Николай Богачёв - Крах операции «Тени Ямато»
Дело в том, что в этот самый момент национально-освободительное движение во Вьетнаме достигло своего пика, весной 1954 года войска Франции в битве при Дьенбьенфу потерпели жестокое поражение, в результате чего не только в Северо-Западном Вьетнаме, но и во всей Юго-Восточной Азии образовался военно-политический колониальный «вакуум». Его-то и хотели заполнить американцы.
Рассчитывая на свою военную мощь, США собирались надолго укрепиться в Юго-Восточной Азии, с тем чтобы уже отсюда диктовать свои правила «игры» всем без исключения странам этого региона.
Создавая СЕАТО, правительства стран-участниц имели своей целью борьбу против национально-освободительных движений как у себя дома, так и в других странах.
В дальнейшем США использовали СЕАТО для вмешательства во внутренние дела стран Азии и Тихоокеанского региона, а также для развязывания агрессии во Вьетнаме. В то же время СЕАТО было тесно связано как с Организацией Североатлантического договора (НАТО), так и с Организацией Центрального договора (СЕНТО).
Однако, несмотря на создание CEATO, США так и не смогли достичь поставленных перед собой захватнических целей в Юго-Восточной части Азиатского континента, где, кроме региональных задач, стоял вопрос о сколачивании еще одного плацдарма против СССР. Это произошло потому, что привлеченная к участию в СЕАТО группа стран Юго-Восточной Азии и Тихоокеанского региона (даже без учета европейских государств и Пакистана) в отношении к политике США в этой части земного шара имела различные интересы, и поэтому СЕАТО медленно, но неуклонно близился к своему концу.
Сначала, в 1965 году, свое участие в нем ограничила Франция, а вслед за ней, в 1973 году, вышел из него Пакистан. После военного поражения США во Вьетнаме тут же на повестку дня встал вопрос о ликвидации СЕАТО в полном объеме, и в июне 1977 года он прекратил свое существование.
Тем не менее самой политике Соединенных Штатов по сколачиванию агрессивных военных блоков конец еще не пришел. На основе ранее созданного договора между Великобританией, Турцией, Ираком, Ираном и Пакистаном, по инициативе США, Великобритании и Ирака, непосредственно у границ СССР 24 ноября 1955 года сколачивается Организация Центрального договора (СЕНТО), которая до августа 1959 года называлась еще Багдадским пактом в связи с тем, что штаб-квартира его находилась в столице Ирака — Багдаде.
Формально США в этом пакте имели статус «наблюдателя», но фактически они играли в нем ведущую роль. Главное острие этого военно-политического блока было направлено против СССР и других социалистических стран, а заодно и против национально-освободительных движений стран Ближнего и Среднего Востока.
Но вот 14 июля 1958 года в Ираке произошла антиимпериалистическая и антифеодальная революция, вместо захудалого королевства в стране была провозглашена республика, тотчас ставшая на путь прогрессивно-экономических преобразований. Правивший страной с 1930 года, проводивший проанглийскую политику премьер-министр Нури Саид был убит.
В Ираке тут же были ликвидированы английские военные базы, а их советники выдворены за пределы страны. Следующим шагом нового правительства явился отказ от участия в пакте как в организации, не отвечающей национальным интересам иракцев. Восьмого февраля 1963 года свершился государственный переворот, приведший к власти партию Арабского социалистического возрождения (Баас), которая к концу 1975 года закончила процесс национализации основной отрасли иракской экономики — нефтяной промышленности.
США, пытаясь не допустить полной ликвидации СЕНТО, поторопились заключить двусторонние военно-политические соглашения с Турцией, Ираном и Пакистаном. Тем не менее противоречия между этими странами оказались непримиримыми.
В 1979 году о выходе из СЕНТО заявили Пакистан и Иран, а Турция внесла предложение о ликвидации этого пакта.
При добросовестном освещении событий всякая история состоит из непреложных и непреходящих истин, даже независимо от того, под каким углом зрения она, история, рассматривается. В этом смысле на основании изложенных, уже давно ушедших в прошлое фактов, небезынтересно провести некоторую аналогию, попробовать представить себе, как бы реагировали США, если бы между Канадой и Мексикой с одной стороны и с другой — Советским Союзом был бы заключен договор, прямо направленный против их безопасности?
И далее: как повели бы себя правительственные круги Великобритании, если бы подобное соглашение было заключено, к примеру, с Ирландией, Францией и Норвегией?
