Ральф Альбертацци - Заложник №1
Харди встал и затянул лямки парашюта.
– Прости, малыш, – только и сказал Харди, хотя ему хотелось сказать много больше.
Фредди кивнул.
– Прощай, – сказал Харди.
– Удачи тебе, – ответил Фредди.
– Руки вверх, – просипел Чарльз Вертер.
Все обернулись. Он стоял в салоне, сразу за кабиной. Левая рука с раздробленными пальцами, которые Харди прищемил ему дверью, беспомощно свисала вдоль туловища, но в правой он держал пистолет. Харди не мог знать, что еще раньше, вечером, этот пистолет побывал в болоте, а сейчас Вертер просто аккуратно вытер его сверху, надеясь, что ему все-таки не придется им воспользоваться. Всего этого Харди не знал, он видел только дуло пистолета, направленное ему прямо в живот.
«О, нет, – подумал Харди. – Боже мой, нет».
Он повернулся и заговорил, обращаясь к темному небу.
– Благодарю тебя, Боже, – печально произнес он. – Мне действительно хотелось этого.
Харди лихорадочно пытался что-нибудь придумать. Он не собирался возвращаться в тюрьму, какими бы ни были эти его последние минуты, он не мог допустить, чтобы его схватили и провезли по улицам в клетке и…
Прямо над дверью пилотской кабины висел автоматический карабин, и если бы он смог схватить его… Харди стоял возле Мейсона, рядом со своим пилотским креслом. Взглянув на левую руку Вертера, беспомощно свисающую вдоль туловища, он нащупал штурвал и резко рванул его на себя.
Самолет вздыбился, как дикая лошадь, нос рванулся вверх, пол накренился. Вертер потерял равновесие и упал на спину, а пока он пытался здоровой рукой ухватиться за что-нибудь, пистолет выпал. Элисон тоже упала на пол кабины.
Сопровождавшие их «Харриеры» тоже вздыбились, словно лошади, шарахнулись в сторону от ДС-3, но потом снова взяли его в плотное кольцо. Мейсон, пристегнутый в кресле привязными ремнями, пытался выровнять самолет, Харди, крепко ухватившийся за штурвал, не потерял равновесия. Потом Харди отпустил штурвал и, стараясь не упасть, подскочил к стенке кабины и схватил карабин.
Вертер лежал на спине, пытаясь ухватиться за что-нибудь и посмотреть, где находится открытый люк. Вдруг его ноги уперлись в одно из откидных сидений, и Вертер зацепился ими за стойку сиденья. Мозг его работал, как у лунатика: пистолет пропал, но так как он был весь забит грязью, то был бесполезен и мог пригодиться только для блефа. А теперь он и блефовать не может, у него ничего нет…
Элисон, продолжая скатываться за Вертером по наклонному полу, ударилась в борт, отлетела от него и покатилась мимо него к открытой дыре люка в центре салона. Вертер вытянул левую руку, которая была ближе к Элисон, и попытался схватить ее за ногу, но распухшие пальцы не позволили ему сделать этого. Повернувшись, он успел правой рукой ухватить ее ускользавшее запястье, почувствовав при этом, что рука чуть не оторвалась, а ноги чуть не выпустили стойку. Но все-таки он сумел удержать ее и держал уже целую секунду, еще одну. Вертер видел, что Элисон уже свесилась в люк, в самолете оставались только ее грудь, голова и одна рука.
Вертер не мог держать ее, захват его все больше ослабевал. Он собрал остатки сил и подтащил Элисон за руку, чтобы она смогла втянуть в самолет вторую руку и ухватиться за что-нибудь. Но дюйм за дюймом Элисон сползала все ниже.
Харди схватил карабин, выдернул его из чехла и повернулся лицом к агенту ФБР. Он лежал вытянувшись на полу, цепляясь за что-то…
Харди отбросил карабин, пролетел по наклонному полу и схватил девушку за волосы. Упираясь в заклепки в полу, он изо всех сил потянул Элисон, ее тело продвинулось вперед на несколько дюймов, и Харди смог ухватить ее второй рукой. Вместе с Вертером они втянули ее еще дюймов на шесть. Вертер перехватил ее за другую руку, и они с Харди с трудом втащили ее назад в самолет.
Несколько секунд все лежали на полу с закрытыми глазами, но Харди первым пришел в себя и огляделся. Вертер понял, что он ищет оружие, он тоже поднял голову, посмотрел вокруг, но ничего не увидел. Потом Вертер заметил, что Харди пополз в сторону, и, проследив за направлением его движения, увидел свой пистолет. Харди поднялся на четвереньки и взял пистолет.
Фредди уже выровнял самолет, и Элисон попыталась встать. Когда она поднялась на колени, Вертер заметил у нее под ногой карабин и дернул его. Элисон снова упала на руки, а оцепеневшие пальцы Вертера выпустили карабин.
