Фредерик Форсайт - Афганец
Мартин вскинул голову и посмотрел на Стива Хилла:
— Их придётся задержать и не отпускать до окончания операции.
Хилл кивнул:
— Конечно. Это можно устроить.
Оставив британцев наедине, Гуминни прошёлся вокруг амбара.
Дочитав досье, Майк долго смотрел на огонь. В догорающих угольях он видел голый горный склон, двух человек среди камней и разворачивающийся для атаки советский боевой вертолёт. Мальчишка в тюрбане повернулся к мужчине: мы умрём, англиз?
Вернувшись, американец присел на корточки у костра и, вооружившись прутиком, принялся ворошить угольки. Картина из прошлого исчезла в клубах серого дыма и треске искр.
— Вижу, Майк, планы у вас грандиозные. Я бы сказал, при таком объёме работ без бригады профессионалов не обойтись. Думаете справиться в одиночку?
— По мере сил постараюсь. Время у меня есть. Впервые за последние двадцать пять лет.
— Время, но не деньги, да?
Мартин пожал плечами:
— С работой, если появится желание, проблем не будет. Служб безопасности сейчас как грибов после дождя. В Ираке столько парней устроились телохранителями, что и не сосчитаешь, а спрос всё равно не падает. За неделю в Суннитском треугольнике ребята зарабатывают столько, сколько платят солдату за полгода.
— Но это же снова грязь, пыль и большой риск умереть раньше времени. Вы разве не от этого ушли?
— А вы разве предлагаете что-то другое? Отдых с «Аль-Каидой» на Флорида-Кис?
Марек Гуминни рассмеялся:
— Американцев, Майк, обвиняют во многом. И часто справедливо. Но на неблагодарность те, кто нам помогает, не жалуются. Думаю, речь могла бы идти о работе консультанта. Скажем, двести тысяч в год. Контракт на пять лет. Деньги переводятся за границу, налоговикам беспокоиться не о чём. Не нужно даже показываться на работе. Никаких проблем.
Майку вспомнилась сцена из его любимого фильма. Т. Э. Лоуренс предлагает деньги Ауде, если тот согласится присоединиться к нему в штурме Акабы. И достойный ответ араба: «Ауда пойдёт на Акабу не за английское золото. Ауда пойдёт на Акабу, потому что ему так угодно». Он поднялся.
— Стив, пусть мой дом закроют рубероидом сверху донизу. Я хочу, когда вернусь, увидеть его таким же, каким оставил.
Хилл кивнул:
— Сделаю.
— Мне надо собрать вещи. Их не так уж много. Одно место багажа, не больше.
Вот так под яблонями в гемпширском саду и был согласован ответ Запада на операцию «Скат». Два дня спустя компьютер, используя программу случайного выбора, дал ему собственное название — операция «Лом». Если бы Майка Мартина спросили, что заставило его согласиться, он вряд ли дал бы вразумительный ответ. Но позднее, на всех инструктажах, когда его расспрашивали о бывшем друге, он, отвечая, всегда утаивал одну деталь. Может быть, потому, что считал принцип необходимого знания дорогой с двусторонним движением. Может быть, потому, что не придавал этой детали большого значения. Касалась она одного короткого разговора, состоявшегося в полевом госпитале, развёрнутом арабами в местечке Джаджи.
Часть вторая
Воины
Глава 4
Решение, принятое в гемпширском саду, отозвалось градом других решений, которые принимали ответственные люди по обе стороны океана. Начать с того, что санкцию на проведение операции «Лом» пришлось получать у высшего политического руководства двух заинтересованных стран.
Легко сказать, да трудно сделать. Одной из причин того, что дело не сразу сдвинулось с места, стало условие Майка Мартина, потребовавшего, чтобы об операции знали не более дюжины человек. Требование разумное и понятное.
Если пятьдесят человек знают что-то интересное, один обязательно проболтается. Не намеренно, не по злому умыслу и даже не из-за несдержанности — просто таков неизбежный закон природы.
Тот, кому доводилось работать под прикрытием, знает, как действует на нервы понимание того, что успех дела и сама твоя жизнь зависят от профессионализма товарища. Постоянное напряжение от ожидания непредвиденной ошибки коллег чревато стрессами. Но самый страшный кошмар — знать, что твой провал и неизбежная медленная смерть стали следствием обычной болтливости какого-то идиота, распустившего язык перед подружкой в баре. Хуже этого страха нет ничего. Вот почему требование Мартина было принято без обсуждений.