А как бы чувствовали себя администрация и военно-промышленные круги США, если бы вдруг СССР заявил, что Мексиканский залив теперь прочно входит в сферу его «жизненных интересов», подобно тому, как в отношении пылавшего танкерами Персидского залива заявил 39-й президент США Джеймс Картер.
Полной объективности ради невозможно уйти здесь от прямого рассмотрения еще одной исторической параллели, еще одного исторического факта, который до сих пор не дает покоя всем антисоветски и антикоммунистически настроенным политикам и находящимся в их распоряжении средствам пропаганды. Речь идет о Варшавском Договоре. Дело в том, что, создавая Организацию Североатлантического договора (НАТО), США намеревались и дальше с еще большей интенсивностью продолжать политику военного и экономического давления на СССР и страны социалистического содружества.
И с учетом того, что договор этот стал принимать агрессивную направленность, по истечении 6 лет после его образования, социалистические страны Европы вынуждены были 14 мая 1955 года заключить оборонительный Варшавский Договор, преследовавший лишь цели дружбы, сотрудничества и взаимной помощи в случае военного-нападения хотя бы на одно из государств — его участников.
Даже сам факт, что Варшавский Договор был создан после НАТО 6 лет спустя, говорит сам за себя. Тем не менее, полностью игнорируя этот общеизвестный факт, продолжая твердить о пресловутой «русской угрозе», все сменяющиеся администрации США, а также правительства всех входящих в НАТО стран вместе с их партиями последовательно, во все времена проводили в жизнь основной принцип своей внешней политики — принцип подхода к СССР и его союзникам «с позиции силы».
Воистину печально, что лицедейство это неуклонно проводится в жизнь и по настоящее время, независимо от того, какая из партий стоит у власти на данный момент, несмотря на то, что даже Джон Фостер Даллес, один из главных застрельщиков «холодной войны», будучи еще на посту государственного секретаря США, вынужден был признать такую позицию не единственно возможной.
Главная причина неспособности отказаться от такой исторически себя изжившей, устаревшей политики, политики «балансирования на грани войны», а также «сдерживания» и «отбрасывания коммунизма», коренится в том, что истинным вдохновителем и двигателем ее являются военно-промышленный комплекс и находящийся у него в услужении государственный аппарат.
Этим и только этим можно объяснить нежелание милитаристов идти на разумные компромиссы в ощутимых объемах.
Несмотря на неоднократные предложения стран Варшавского Договора о взаимном и одновременном самороспуске обеих организаций, возможность которого предусмотрена в тексте основополагающего документа, принятого в Варшаве, обстановка не меняется, предложения СССР наталкиваются на глухую стену замалчивания или совершенно неубедительных доводов и измышлений все о той же будто бы существующей опасности, постоянно грозящей «русской экспансии» против «миролюбивого» блока НАТО.
Насквозь лжива сама подоплека занятой странами Запада «защитной» позиции. С течением времени ядерная стратегия в НАТО стала планироваться с учетом атомного оружия во Франции и Великобритании, и вышеупомянутая позиция силы в Европе и во всем мире теперь базируется не на одной, как это было раньше, а на трех странах.
С атомным оружием расставаться не собираются пока ни Великобритания, ни Франция. Политические руководители Пятой Республики, например, полагают, что при наличии атомного оружия они могут проводить вполне независимую политику, не особенно считаясь со своим заокеанским партнером. Любая из ядерных союзниц США хочет чувствовать себя в Европе «равной среди равных» и держать про запас хорошую «дубину», на тот, например, случай, если «Михель» (ФРГ) вдруг вздумает бунтовать, как когда-то после Версальского договора, потому что снова захочет узнать, чего теперь стоит несговорчивый «галльский петух».
Многие негативные стороны при строительстве политики тех или иных государств в отношении друг к другу могут привести к такому варианту в будущем, что можно упустить последний шанс. Что же касается Англии, то в этом вопросе здесь вовсе нет каких-либо неясностей. Главное, что хотела бы эта великая держава, — продолжения где только можно традиций старой колониальной системы, когда на первый план по укоренившейся веками привычке выдвигаются, как правило, непомерные имперские амбиции. Существенно дополняет их постоянное стремление сохранять баланс сил между европейскими силами внутри самого Североатлантического пакта для того, чтобы в случае необходимости, пользуясь поддержкой США и не особенно стесняясь, «продемонстрировать стальные мускулы», «железный кулак».