Харди направил пистолет на Вертера, правая рука которого тянулась к карабину. Вертер знал, что пистолет побывал в болоте и забит грязью и что он, возможно, мог и не выстрелить. Но слово «возможно» не могло успокоить его, когда он увидел, как палец Харди медленно нажимает на курок. В эту же секунду Вертер схватил карабин и выстрелил. Короткая очередь разорвала воздух, оглушив и ослепив Вертера, а Харди упал на спину.
Наступила тишина, и несколько секунд Вертер не мог вообще ничего видеть, кроме пляшущих теней. Потом он снова услышал шум моторов и перекрывающий его пронзительный крик, который вырвался из горла Элисон и растаял в ночном небе. Когда к Вертеру вернулось зрение, Харди в самолете не было…
Эпилог
Темный туманный вечер в Вене.
Дэвид Мельник идет по Рингштрассе вдоль троллейбусных проводов. Воротник его плаща поднят, но это слабо спасает от мелких капель дождя, стекающих за шиворот по его длинным черным волосам. Совсем неудачный парик для такой погоды.
Он подходит к «Цум Альтен Манн», открывает дверь и входит внутрь. Воздух плотно пропитан запахами чеснока, сосисок, пива, табака и дыма от камина, который топится дровами. Большая компания, сидящая в дальнем углу за громадным круглым столом, распевает песни, остальные посетители сидят за маленькими столиками. Дэвид не спеша отряхивает плащ от капель дождя и оглядывает зал. Он не знает, почему, но ему кажется, что он уже бывал здесь, хотя ведь этот ресторанчик не имеет ничего общего с квартирой Вертера. Разве вот только камин. Внезапно он снова видит все это, но в следующее мгновение видение исчезает, оставляя только воспоминания и мягкую, сладкую боль.
– Я хочу жениться на тебе, – сказал он Лори. – Я люблю тебя.
Они пришли к ней вместе, поздним вечером, на следующий день после того, как спасли президента. Они оба хотели сразу поехать к ней, но президент захотел поговорить с ними.
Всю ночь они давали показания, а на следующий день в полдень их пригласили в больничную палату. Президент сидел в постели изможденный, усталый, но улыбался.
– Врачи сказали, что мне еще нельзя принимать посетителей, – сказал президент, – но я ответил, что не смогу уснуть, пока не пожму руки людям, которые спасли мне жизнь.
– Я не уверен, кто из нас чью жизнь спас, господин президент, – сказал Вертер. – Если бы вам не удалось развязать веревку и выпустить меня из туалета…
Президент улыбнулся, наклонился вперед и протянул им обе руки, а они в ответ протянули свои. Засверкали вспышки фотоаппаратов, и затем президент произнес небольшую речь о том, что, несмотря на явные промахи, пресса, без сомнения, была на высоте. Когда президент закончил свою речь, они снова обменялись рукопожатиями, снова засверкали вспышки, они ушли из больницы и полетели домой к Лори.
Всю дорогу они молчали, им не о чем было говорить. Приехав на квартиру Вертера, они нашли Лори в гостиной, шторы в комнате были опущены, горел камин. К этому времени новость уже передали по телевизору, но детали еще не сообщили. На улице было холодно, в углах комнаты тоже таился холод, и только перед камином было тепло.
Они позвонили Лори из Майами, так что она знала, что они живы и здоровы, а по их намекам и по восторженному тону новостей она догадалась, что они совершили что-то выдающееся. Когда они появились в дверях, Лори с тревогой уставилась на перевязанную руку Чарльза, но, когда она попыталась подбежать к нему, он жестом остановил ее.
– Ничего страшного, – сказал Вертер. – Вот здесь пришел человек, который хочет поговорить с тобой. – Он отошел в сторону, уступая место Мельнику.
Дэвид дважды открывал рот, но так и не смог произнести ни слова. Наконец он виновато улыбнулся и сказал:
– Я люблю тебя. Я хочу жениться на тебе.
Да, ей надо было знать, что этот момент наступит. Она пыталась убедить себя, что разговор, который состоялся двумя вечерами раньше, никогда больше не повторится, но она знала, что это не так и что они вернутся, чтобы закончить его. И вот они здесь, но она не может говорить. Лори стояла и смотрела на них.
Чарльз закашлялся, прочищая горло.
– Человек ждет ответа, – сказал он.
Стоя перед камином, Лори посмотрела на Дэвида, потом на мужа, стоящего рядом с ним, и сказала:
– Нет. Нет, любимый, я не могу выйти за тебя замуж, я не могу оставить Чарли. – Она покачала головой. – Прости, Дэвид. – Лори пожала плечами. – Я не могу.
