Никита Филатов - Прощальный поклон капитана Виноградова (сборник)
Начал он «под крышей» молодого в те поры Центра научно-технического творчества молодежи – они тогда плодились со скоростью неописуемой, пока власти не поняли, что в этих конторах ни молодежью, ни тем более научно-техническим творчеством не пахло. Вскоре налоговые льготы отменили, но первоначальный капитал был уже нажит – оставалось им только правильно распорядиться… Виктор не стал выписывать из Германии «мерседес» или ангажировать сауны с девочками. Откупив за гроши угасавшее производство при своем институте, он стремительно наладил выпуск простых, дешевых, но вечно дефицитных пластмассовых «шелабушек» к автомобилям: от декоративных решеток до «повторителей», локеров и крышек трамблера…
Мареничу хватило ума не застрять на этой ступеньке – появились нужные связи, имя в определенных кругах. У Виктора оказалось все, что нужно, плюс немного везения: его родная сестра вышла замуж за немца, Эгона Мейера, владельца комплекса передвижных автозаправочных станций в половине Европы… дальнейшее было предопределено.
Сначала – аренда нефтебазы в пригороде. Затем несколько удачных «конверсионных» сделок с военными, уступившими по сходной цене господину Мейеру и его родственнику кое-какую технику, не подлежавшую выводу с территории Германии: бензовозы, бульдозеры, трубоукладчики. Реэкспорт всего этого в Россию, создание собственной сети бензоколонок по Северо-Западу… Непременные – выгодные, хотя и чертовски рискованные – контакты с поставщиками автомобильного топлива из Чечни и его потребителями-прибалтами, баснословный подряд на строительство трансрегионального газопровода…
Человеком Маренич был уживчивым, не жадным, быстро поладил с властями, почти без потерь избежав сурового пресса государственного рэкета: многие вопросы он умудрялся решать там, где конкуренты безуспешно трясли многотысячными взятками. Что же касается рэкета не государственного… это разговор отдельный, но и там у Виктора все было в порядке. В отличие от многих, в политику он не лез, хотя своих, прикормленных людей в эшелонах власти имел и при случае не чурался их использовать. На благо свое… и Отечества.
Виноградов и Маренич не виделись лет пятнадцать – практически с выпускного школьного вечера, с тех теплых и грустных белых ночей, когда мир вокруг казался таким прекрасным и доступным, друзья – талантливыми, девушки – как на подбор красивыми и добрыми… Закрутилось: вступительные экзамены, сессии, стройотряды, практика у черта на куличках, все более редкие звонки по праздникам, случайные встречи в метро – на ходу, второпях… Отрывки сведений от общих знакомых, телефонный номер, уже не переписанный за ненадобностью в новую книжку…
Когда судьба вновь свела Владимира Александровича с бывшим одноклассником, фирма Маренича «Нефтегазойл» представляла собой мощную корпорацию: две топливные базы, автозаправочные станции, неисчислимый парк грузовиков и бензовозов. Филиалы в Грозном, Уренгое, Сургуте, Таллинне… а также в Гамбурге и Каире, не говоря уже о всех российских областных центрах. Монопольные контракты с военным округом, пароходствами, с мэрией – на поставку газа, нефтепродуктов, на строительство наливных терминалов в Заливе. Свой банк, контора по операциям с недвижимостью, крохотная гостиница в заповеднике, медицинский центр и столовая для персонала, склад мелкооптовой продовольственной торговли и сеть лотков от Гражданки до Красного Села. Ресторан, казино и еще кое-что по мелочам.
