Майк Бар-Зохар - Третья правда
Стивен Драгнер жил в красивом одноэтажном коттедже, окруженном ухоженным садом с тропическими цветами и деревьями. У дома он увидел патрульную машину, на крыльце стояли двое полицейских. Дом Драгнера был опечатан, но начальник полиции обещал открыть его для Саундерса, если тот захочет побывать внутри.
Саундерс шел по тенистой стороне улицы и уже собирался перейти на другую сторону, когда неожиданно увидел перед собой маленькую пожилую женщину в белом платье. Она сердито посмотрела на полицейских и сказала:
— Всегда суют свои носы не в свое дело. Мало им того, что беднягу убили и закопали в землю. Никак не хотят оставить его в покое…
Джефф Саундерс не понял, с кем она говорит: сама с собой или с ним. У старушки было приятное лицо, в проницательных карих глазах застыла тревога.
— Вы знали мистера Драгнера? — спросил Саундерс и улыбнулся, надеясь разговорить ее. Он знал, какими подозрительными и пугливыми могут быть старые леди и боялся, что она откажется с ним разговаривать. Но эта женщина оказалась боевой.
— Знала ли я Стива Драгнера? Могу поспорить на что угодно, что я знала Стива! — Женщина воинственно положила руки на бедра, словно ожидала взрыва смеха от невидимой публики. — Наверное, вы приезжий, иначе не задали бы такой глупый вопрос. — Она помолчала несколько секунд, потом по-заговорщически улыбнулась. — Стив был одним из моих лучших друзей. Да, сэр, один из моих лучших друзей. И сейчас его нет в живых. Какой ужас!.. Знаете, что я думаю? — Она подошла к Саундерсу. — Я думаю, что его убили по ошибке. Да, сэр, по-моему, бедного Стива Драгнера убили по ошибке!
О Господи, только не это, мысленно застонал Джефф Саундерс! Неужели очередное убийство по ошибке?
— Держу пари, они хотели убить кого-нибудь из мафии, — продолжила пожилая леди. — Какого-нибудь контрабандиста, или не знаю… может, кого-то из синдиката. К нам приезжают погреть кости много богатых мерзавцев. В банке миллион долларов, а на совести десяток убийств. И полиция ничего не может сделать с такими типами, можете себе представить? Ладно, могли бы по крайней мере защищать порядочных людей, типа Стива. Вы здесь приезжий, а то бы знали, что в Майами живет полно мафиози. И можете мне поверить, это не мелкая сошка! — Она неожиданно замолчала и подозрительно спросила: — А кто вы такой? С какой стати я должна вам все это рассказывать?
Саундерс вежливо поклонился и представился:
— Меня зовут Джефф Саундерс, я работаю на правительство Соединенных Штатов. Я один из тех людей, которые пытаются раскрыть это возмутительное преступление.
— Вот именно! Возмутительное! — Она с новым интересом посмотрела на собеседника и спрятала несколько выбившихся прядей седых волос в узел на затылке. — Значит, вы детектив? Но я думала, что расследование уже закончено.
— Нет, не закончено. Убийцы не найдены, и расследование продолжается. Я специально приехал из Нью-Йорка, чтобы получше узнать мистера Драгнера. Пока я слышал о нем только хорошие отзывы. Никак не могу понять, кто мог захотеть убить такого хорошего человека?
Краешком глаза Джефф заметил, что старушка заглотнула наживку. Она улыбнулась и сказала:
— Я Дорис Каплан… Послушайте, на улице такая жара. Пойдемте ко мне. Я угощу вас стаканом отличного холодного пива. Я живу в соседнем доме. Мы со Стивом были соседями.
Дом Дорис Каплан не был похож на дома подавляющего большинства бедных стариков, доживающих свои дни под жарким флоридским солнцем. Ее дом был весь залит ярким солнечным светом и обставлен современной мебелью, на стенах сочные картины.
Джефф Саундерс опустился в удобное кресло и, поблагодарив, взял стакан холодного пенящегося пива, который хозяйка поставила перед ним.
— Угощайтесь арахисом. А может, сделать вам сэндвич? Хотите? У вас усталый вид. — Миссис Каплан помчалась на кухню и принесла крекеры, сухие крендельки, посыпанные солью, и еще один стакан пива. — Знаете, когда я вас увидела, то сразу себе сказала: «Вот еще один славный еврейский юноша ищет дом для своих родителей». Честное слово! — Дорис Каплан негромко рассмеялась. — Это одна из самых распространенных ошибок среди евреев. Нам хочется видеть евреев во всех людях, особенно в красивых и воспитанных юношах, вроде вас.
Саундерс посмеялся вместе с хозяйкой и решил сменить тему разговора.
— Вы сказали, что хорошо знали Стива Драгнера?
