Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Барнс Дженнифер Линн

После того как в меня выстрелили, Макс стала меня упрашивать уехать из поместья, но тогда я не смогла бы претендовать на наследство. Чтобы получить деньги, я должна была прожить в Доме Хоторнов год — Алиса разъяснила мне это особо.

— Что-то тревожит меня это твое молчание в ответ на вопрос о киллерах.

— Все хорошо, — сказала я. — Просто…

— Ну-ка, ну-ка.

Я даже не знала, с чего начать.

— Кто-то подкинул мне в спальню окровавленное говяжье сердце. С ножом.

— Эйвери! — Макс ахнула. — А ну рассказывай все по порядку!

— Итак, подытожим, — сказала Макс. — У нас есть погибший дядя. Возможно, он жив, не исключено, что он твой отец. Братья-красавчики снова ведут себя как короли драмы, каждый мечтает урвать хоть кусочек от твоей охмурительной задницы, а баба, которая чуть тебя не прикончила, чпокается с твоим папашей?

Я поморщилась.

— Ну, примерно так и есть.

— Знаешь, что я хочу на день рождения? — спокойно спросила Макс.

День рождения Макс! Он ведь завтра!

— Поменьше драмы?

— Троих самых симпатичных дроидов из «Звездных войн». В натуральную величину. И чтоб работали! — поправила меня Макс. — Ну и да, чтобы драмы было поменьше.

— Как ты? — спросила я. Как же редко я задавала ей этот вопрос раньше…

— Замечательно, — заявила Макс.

— Макс.

— Живется нам… неплохо.

— Что-то не слишком верится, — ответила я. Бывший парень Макс пытался продать информацию обо мне прессе, и когда она узнала об этом, то бросила его, а он в отместку прислал ее родителям фотокомпромат.

Едва ли после такого ей «живется неплохо».

— Собираюсь вот в миссионерскую поездку, — сообщила Макс. — Возможно, надолго.

У Макс были очень религиозные родители. То же можно было сказать и о ней самой. Причем ее религиозность не имела ничего общего с желанием им угодить. И все же раньше она про миссионерские поездки не заговаривала.

Неужели дома и впрямь все так плохо? А в школе?

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — спросила я.

— Можешь, — серьезно произнесла Макс. — Скажи своему недопапашке, чтобы съеживал куда подальше. И соснул буйца. И тунца. Сперва тунца, а потом буйца — в таком порядке.

И все же не случайно Макс стала моей лучшей подругой.

— Еще что-нибудь?

— Еще можешь мне рассказать про кубики на животе Джеймсона Хоторна! Как они на ощупь, приятные? — невинно поинтересовалась Макс. — А то видела я тут вашу фотку, и шестое чувство мне нашептало, что ты уже наверняка тесно общалась с его прессом!

— А вот и нет! — возразила я. — Не было у меня никакого «тесного общения» с его кубиками!

— Это еще почему? — строго спросила Макс.

— Не до того сейчас.

— Да тебе вечно «не до того», — послышалось в трубке. — А еще ты не любишь чего-то хотеть. — В голосе Макс зазвучала неожиданная серьезность. — Слишком уж хорошо ты научилась себя защищать, Эйвери.

Ничего нового про себя я не узнала.

— И что же?

— Ты же теперь миллиардерша! У тебя есть целая команда защитников! Весь трепаный мир у твоих ног! В желаниях нет ровным счетом ничего страшного! — Макс выключила воду. — И вовсе не страшно идти следом за мечтой!

— А кто сказал, что она у меня есть? — спросила я.

— Мое шестое чувство, — парировала Макс. — Да и та фотография.

Глава 27

Обнаружив, что Эли дежурит прямо под моей дверью, я ни капли не удивилась. После инцидента с говяжьим сердцем моя участь на ближайшее будущее была предрешена: мне предстояло перемещаться с личной охраной даже по территории поместья. Но что меня удивило — рядом с Эли стоял Грэйсон. На нем был черный костюм, безупречно белая рубашка. Галстука на шее не было. Мне вдруг вспомнилось, как он закатывал рукава, готовясь к драке с братом.

Эли и Грэйсон о чем-то переговаривались вполголоса, но стоило мне переступить порог, как они затихли.

