Сергей Норка - Инквизитор
— Чем вы объясняете этот взрыв?
— Мы не исключаем, что это ответная реакция преступного мира на политику президента.
— Скажите, сколько преступников, участвующих в этих акциях, в настоящее время уже задержаны?
— Живых ни одного. Нам достаются только трупы. Преступники же, задержанные за минувшие сутки, не имеют отношения к этим событиям.
— Какие же выводы Министерство внутренних дел уже сделало?
— Выводы неутешительные. Организованная преступность оказалась силой, значительно превосходящей наши прогнозы. Понадобится время и привлечение новых сил и средств для взятия ситуации под контроль. Не исключено, что мы будем вынуждены обратиться к президенту с просьбой о введении чрезвычайного положения и привлечении армии к участию в ликвидации сложившейся обстановки.
Я выключил телевизор и стал набирать номера телефонов, по которым я мог поймать Кота. Ни один номер не ответил.
6. «Чистка»
Мигуля обратился к телезрителям с призывом объединиться в борьбе с преступностью. Что ж, может быть, хоть голос еще не оправившейся после нервного шока звезды будет услышан! И прежде всего там, где и должны заботиться о нашем спокойствии — в президентских кругах, в правительстве, в силовых министерствах.
Пока что оттуда спускаются лишь программы да заверения, а преступники продолжают чувствовать себя полноправными хозяевами не только в столице, но и во всей стране.
Вечерний клуб, 14 апреля 1994 г. * * *Только в два часа ночи мне удалось дозвониться до Кота.
— Старик, я ужасно занят. Босс разрешил отлучиться на пять часов поспать и принять холодный душ. Если тебе приспичило, приезжай ко мне не позже семи. Поговорим, пока я завтракаю. Я ночую у приятеля.
Он назвал адрес.
— Все. Пока. Отключаюсь.
Я сел за компьютер и принялся записывать полученную за день информацию на дискету. В шесть часов я уже был в метро.
В вагоне кроме меня ехали еще четыре человека. Напротив сидели двое парней с наглыми лицами. Одеты в дорогую спортивную одежду. У одного на руке виднелась татуировка. Парни презрительно-снисходительно поглядывали на меня и на мужчину, сидевшего рядом со мной, лицо которого мне показалось знакомым. Я определенно где-то его видел, причем недавно. Он сидел прямо, как спица, с каменным лицом, держа руки под плащом, который положил на колени.
В конце вагона спокойно дремал какой-то дедок.
Наши спортивного вида попутчики, вольготно развалившись, лениво перебрасывались фразами. Один небрежно сплюнул на пол. Хозяева. Мой сосед встал и, не вынимая рук из-под плаща, подошел к дверям, рядом с которыми сидели «спортсмены». Так он спокойно стоял и рассматривал схему метрополитена. Поезд остановился. Двери распахнулись, но он, видимо, не собирался выходить на этой станции и продолжал изучать схему. «Осторожно. Двери закрываются. Следующая станция „Серпуховская“», — раздалось из репродуктора. Прозвучали два выстрела, напоминающие хлопанье воздушных шаров, и «спортсмены» повалились на бок. Человек с плащом выскочил из вагона, двери захлопнулись, и электричка начала набирать ход.
Я сидел как парализованный, не в силах отвести взгляд от трупов, которые еще несколько секунд назад излучали полную уверенность, что мир принадлежит им. Ничего себе денек начинается.
Первым очухался дремавший в конце вагона старик. Он подошел к трупам, несколько секунд изучал их, затем повернулся ко мне.
— Что делать будем?
— Как что? Вызовем милицию на следующей станции. Надо связаться с машинистом.
Я подошел к кнопке и протянул руку, которую старик моментально перехватил в воздухе.
— Ты в уме, сынок? Ведь по следователям затаскают. Народу нет. Исчезнем на следующей остановке.
Я колебался. Перспектива подписки о невыезде с регулярными посещениями прокуратуры меня привлекала еще меньше, чем моего случайного собрата по ситуации «влипли».
— А если кто войдет?
— Тогда ничего не поделаешь. Будем отбрехиваться.
Затем, жалко поморгав ресницами, добавил:
— Я в отпуск к сыну еду. Поезд через сорок пять минут.
«Станция „Серпуховская“», — объявил репродуктор.
Мы быстро огляделись. У вагона никого не было. Выйдя на перрон, мы, не прощаясь и не оглядываясь, ринулись в разные стороны. Дед быстро пошел на переход, а я заторопился к эскалатору на выход. Электричка уносила тела тех, кому сегодня крепко не повезло. «Где я его видел?» — точила меня мысль, когда я стоял на эскалаторе.
