Филип Шелби - Дни барабанного боя
Двадцатичетырехлетние Томми и Шон беззаботно улыбались. У обоих были кудрявые волосы до плеч, одинаковые острые носы и тонкие, словно бы вьющиеся по зубам губы. Томми ухаживал за зубами лучше, чем брат.
А вот глаза их внушали Холленд страх. Широко раскрытые, они смотрели с маниакальным вызовом, за которым крылось не мужество, а слабоумие. Взгляд их привел бы в замешательство дьявола.
— Это они? — прошептала она. — Тут нет ошибки?
Шуресс покачал головой:
— Мы обнаружили отпечаток ладони Томми.
Молодой человек на экране понес вздор о классических антиобщественных симптомах и их проявлениях. Холленд в ярости выключила звук. Никаких объяснений тут не требовалось. Она много прочла о кровавых подвигах Макналти. Эти приспешники смерти убивали ради удовольствия, разглагольствуя об идеологии и набивая карманы.
Кто из вас был там? Близко ли я к тебе подошла?
Холленд стала неистово тереть предплечье, чтобы избавиться от мурашек.
— Отпечаток ладони, — негромко произнесла она.
— Они допустили промах. Нам повезло.
Холленд подняла взгляд на Фрэнка:
— Какими сведениями ты можешь поделиться со мной?
Шуресс рассказал ей, что Смит связался со Скотленд-Ярдом и британцы передали данные, которые не оставляют сомнений в том, что эту бойню устроили Макналти. О розыскных мерах он сообщил больше, чем позволил Джонсон, потому что правила на Холленд уже не распространялись... хотя она пока не знала этого.
Холленд слушала внимательно. В глубине души у нее зарождалась надежда. Надо как-то убедить Смита допустить ее к розыску. Если ей предоставят возможность...
Уголком глаза она заметила, что Шуресс тянется к пульту дистанционного управления телевизором.
— Не надо, Фрэнк. Не выключай.
— Поверь, смотреть это тебе ни к чему.
Холленд выхватила у него пульт и усилила громкость. Внезапно началась трансляция пресс-конференции в сенате. Толпа конгрессменов с горящими гневом глазами теснилась за спиной худощавой женщины с острым, слишком накрашенным лицом. Сенатор Барбара Зентнер пронзительным голосом обращалась к журналистам.
— Мне известно из достовернейших источников, — говорила калифорнийская республиканка, председатель могущественного комитета по финансам, — что при охране сенатора Уэстборна секретная служба допустила серьезное нарушение. Неопытный агент — в сущности, стажер, — прикрепленный к сенатору, не всегда придерживался существующих правил...
По телу Холленд пробежала дрожь.
Откуда она узнала?
Шуресс отобрал у нее пульт и выключил телевизор. Холленд сорвалась с места и заметалась по комнате.
— Фрэнк, откуда Зентнер это известно? — повторила она свой вопрос вслух. — Мы с Джонсоном написали рапорты. Оба отправлены директору. Неужели...
Шуресс подался вперед.
— Не смей так думать, — строго сказал он. — Смит — достойный человек. Способов разузнать о тебе у Зентнер было много.
— Назови хоть один!
Фрэнк закусил губу. Холленд не представляла себе, как быстро разносятся слухи в секретной службе. Когда подопечного убивают, всю организацию лихорадит. Подробности распространяются быстрее, чем сплетни в маленьком городке, где есть телефоны с отводными трубками. Шуресс сам узнал о трагедии меньше чем через полчаса после того, как она произошла. Хотя в то время находился в постели.
— Так или иначе, она узнала, и поверь, Смит здесь ни при чем, — сдержанно сказал он. — Ничего не поделаешь...
— Смит ждет меня к трем часам, — неожиданно сказала Холленд. — На поддержку его рассчитывать не приходится, так?
Шуресс отвернулся. Холленд поняла, что ей предстоит, и у нее мучительно сжалось сердце.
— Так?
— Смит отстранит тебя от работы и назначит официальное расследование.
Холленд почувствовала, как кровь приливает клипу.
— Глава четырнадцатая параграф три "в", — прошептала она. — Это будет просто формальностью, чтобы меня выпереть.
— Еще неизвестно, чем обернется разбирательство, — сказал ей Шуресс. — Причастность Макналти придает делу совсем другой оборот.
Холленд, вытянув руку, впилась ногтями в его ладонь:
— Правда, Фрэнк? Ты действительно так считаешь?
* * *Холленд попросила Шуресса уйти, и все его возражения оказались напрасными. Ей требовалось побыть одной, успокоиться перед встречей со Смитом, подавить чувство страха и безнадежности.