— Конечно, знала. Замечательный человек. Таких, как Стив, немного! Знаете, он приходил ко мне дважды в неделю выпить, поболтать и посмотреть со мной телевизор. Иногда мы играли в джин рамми,[2] иногда он приводил с собой пару друзей. А порой Стив приглашал меня к себе. Он был такой приветливый, добрый… Говорят, что у многих русских раздвоение личности. Одна половина жесткая, часто жестокая, а вторая — добрая и полная любви. Ну так вот, если хотите знать, Стив был весь наполнен любовью. Он был хорошим и верным другом. Мне будет сильно его не хватать. — Миссис Каплан помолчала несколько секунд и грустно добавила: — По-моему, самой большой его трагедией было то, что он всю жизнь прожил один. Ни родителей, ни жены, ни детей. Чудесный мужчина, но все время один. Только не думайте, что он не смог бы жениться, если бы захотел. Но что-то его все время останавливало. Не знаю, почему, но Стив не хотел заводить семью.
— Это ваш сын? — Саундерс показал на выцветшую фотографию, стоящую на полке.
— Нет. У меня три дочери. Все хорошенькие девочки и все замужем за славными еврейскими ребятами. Каждый месяц ко мне приезжает погостить одна из дочерей с детьми. После смерти моего мужа… царство ему небесное!., они стараются не оставлять меня надолго одну. — Она посерьезнела. — Нет, этот мальчик на фотографии — мой брат. Он умер, примерно, в вашем возрасте. Это была такая трагедия! За два месяца до начала Второй мировой войны он поехал в Польшу навестить родителей. Они жили в Варшаве. Когда началась война, не захотел оставлять их. — В глазах Дорис заблестели слезы. — Конец, как у миллионов других евреев: желтая звезда, гетто, концентрационный лагерь. Он умер в Освенциме с родителями.
— Простите, миссис Каплан, — извинился Саундерс, — я не знал…
— Что прошло, то прошло. Сама не знаю, зачем я вам все это рассказываю? — Она печально вздохнула и вытерла глаза. — Знаете, когда сидишь в солнечной Флориде, все эти ужасы кажутся такими далекими и нереальными. Очень немногие могут понять то, что пришлось им пережить. Ткаих людей совсем мало… Стив Драгнер был одним из этих немногих. Ведь он сам прошел через этот ад!
— Через какой ад он прошел? — рассеянно поинтересовался Джефф Саундерс.
— Через концентрационный лагерь. Он целых три года провел в концентрационном лагере.
— В Освенциме?
— Нет, Стив был в Дахау. Но это то же самое, что Освенцим.
Саундерс вздрогнул, как будто его ударило током.
— Стив Драгнер был в Дахау?
— Да. Что здесь такого странного? Правда, когда я узнала об этом, то тоже удивилась, как вы. Он никогда никому об этом не рассказывал. Как-то вечером я заговорила о брате, который погиб в Освенциме. Он неожиданно нагнулся ко мне, взял за руку и сказал: «Я понимаю твои чувства, Дорис. Я три года провел в Дахау. Это был настоящий ад». Я спросила: «Но почему ты мне никогда об этом не рассказывал, Стив?» «Я никому об этом не рассказывал, — ответил он. — Об этом не хочется ни говорить, ни вспоминать. Такой кошмар хочется раз и навсегда забыть». И он мне рассказал о войне. Стив служил в Красной армии, потом оказался на Балтийском море и попал в плен со всем экипажем своего корабля. Его отправили в Дахау. Он так и не понял, как выжил. После войны попал в Италию. Там ему повезло…
Саундерс перестал слушать. Дахау! Он не мог ослышаться. Возможно ли это? Неужели он нашел ключ к разгадке? Он вспомнил, что сказала Паттисону Татьяна Слободина. «Его перевозили из одного лагеря в другой, пока он не оказался в Дахау…»
Как во сне, Джефф Саундерс встал, рассеянно простился и вышел на пышущую жаром улицу.
Дахау!
* * *Через шесть часов, валясь от усталости, в потной, прилипающей к телу одежде, в нью-йоркском аэропорту имени Кеннеди Джефф Саундерс сел в «Боинг-747». Через семь часов он будет в Лондоне, еще через два часа — в Вене, у Эгона Шнейдера.
Джефф упал в кресло и ослабил узел галстука. После разговора с Дорис Каплан события стали развиваться с головокружительной скоростью. Сначала он помчался, как угорелый, в управление полиции Майами, чтобы вновь просмотреть досье на Драгнера, потом позвонил Халу Ричардсу.
— Послушайте, Хал, кажется, я раскопал кое-что интересное. Две, а может, и все три жертвы в одно и то же время находились в Дахау. Кто знает, может, Билл Паттисон говорит дело. Похоже, кто-то убивает людей, которые почти тридцать лет назад сидели в одном и том же концентрационном лагере. Сначала эта мысль показалась мне безумной, но сейчас я все больше и больше думаю, что так оно и есть.
