брус?
— Я согласен с Биллом, но только не вижу, что мы можем сделать. Мы слишком многое упустили, позволив Ундерспуну исчезнуть, а Бренну увезти Майка. Все, что нам известно по истечении трех недель, это то, что люди продолжают слепнуть. По-видимому, все они так или иначе связаны с Комитетом, но я не знаю, в этом ли на самом деле причина. То есть, я хочу сказать, что ослепшие действительно связаны с Комитетом, но ведь могут быть и еще жертвы, о которых нам просто ничего неизвестно.
— Неужели следует допускать такое? — спросил Лофтус.
— Во всяком случае мы обязаны учитывать такую возможность. Пока что у нас нет даже малейшего проблеска догадки, почему все это происходит. Может быть, это попытка сорвать работу Комитета, а может быть, и нет, я в этом не уверен.
— Ты хочешь сказать, что если этот Комитет развалится, то могут создать другой, — сказал Крэйг, набивая трубку. — Очень может быть. Все же я не вижу, как можно изменить создавшееся положение. Конечно, можно заняться Джулией Хартли и Фергусом Грэем. Но очень многое зависит от того, подаст ли нам весточку Майк. Если мы сможем найти его и снова выследить Бренна, то я первый предложил бы совершить налет на его убежище. Я считаю, что мы совершили ошибку, выпустив его из дома на Эдгвар-роуд, мы не могли предвидеть того, что произошло. А теперь я начинаю думать, что нас намеренно сбивают с толку.
Лофтус поднялся с кресла и принялся мерять комнату шагами.
— Ты хочешь сказать, что нас просто-напросто водят за нос? — спросил он. — Пожалуй, я не удивлюсь, если ты окажешься прав. Я уже сказал раньше, что поскольку никаких других идей у нас пока нет, нам стоит обратиться к Грэю. Но если вы оба не поддерживаете меня, то я снимаю свое предложение.
— Мы будем ждать вестей от Майка еще несколько дней.
— Ладно.
Резко зазвонил телефон. Крэйг поднял трубку и услышал голос Карутеро, который начал произносить свою фамилию задом наперед, но Крэйг перебил его.
— Ладно, валяйте.
— Гордон, что мне делать? — сказал Карутеро. — Сейчас наверху с Мартой Дэйл разговаривают насчет комнаты для одного типа, весьма похожего на Ундерспуна. Сказать мне Марте, чтобы она сдала ему комнату?
Глава 9
— Да, — сказал Крэйг без колебаний.
— Спасибо, — сказал Карутеро. — Позвоню через некоторое время.
В стенном шкафу гостиницы под лестницей он повесил трубку и пригладил волосы прежде, чем выскользнуть наружу. Джим Дэйл наблюдал за ним с лестницы. Карутеро кивнул, Дэйл исчез наверху.
Карутеро ошеломленно глядел наверх, откуда доносился спокойный голос Марты, договаривавшейся с новым постояльцем.
Меньше всего он мог ожидать подобного. У Карутеро было подробное описание внешности Ундерспуна и у него не было сомнений, что это — тот самый человек.
Ему только было никак не понять, зачем человек Бренна прибыл в этот дом в Уокинге. Однако с остальным положением вещей — совершенно необычным — этот факт вполне согласовывался.
Он услышал на лестнице шаги. Марта провожала посетителя.
— Всего доброго, миссис Дэйл, — сказал Ундерспун.
Он вышел из дома, а Карутеро, карауливший его, вернулся в холл. Дэйл, ковыляя, спускался с лестницы, Марта бросила на Карутеро взгляд, полный любопытства.
— Это и есть ваш объект, Карри?
— Не думаю, чтобы в этом можно было усомниться, — медленно сказал Карутеро.
— Может быть, вы нам хоть что-то еще расскажете, старина? — спросил Дэйл.
— Мне очень хотелось бы, но дело в том, что я и сам почти ничего не знаю. Это самая запутанная история, в какой мне когда-либо приходилось участвовать. Я… мне хочется предупредить вас, что еще вполне могут быть всякие неприятности…
— Мы в этом и не сомневались, — сухо сказал Дэйл. — Вы считаете, что этот человек еще вернется?
— Просто я не вижу причин, зачем бы он стал снимать комнату, если не собирается жить в ней, — сказал Карутеро.
Он выглянул в окно и увидел удалявшуюся высокую угловатую фигуру Ундерспуна, за ним по пятам шел какой-то человек, вернее, не кто иной, как Пип Эванс собственной персоной, тот самый, который сообщил в свое время Крэйгу о появлении катафалка у дома на Эдгвар-роуд. Вскоре оба они исчезли из виду, и Карутеро удовлетворенно закончил:
