Ю Несбё - Полиция
Им нужно было упасть не в эту сторону!
Харри стал противовесом и попытался оттеснить Трульса в другую сторону, к дверце.
Холодильник решился и упал в нужном направлении.
Когда холодильник раскачивался и падал вперед, на дверцу, Харри увидел кусочек телевизионного экрана.
При ударе об пол он лишился дыхания и запаниковал, почувствовав нехватку кислорода. Но внутри стало темно. Совсем темно. Тяжесть холодильного мотора и холодильника сделали то, на что он надеялся, — прижали дверцу к полу.
А потом сработала бомба.
Мозг Харри взорвался и погас.
Харри поморгал в темноте.
Наверное, он на несколько секунд отключился.
В ушах у него стоял неистовый гул, в лицо ему словно кто-то плеснул кислотой. Но он был жив.
Пока.
Ему был нужен воздух. Харри пропихнул руки между собой и Трульсом, который лежал под ним на дверце холодильника, прижался спиной к задней стенке холодильника и толкнул изо всех сил. Холодильник повернулся на дверных петлях и упал набок.
Харри выкатился наружу и встал на ноги.
Комната была похожа на катастрофическую картину из фантастического романа о будущем, серый ад из пыли и дыма. Вокруг не осталось ни одного предмета, который поддавался бы идентификации, и даже то, что когда-то было холодильником, стало чем-то другим. Металлическую дверь, ведущую на лестницу, сорвало с петель.
Харри оставил Бернтсена лежать на полу. Он надеялся, что этот хрен моржовый мертв. Харри спустился по лестнице и вышел на улицу.
Он стоял и смотрел на улицу Хаусманна, видел полицейские мигалки, но слышал только гул в ушах, похожий на гудение принтера без бумаги, на сигнализацию, которую надо быстро отключить.
И пока он стоял и смотрел на беззвучные полицейские автомобили, он думал о том же, о чем размышлял, прислушиваясь к грохоту метро в Манглеруде. Что он не слышит. Он не слышит того, что должен бы слышать. Потому что не думал об этом. Не подумал об этом до тех пор, пока не вспомнил, стоя там, в Манглеруде, где проходят линии метро в Осло. И наконец до него дошло, что же это, что лежало там, в темноте и не хотело подниматься на поверхность. Лес. В лесу метро не ходит.
Глава 46
Микаэль Бельман остановился.
Он прислушался и вгляделся в пустой коридор.
Как в пустыне, подумал он. Не за что зацепиться взглядом, только дрожащий белый свет, очерчивающий контуры всех предметов.
И еще звук, гудение и вибрация световых труб, жар пустыни, прелюдия к тому, что никогда не произойдет. Просто пустой больничный коридор, заканчивающийся ничем. Может быть, все это вообще было миражом: избранный Исабеллой Скёйен способ решить проблему Асаева, звонок час назад, тысячные купюры, совсем недавно перекочевавшие из банкомата в центре города в его карман, пустынный коридор в больничном крыле, где нет людей.
Пусть это будет миражом, сном, подумал Микаэль и начал движение. Но все же, не вынимая руку из кармана, удостоверился, что «Глок-22» снят с предохранителя. В другом кармане пальто у него находилась пачка купюр. На случай, если ситуация повернется так, что ему придется раскошелиться. Например, если их будет несколько. Однако он так не думал. Сумма была слишком мала, чтобы делить ее на двоих. А тайна — слишком велика.
Он миновал кофейный автомат, завернул за угол и продолжил свой путь по плоскому белому коридору. Но тут он увидел стул. Стул, на котором сидел полицейский, охранявший Асаева. Его не убрали.
Микаэль обернулся, чтобы убедиться, что позади него никого нет, и пошел дальше.
Он шел длинными шагами, но ноги на покрытие пола ставил аккуратно, почти беззвучно. Проходя мимо дверей, он по очереди дергал их за ручки. Все они были заперты.
И вот он остановился перед дверью, рядом с которой стоял стул. Внезапная мысль заставила его опустить ладонь на сиденье. Холодное.
Микаэль втянул в себя воздух и вынул из кармана пистолет. Посмотрел на свою руку: не дрожит.
В решающий момент это важно.
Он положил пистолет обратно в карман и нажал на ручку двери. Дверь открылась.
«Не стоит лишать себя возможности застать противника врасплох», — подумал Микаэль Бельман, распахнул дверь и зашел внутрь.
Палата купалась в свете, но в ней было пусто, здесь стояла только кровать, на которой когда-то лежал Асаев. Кровать стояла посреди палаты, под лампой. На передвижном металлическом столике рядом с кроватью сияли острые блестящие инструменты. Наверное, палату переделали в простенькую операционную.
Микаэль заметил движение за окном, сжал в кармане пистолет и прищурился. Неужели ему пора носить очки?
Когда он сфокусировался и понял, что это отражение, что движение происходит у него за спиной, было уже слишком поздно.
Он почувствовал на плече чью-то руку и моментально среагировал, но укол в шею мгновенно прервал связь мозга с рукой, держащей пистолет. И прежде чем наступила полная темнота, на черной поверхности окна Микаэль увидел лицо мужчины возле своего лица. На мужчине была зеленая шапочка и зеленая маска. Как у хирурга. У хирурга, подготовившегося к операции.
Катрина, слишком увлеченная происходящим на мониторе компьютера, не отреагировала на то, что не получила ответа от человека, только что вошедшего в кабинет. Но она повторила свой вопрос, когда за вошедшим закрылась дверь, отрезав шум вентиляции:
— Где ты был, Бьёрн?
Ей на плечо и шею легла рука. И первой ее мыслью было то, что прикосновение теплой руки, дружеской мужской руки к обнаженной коже на шее не так уж и неприятно.
— Я был на месте преступления, чтобы возложить цветы, — произнес голос у нее за спиной.
Катрина удивленно наморщила лоб.
«No files found»,[75] — появилось на мониторе. Неужели? Нигде ни одного файла со статистикой смертности ключевых свидетелей? Она стала набирать номер Харри. Человек у нее за спиной начал массировать мышцы ее шеи. Катрина застонала, больше для того, чтобы показать, что ей это нравится, закрыла глаза и наклонила голову вперед. На другом конце провода пошли гудки.
— Чуть ниже. Что за место преступления?
— Проселочная дорога. Там девушку задавили. Преступление не раскрыли.
Харри не отвечал. Катрина отняла телефон от уха и набрала сообщение: «Статистика не найдена». Нажала на клавишу «Отправить».
— Долго ты там пробыл, — сказала Катрина. — Что потом делал?
— Позаботился о тех, кто тоже там находился, — произнес голос. — Он сломался, можно так сказать.
Катрина закончила работу над своим заданием, и все остальное в помещении наконец получило доступ к ее органам чувств. Голос, рука, запах. Она медленно развернулась на стуле и подняла глаза.
— Кто вы? — спросила она.
— Кто я?
— Да. Вы не Бьёрн Хольм.
— Разве?
— Нет. Бьёрн Хольм — это отпечатки пальцев, баллистика и кровь. Он не делает массаж, от которого становится сладко во рту. Так что вам угодно?
Бледное круглое лицо начало заливаться краской. Рыбьи глаза еще больше вылезли из орбит, и Бьёрн быстро отдернул руку к себе и начал яростно чесать пухлую щеку.
— Нет-нет, в общем, прости, я не хотел… я только… я…
Краснота и заикание стали более интенсивными, и в конце концов он опустил руку вниз и посмотрел на Катрину отчаянным взглядом, будто капитулируя:
— Черт, Катрина, нехорошо вышло.
Катрина посмотрела на него и чуть не рассмеялась. Господи, какой же он милый, когда такой.
— У тебя есть машина? — спросила она.
Трульс Бернтсен очнулся.
Он посмотрел перед собой. Вокруг него было бело и светло. И он больше не испытывал боли. Наоборот, ему было очень хорошо. Бело и хорошо. Наверное, он умер. Конечно, он умер. Странно. Но еще более странно то, что его по ошибке направили сюда. В хорошее место.
Трульс почувствовал, как тело его накренилось. Может быть, он поторопился сделать вывод насчет хорошего места, наверное, он все еще в пути. И теперь он расслышал звук. Жалобный далекий звук, который становился то громче, то тише. Гудок паромщика.
Что-то появилось перед ним и закрыло свет.
Лицо.
Голос:
— Он очнулся.
Появилось другое лицо:
— Если начнет кричать, вколите ему еще морфина.
И тогда Трульс почувствовал, что они вернулись. Боли. Все тело болело, а голова, казалось, вот-вот взорвется.
Машина снова накренилась. «Скорая». Он лежал в «скорой», мчавшейся с включенными сиренами.
— Я — Ульсрюд из криминальной полиции, — сказало лицо перед ним. — В вашем удостоверении написано, что вы — сотрудник полиции Трульс Бернтсен. Это так?
— Что случилось? — прошептал Трульс.
— Бомба взорвалась. Стекла повылетали во всех окрестных домах. Мы обнаружили вас в холодильнике в квартире. Что случилось?
Трульс закрыл глаза и услышал, как вопрос прозвучал вновь. Услышал другой голос, наверное санитара. Тот просил полицейского не наседать на пациента. Ведь он, помимо прочего, находится под действием морфина, поэтому может ляпнуть что угодно.
