Фредерик Форсайт - Кулак Аллаха
Упорнее других сражались охранявшие резиденцию эмира Аль Сабаха, хотя сам эмир и его семья давно бежали в Саудовскую Аравию. В конце концов и резиденция была взята.
Солнце уже стало клониться к закату, когда полковник Осман Бадри, стоя спиной к морю возле самой северной точки Эль-Кувейта, на улице Персидского залива, смотрел на фасад резиденции эмира, дворца Дасман. Иракские солдаты уже ворвались во дворец, и время от времени оттуда появлялся то один, то другой офицер. Победители, переступая через тела, которыми были усеяны лестница и лужайка, выносили только что сорванные со стен бесценные произведения искусства и бросали награбленное добро в грузовики.
Полковник и сам был бы не прочь прихватить что-нибудь из коллекций эмира, чтобы отправить своему отцу в Кадисиях красивый и ценный подарок, но что-то удержало его. Конечно, это «что-то» было отрыжкой той проклятой английской школы в Багдаде, в которой он проучился столько лет, – и все лишь из-за того, что его отец дружил с англичанином Мартином и восторгался всем английским.
– Мародерство – это воровство, а воровать запрещают и Библия, и Коран. Так что, мальчики, никогда не берите чужого.
Осман Бадри и сегодня помнил каждое слово мистера Хартли, директора частной приготовительной школы. В этой школе, надзор за которой осуществлял Британский совет, учились дети и англичан и иракцев.
Потом Осман вступил в партию арабского социалистического возрождения и стал часто спорить с отцом, доказывая тому, что англичане всегда были империалистическими агрессорами, которые ради собственных прибылей столетиями держали арабов в цепях.
Отец же, которому сейчас уже за семьдесят (большая разница в возрасте объяснялась тем, что и Осман и его брат родились во втором браке), всегда в ответ улыбался и говорил:
– Конечно, они иностранцы и не почитают Коран, но, сынок, они очень обходительны, и у них есть принципы. А какие принципы у твоего мистера Саддама Хуссейна, скажи?
Старику было невозможно доказать, что баасистская партия необходима стране и что вождь этой партии приведет Ирак к славе и процветанию. В конце концов Осман сам прекратил эти споры, опасаясь, как бы нелестные отзывы отца о раисе не услышали соседи; тогда им не миновать больших неприятностей. Но все их разногласия ограничивались политикой; в остальном Осман горячо любил отца.
Только из-за этого английского учителя, которого Осман Бадри не видел уже двадцать пять лет, он теперь стоял в стороне и не участвовал в разграблении дворца Дасман, хотя это было в традициях всех его предков, а принципы англичан – это просто глупость.
Зато за годы учебы в частной приготовительной школе он научился бегло говорить по-английски, что оказалось очень полезным, потому что только на этом языке он мог объясняться с полковником Степановым, а Степанов долгое время, пока не кончилась холодная война и ему не пришлось вернуться в Москву, был старшим офицером инженерных войск в группе советских военных советников.
Осману Бадри было тридцать шесть лет, и, судя по всему, 1990 год оказывался самым счастливым во всей его жизни. Позднее он говорил старшему брату:
– Я просто стоял спиной к Персидскому заливу, лицом к дворцу Дасман и думал: «Милостью пророка мы совершили это. Наконец-то мы взяли Кувейт. И всего за один день». Через день все было кончено.
История распорядилась так, что полковник Осман Бадри ошибся. Тот день был не концом, а лишь началом войны за Кувейт.
Пока Рей Уолкер, говоря его собственными словами, «тряс своей задницей» по всему аэропорту Абу-Даби и стучал кулаком по прилавкам билетных касс, доказывая, что американская конституция гарантирует ему право получить два билета на ближайший рейс, для некоторых из его соотечественников подходила к концу бессонная ночь.
В семи часовых поясах от Абу-Даби, в Вашингтоне, Совет национальной безопасности работал всю ночь. Раньше в подобных случаях все члены совета собирались в зале совещаний в полуподвальном этаже Белого дома. Теперь же благодаря успехам науки и техники они могли, находясь в разных местах, совещаться с помощью системы специальной видеосвязи, защищенной от подслушивания.
Вечером предыдущего дня, когда в Вашингтоне было еще первое августа, пришли сообщения о перестрелке возле северной границы Кувейта. Ничего неожиданного в этом не было. Уже не первый день большие разведывательные спутники КН-11[2] приносили известия о концентрации иракских вооруженных сил к северу от Персидского залива. В сущности, спутники говорили намного больше, чем знал посол США в Кувейте. Неясными оставались намерения Саддама Хуссейна. Что задумал диктатор – очередную демонстрацию силы или прямую агрессию?
В штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли полетели отчаянные запросы, но разведывательное управление ничем не смогло помочь и предпочло отделываться анализом вероятных сценариев, сделанным на базе фотографий из космоса, которые в изобилии поставляло Национальное управление рекогносцировки, и политических обзоров, давно известных отделу Среднего Востока Государственного департамента.
– Это может сделать любой дурак, – проворчал Брент Скаукрофт, председатель Совета национальной безопасности. – Неужели в иракском правительстве нет ни одного нашего агента?
Ему ответили, что «к сожалению, нет». К этой проблеме придется снова и снова возвращаться еще не один месяц.
Ответ на вопрос о ближайших намерениях Саддама Хуссейна был получен около десяти часов вечера, когда президент Джордж Буш отправился спать и перестал отвечать на звонки Скаукрофта.
В Персидском заливе уже наступил рассвет, а иракские танки, миновав Джахру, входили в северо-западные пригороды столицы Кувейта.
Как вспоминали позднее участники совещания, та ночь была на редкость богата событиями. В США в совещании по системе видеосвязи приняло участие восемь человек, представлявших Совет национальной безопасности, Министерство финансов, Государственный департамент, ЦРУ, Объединенный комитет начальников штабов и Министерство обороны. В результате родилось множество распоряжений, из которых большая часть была выполнена немедленно. Аналогичные распоряжения издал и инструктивный комитет КОБРА британского кабинета министров, спешно собравшийся в Лондоне, который отделяют от Вашингтона пять часовых поясов, а от Персидского залива – только два.
И американское и британское правительства распорядились заморозить все иракские финансовые активы, размещенные за пределами Ирака. С согласия кувейтских послов в Вашингтоне и Лондоне такая же участь постигла и кувейтские активы, чтобы ими не смогло воспользоваться посаженное Багдадом новое марионеточное правительство Кувейта. В результате были заморожены многие миллиарды нефтедолларов.
Президента Буша разбудили 2 августа в 4 часа 45 минут, чтобы он подписал подготовленные документы. В Лондоне миссис Маргарет Тэтчер уже давно была на ногах и звонила во все колокола. Она поставила свою подпись раньше Буша и тотчас отправилась в аэропорт, чтобы лететь в США.
Другим важным шагом был срочный созыв Совета Безопасности ООН в Нью-Йорке. В 4 часа 30 минут была принята резолюция за номером 660, осуждающая агрессию Ирака и призывающая его немедленно вывести свои войска с территории Кувейта.
Ближе к рассвету совещание по системе видеосвязи завершилось, и все его участники получили двухчасовую передышку, достаточную для того, чтобы заехать домой, принять душ, побриться, переодеться и к восьми часам утра прибыть в Белый дом на заседание Совета национальной безопасности в полном составе, которое проходило под председательством самого президента Буша.
Помимо тех, кто работали всю ночь, на заседание явились Ричард Чейни, представлявший Министерство обороны, Николас Брейди от Министерства финансов и министр юстиции Ричард Торнбург. Поскольку и государственный секретарь Джеймс Бейкер и его заместитель Лоренс Иглбургер были в отъезде, то Государственный департамент по-прежнему представлял Боб Киммитт.
Из Флориды прилетел председатель Объединенного комитета начальников штабов Колин Пауэлл. Он вошел в зал заседаний вместе с возглавлявшим центральное командование Норманом Шварцкопфом, высоким, плотным мужчиной, который вскоре станет национальным героем.
Джордж Буш покинул заседание в 9 часов 15 минут, когда Рей и Мейбел Уолкеры, слава Богу, уже сидели в креслах пассажирского лайнера, летевшего северо-западным курсом где-то над Саудовской Аравией. Впереди чету Уолкеров ждали дом и безопасность. Президент же через южный подъезд покинул Белый дом, сел в вертолет, стоявший на лужайке, и направился на базу ВВС США Эндрюс; там он пересел на самолет ВВС-1, который взял курс на Аспен, штат Колорадо. В Аспене президент должен был выступить с речью, посвященной нуждам обороны США. Тема оказалась как нельзя более кстати, однако и рабочий день президента обещал быть более насыщенным, чем предполагалось.