У меня с детства паршивая память, причем дурная привычка доводит иногда до состояния, близкого к помешательству. Начав вспоминать что-то, я часто не могу ни вспомнить, ни отделаться от дурацкого желания сделать это. Забытые фамилии я иногда вспоминаю по несколько дней, однако в этой ситуации явно просматривалась дилемма: либо вспомнить, либо отправиться в дур дом через пару часов.
Есть! Вспомнил! Марчук Виктор Иванович. Агент ГОН. Я стал невольным свидетелем операции «Чистка».
Интересно, кем были убитые? Рэкетирами? Или торговцами наркотиков? Сколько еще приговоров тайного трибунала этот агент ГОН исполнит сегодня? А сколько таких агентов-зомби сейчас рыщут по Москве в поисках крови?
Поднявшись наверх, я дождался автобуса и поехал в центр.
Глядя в окно, размышлял о том, стоит ли рассказывать Коту об увиденном. Постепенно автобус наполнялся людьми. Кто-то сел рядом и толкнул меня локтем в бок.
— Привет.
* * *По данным УВД, в Верхневолжье происходит активное взаимодействие банковского капитала и оргпреступных формирований. Активные члены оргпреступных группировок устроились на работу в коммерческие банки Твери.
Сегодня, 12 марта 1994 г. * * *Я повернул голову. Володя Харитонов, собутыльник студенческих лет, в прошлом инструктор райкома КПСС, а ныне один из респектабельных боссов крупнейшего коммерческого банка.
Вовка всегда был очень ценным человеком, потому что у него всегда везде были связи, а связи у него были потому, что он был очень ценным человеком. Он мог устроить все. Дозвониться до него было невозможно. Поэтому, когда мне нужен был абонемент на кинофестиваль, путевка в санаторий или билеты на юг, я ехал к нему в райком. От меня, мелкого в то время корреспондента районной газеты, Вовка не мог поиметь никакой пользы. Поэтому в память об огромном количестве совместно выпитого в студенческие годы пива, а также сильно развитого тщеславия он довольствовался ролью благодетеля. Я это ценил.
В 1991 году Вовка вдруг вспомнил, что он по образованию финансист, а не партийный работник, и прямехонько переехал из здания горкома КПСС, где он успел проработать меньше года, в здание банка.
«Банкиры правят миром!» — многозначительно подняв палец кверху, изрек он при нашей последней встрече, когда я упомянул крыс, покидающих тонущий корабль.
Было очевидно, что он сильно переживал потерю всегда прежде уважаемого статуса ответственного работника МГК, поэтому его рассказ о новой деятельности был полон всяческих намеков.
Обычно жизнерадостный, сегодня он был мрачен и выглядел каким-то жалким и постаревшим.
— Какие люди встречаются в столь ранний час в общественном транспорте среди нас, жалких обывателей!
— Как жизнь, щелкопер?
— Как у всех. А ты с каких пор стал ездить на автобусе?
— С тех самых, как начали взрываться автомобили членов правления коммерческих банков.
— Че-е-во?
Он мрачно кивнул.
— На этой неделе взорвались машины восемнадцати председателей правления различных банков, в том числе и нашего. Из пяти зампредов в живых остался один я. На работе уже не был три дня. Дома тоже. Не знаю, что делается ни дома, ни в банке.
— Где же ты ночуешь?
— Где придется. Эту ночь провел на чердаке.
— Какого же черта не потребуешь защиты у милиции?
— А смысл? Ко всем банкирам не приставишь охрану. Кроме того, зампред Часпромбанка застрелен вчера прямо у входа в прокуратуру.
— У него что, не было охраны?
— Охрана может помочь лишь в том случае, если тебе хотят начистить чайник. Против снайперской винтовки охраны нет. Если тебя хотят пристрелить, то будь ты хоть президентом США, охрана тебе не поможет. А сейчас такое впечатление, что на нас охотятся, как на волков. Находят и отстреливают, находят и отстреливают.
Он нервно хихикнул.
— А ты хоть представление имеешь, что происходит? Мафиозная война? Рэкет?
— То-то и оно, что объяснить этого пока никто не может. Нас не рэкетируют, а просто отстреливают. Это началось как-то сразу. Мафия не убивает просто так, от нечего делать. Она сначала о чем-либо вежливо просит и только потом… — Он выразительно провел ребром ладони по горлу. — Да и отношения с мафией у нас партнерские. Конкуренты тоже всегда стараются договориться. У нашего председателя никто ничего не просил, не звонил, не угрожал. Просто рванули «мерс» так, что только ошметки полетели в разные стороны. И концы в воду. После взрыва мы собрались на экстренное совещание. Никому никто не звонил и не угрожал. В ту ночь я ночевал у подруги (жена с сыном во Франции отдыхают), а утром узнал, что никого уже нет в живых. Троих застрелили прямо в квартире, а один убит ударом каратэ по горлу. Тоже в собственной квартире.