— Ты мне не рассказывала, что кто-то подбросил тебе в спальню окровавленное сердце, — с укором сказал Грэйсон. Надо отдать ему должное, недовольство он умел выражать мастерски. — Почему?

По его тону было понятно: он ждет от меня ответа. А когда Грэйсон Хоторн чего-то хотел, он, как правило, добивался желаемого.

— А когда мне было рассказывать? — попыталась оправдаться я. — Мы с тобой после того случая не виделись! Ты всю неделю бесподобно меня избегал, за исключением пары-тройки случаев!

— Я тебя не избегал, — возразил он, но все же опустил взгляд, не справившись с собой.

В голове у меня снова зазвучал голос Макс, утверждавшей, что я «не люблю чего-то хотеть». Макс часто оказывалась права, и это даже раздражало.

— Ты навещала мою мать, — произнес Грэйсон. Прозвучало это как утверждение, а вовсе не как вопрос.

Я покосилась на Эли. Кажется, у кого-то тут чересчур длинный язык.

— Эй, я ничего такого не рассказывал, — вскинув руки, заявил он.

— Орен? Алиса? — сощурившись, спросила я у Грэйсона.

— Оба раза мимо, — ответил Грэйсон и посмотрел мне в глаза. — Я видел фото вас обоих в отеле. А уж вывод и сам в состоянии сделать.

Я постаралась не вкладывать чересчур много смысла в финальную фразу, но мне тут же вспомнилось, на какой вывод навела Макс та фотография со мной и Джеймсоном. Не из-за нее ли Грэйсон так злится?

Ты первый от меня отказался, подумала я. Ты это выбрал сам.

— Если тебе и впрямь так уж понадобилась Скай, надо было мне обо всем рассказать, — процедил Грэйсон.

Тут я вспомнила, для чего именно она мне понадобилась. И что подтвердила. Все остальное мгновенно утратило смысл.

— А ты сегодня не видел Джеймсона? — спросила я у Грэйсона. Под ложечкой засосало от напряжения. — Его не было в школе. Он случайно… тебя не искал?

— Нет, — под кожей у Грэйсона заходили желваки. — А что?

Значит, Джеймсон не стал рассказывать Грэйсону о его отце. Я же не чувствовала за собой права это сделать.

— Мы просто выяснили кое-что, — я потупилась. — Это касается благотворительных организаций, упомянутых в завещании.

— Так ты не прекратила расследование! — Грэйсон тряхнул головой. Руки спокойно висели вдоль тела, но только на первый взгляд. Присмотревшись, я заметила, как он нервно потирает большим пальцем правой руки подушечку указательного — крошечная потеря контроля, предзнаменование срыва. — И Джеймсон, я так понимаю, тоже, — заключил он и повернулся. Я видела, как напряглись его шея и челюсти, хотя голос оставался невозмутимым. — Прошу меня извинить. Мне надо переброситься парой слов с братом.

Глава 28

Я пошла за Грэйсоном. Эли устремился за мной. Надо отдать Грэйсону должное, он быстро оставил попытки уйти от преследования. Он поднялся на третий этаж, прошел галереей извилистых коридоров, поднялся по короткой кованой лестнице в комнатку с альковом. В углу стояла старинная швейная машинка. Стены были увешаны полотнами из разноцветных лоскутков. Грэйсон приподнял одно из них — под ним оказался лаз.

— Если я тебя попрошу вернуться к себе в комнату, ты послушаешься? — спросил он.

— Ни за что на свете, — парировала я.

Грэйсон вздохнул.

— Футов через десять увидишь лестницу. — Он посильнее отогнул полотно и стал ждать, чуть наклонив голову и внимательно наблюдая за мной. Наверное, целый свет охотно пал бы к ногам Грэйсона Хоторна, лишь бы выполнить его волю, — но только не я.

Оставив Эли у алькова, я пробралась в лаз на четвереньках. Грэйсон был совсем рядом — я это чувствовала и слышала, — но он ни слова не проронил, пока я не начала подниматься по лестнице.

— Там, наверху, увидишь дверь, которая открывается вверх. Только осторожно, она заедает.

С трудом справившись с желанием обернуться и посмотреть на него, я все же открыла дверь и выбралась наверх. В глаза ударили лучи яркого солнца. Я думала, что попаду на чердак — а никак не на крышу.