Перебирая в памяти каждую минуту, проведенную в коттедже, Холленд всякий раз наталкивалась на тот же камень преткновения: не обследовав спальню, она нарушила долг. Тут не могло быть ни объяснений, ни оправданий, ни снисхождения.
Но это не значило, что она не может помогать в розыске Макналти. Смиту теперь понадобится каждый агент. А ей нужна хоть какая-то возможность загладить свой промах. Холленд считала, что, раз у нее с Макналти свои счеты, ей должны пойти навстречу.
Она вошла в спальню и надела то, что попалось под руку. Заставила себя не выходить из дома, пока до встречи не осталось тридцать минут, но машин на улицах оказалось мало, и ей пришлось ждать в приемной. В беглом взгляде секретарши и нескольких сказанных словах она уловила сочувствие.
— Теперь можете войти.
Смит сидел не за столом, как ожидала Холленд, а на старомодной, обитой зеленой кожей кушетке, держа в руках очки. Холленд поразилась тому, как плохо он выглядит — словно больной, которого изматывает лечение.
— Не пали духом в данных обстоятельствах? — спросил директор, указывая ей на кресло.
— Не пала.
— Имели возможность следить за ходом событий?
— Видела кое-что по Си-эн-эн.
— Этого вполне достаточно. Они пылают праведным гневом. Барбару Зентнер слышали?
— Да. «Неадекватная, неопытная охрана». Я ждала, что будет упомянута моя фамилия.
— Она упоминалась. — Комментировать это Смит не стал. — В таком случае о Макналти вы знаете. Добавить к этому почти нечего. Уликой явился отпечаток неизвестной ладони. Да еще характерная зазубрина на лезвии оружия.
Он быстро сворачивал разговор, но Холленд не поддалась:
— Сэр, откуда сенатор Зентнер получила сведения?
Смит потер переносицу, потом надел очки:
— Проболтался кто-то из своих, Тайло. Агенты ФБР весь день толклись в конторе. Видимо, Зентнер расспрашивала их о вас.
— Мне нужно кое-что выяснить, — неторопливо сказала Холленд. — Это моя ошибка? В ответе только я?
— Вы нарушили правила. И в ответе именно за это. Тут уже ничего поделать нельзя. Возможно, когда возьмем Макналти, дело примет другой оборот.
В голосе директора звучало сожаление, словно ему было неприятно говорить об этом. Холленд подумала, что подавать пустые надежды не в его правилах. Однако какую-то надежду он ей дал, и она была за это благодарна.
— Что меня ждет теперь?
Каким будет ответ, она поняла прежде, чем Смит заговорил.
— Через десять дней назначено внутреннее разбирательство. Председательствовать будет Билл Клементс, заместитель министра финансов, курирующий секретную службу. Я буду там вместе с Арлиссом Джонсоном. Необходимо рассмотреть все рапорты, чтобы точно определить вашу роль в случившемся. Вам предоставят возможность высказаться, потом мы проголосуем, требовать вашей отставки или нет.
— Исход голосования не вызывает сомнений? — негромко спросила Холленд.
Смит не уклонился от ее взгляда:
— Нет. К сожалению.
— Как мне быть до того?
— В настоящее время вы отстранены от работы. Удостоверение можете на всякий случай оставить, но являться на службу незачем.
Холленд понимала, что Смит сказал еще не все, но ей было нечего терять.
— Я знаю, вы ведете розыск Макналти. За ними охотятся все, но взять их должны мы. Вам потребуется каждый агент. Если позволите, я смогу помочь.
Сперва ей показалось, что Смит напустится на нее, потом она поняла по лицу директора, какое тяжкое бремя на него возложила.
— Возможно, мне и хотелось бы этого, Тайло, — негромко произнес он. — Возможно, я даже считаю, что это было бы справедливо. Но допустить вас к розыску не могу. — Смит поднялся и глубоко запустил руки в карманы. — Сейчас это будет нелегко, но подумайте о будущем. Вы способны, талантливы. Молоды. Не нужно из-за одного промаха ставить на себе крест. — Он помолчал. — Впоследствии, когда примете какое-то решение, если я смогу чем-то помочь...
Холленд ощутила какое-то жутковатое спокойствие. Теперь она знала, что ей предстоит. И должна была с этим справиться. Так или иначе. Рано или поздно.
Разговор был окончен, и Холленд поняла, что Смит ищет слова, чтобы по-хорошему с ней проститься. Она взяла сумочку:
— Можно задать вопрос?
— Конечно.
— Я не читала засекреченных сведений о Макналти, однако в прессе никогда не говорилось о том, что они мучили свои жертвы. Простреливали коленные чашечки — это да. Но такого, как с сенатором и Шарлоттой Лейн, никогда не бывало. Может, не стоит проходить мимо данного факта?