Джон Негропонте согласился с тем, что в Вашингтоне единственным доверенным лицом будет он сам, и дал «добро» на проведение операции. Стив Хилл добился такого же результата, пообедав с членом британского кабинета министров. Так посвящённых стало четверо.
Понятно, что ни Марек Гуминни, ни Стив Хилл не могли полностью сосредоточиться на одной операции, посвятив ей двадцать четыре часа в сутки. Каждому требовался заместитель для выполнения всей рутинной работы. Марек сделал выбор в пользу перспективного арабиста из контртеррористического отдела ЦРУ, и Майкл Макдональд бросил все, объяснил семье, что его ждёт командировка в Соединённое Королевство, и улетел на восток.
Стив Хилл отобрал для операции «Лом» своего заместителя по ближневосточному направлению — Гордона Филлипса. Прежде чем расстаться, Гуминни и Хилл договорились, что каждый аспект проекта будет иметь правдоподобное прикрытие, дабы никто, кроме десятка избранных, не знал о предстоящем внедрении в «Аль-Каиду» западного агента. Сотрудникам как Лэнгли, так и Воксхолл-Кросс было объявлено, что Макдональд и, соответственно, Филлипс убывают в служебную командировку с перспективой дальнейшего карьерного продвижения, которая продлится примерно шесть месяцев.
Познакомил их Стив Хилл. Он же сообщил, что отныне им придётся работать вместе, и ввёл в курс дела. После первых же его слов оба надолго замолчали. Встреча проходила не в здании штаб-квартиры ведомства возле Темзы, а на конспиративной квартире, одной из нескольких, снимаемых Фирмой в сельской местности.
Когда Макдональд и Филлипс, устроившись на новом месте, явились в гостиную, Хилл бросил на стол толстую папку.
— К работе приступаете завтра, — сказал он. — У вас есть двадцать четыре часа, чтобы все это выучить. Тот, о ком здесь говорится, объект внедрения. Вы будете работать сначала с ним, а потом на него. Здесь… — Хилл швырнул на стол папку потоньше, — информация о том, кого он заменит. Понятно, мы знаем мало. Но это всё, что смогли вытрясти из него американцы за сотни часов допроса в Гитмо. Выучите.
Когда он ушёл, Макдональд и Филлипс переглянулись, заказали побольше кофе и принялись за чтение.
Первая любовь пришла к школьнику Майку Мартину, когда ему исполнилось пятнадцать, летом 1977-го, во время посещения авиасалона в Фарнборо. Он был там с младшим братом и отцом и вместе с ними восхищался бомбардировщиками и истребителями, исполнением фигурного пилотажа и зрелищем первых летающих машин. Кульминацией праздника стал для него показательный групповой прыжок группы «Красные дьяволы» из десантного полка: выпавшие из самолёта крошечные точки превратились на его глазах в людей, приземлившихся прямо в центр небольшого круга. В тот миг Майк понял, кем хочет стать и что хочет делать.
Летом 1980-го, за год до окончания школы в Хейлибери, он написал письмо и вскоре получил ответ с предложением прибыть для интервью в региональную учебную часть в Олдершоте. Он приехал туда в назначенный день в сентябре и долго таращился на старенькую «Дакоту», из которой десантировались его далёкие предшественники, имевшие целью захватить мост у Арнхайма. Потом сержант отвёл его и ещё четверых кандидатов в комнату для собеседования.
В школе за Майком закрепилась репутация (командование полка, как у них было заведено, навело справки) среднего ученика, но превосходного спортсмена. Военных это вполне устраивало. Мартина приняли, после чего сразу же начались тренировки — двадцать две недели изнурительной подготовки. Для тех, кто сумел продержаться, они закончились к апрелю 1981 года.
Четыре недели строевых занятий, обращения с оружием, физподготовки, работы в полевых условиях. Потом ещё две недели по той же программе плюс оказание первой помощи, связь и способы защиты от оружия массового поражения (ядерного, бактериологического и химического).
На седьмой неделе осваивали методы ведения допроса. Легче не становилось. Восьмая и девятая недели — выматывающие марш-броски в районе Брекнока в Уэльсе среди зимы, в снег, дождь и стужу — самые выносливые умирали от переохлаждения и истощения. Вот тогда их число изрядно поубавилось.
Десятая неделя — стрелковая подготовка в Кенте, где Мартин, которому только что исполнилось девятнадцать, уже проявил себя настоящим снайпером. Одиннадцатая и двенадцатая недели — бесконечные «тесты», представлявшие собой бег по песчаным холмам с бревном на плече в грязь, ливень и град.
— "Контрольные недели"? — пробормотал Филлипс. — Черт, а как же называлось всё остальное?