А ведь как получилось? Случайно! Шел себе Виноградов из бани, а тут как раз со стороны кортов – «девятка». А в ней Маренич собственный персоной. Весь круче тучи – плащ от Кардена, лысина, шофер за рулем: «Ты?» – «Я!» – «Здорово!» – «Привет!» – «Подвезти?» – «Поехали…»
И дальше – слово за слово: «Ну ты крут!» – «А ты там же?» – «Да почти… Как дела?» – «Пока не посадили». – «Ха-ха!» – «Переходи ко мне, бросай ментовку, нет, серьезно…» – «А ты – что?» – «Да так, бензин, консервы, винишко… На визитку…» – «Все, приехали – метро». – «Давай, звони…» – «Ага…»
Под самый Новый год – приперло: в городе ни капли «девяносто второго», за паршивым «семьдесят шестым» на заправках очереди в километр; уж на что виноградовская старушка «пятерка» нетребовательна, но и ей, чтобы катиться, что-то в бак булькнуть надо! Пришлось отыскать засунутую в бумаги визитку:
– Алле! Виктор? Ой, простите, девушка…
– Это секретарь, добрый день. Что передать господину Мареничу?
– Виноградов беспокоит.
– Одну минуточку…
– А, Володя! Проблема? Понял… Приезжай, жду!
С того дня проблем с бензином у Виноградова не стало: кредитные карты «Нефтегазойла» принимались в любое время суток, почти на каждой АЗС и вне всякой очереди.
Разумеется, дружба дружбой, а…
– Послушай, Володя… Что ты посоветуешь? Тут такая ситуация…
Почему же не дать школьному приятелю дельный совет? Тем более – не как обойти закон, а напротив – как его нарушить? И чтоб интерес фирмы соблюсти? Маренич был достаточно умен, чтоб максимально использовать богатый опыт и неплохую профессиональную репутацию капитана милиции с десятилетним стажем: постепенно Владимир Александрович стал чем-то вроде приходящего референта при господине генеральном президенте…
Вскоре они, как говорится, «оформили отношения»: подписали договор, по которому гражданин Виноградов В. А. являлся «научным консультантом по проблемам текущей правовой практики». Договор с некоторой натяжкой Закону о милиции не противоречил, но позволял, не таясь, присутствовать на разного рода серьезных переговорах Маренича, общаться с его партнерами. Да и вообще – при постоянной способности капитана попадать в какие-то довольно-таки темные и авантюрные истории (того и гляди: если не посадят окончательно, то уж из органов можно в два счета вылететь…) стоило и о «запасном аэродроме» подумать.
Как сотрудника фирмы его закрепили за служебной столовой, что было приятно, и предоставили право отовариваться на шиловским мелкооптовом складе, что было не только приятно, но и весьма выгодно: для своих там был фантастический выбор снеди по ценам позапрошлого года… Виноградов смог понять, что ощущал инструктор райкома КПСС, только что допущенный к спецраспределителю, – душа и желудок были умиротворены, казалось, что удалось наконец достигнуть компромисса между служебным долгом и возможностью обеспечить себе сносное существование.
Звезда «Нефтегазойла» стремительно восходила…
Глава третья
Мы не знаем, что с нами будет, где и как будет, но знаем точно, что этого может и не быть.
В. Балков. НеопубликованноеОбычно даже Профессору, при всем к нему уважении, курить в кабинете шефа не разрешалось. А тут дымили кому не лень – и сам Профессор, и Зайченко, и даже бледный Корзун, коротко стриженный мальчишка с растерянными глазами. В привычной атмосфере оперативного совещания Виноградов чувствовал себя достаточно уверенно, а вот Иван Иванович – тот страдал, то и дело заходясь кашлем и протирая слезящиеся глаза.
– Вы б хоть форточку открыли, – пожалел его капитан.
– А если подслушают? – подозрительно спросил Корзун.
Профессор махнул на него рукой:
– Делай, что старшие велят… Понадобится – и со стекол информацию снимут. Не говоря уж о «закладках». – Он обвел широким жестом облицованные дубовыми панелями стены. – Всевозможные розетки и штекеры – идеальное место для радиомикрофонов и прочей гадости. – И, повернувшись к Ивану Ивановичу, добавил: – Извините. Забыл совсем.
– Ничего-ничего, уже легче, – вдохнул свежий сырой воздух Орлов и жестом поблагодарил всех за работу. – Что еще?
– А ничего. Давайте сначала, но по порядку… Под запись.
Виноградов расправил примятые листы блокнота, придвинул ручку и потер затекшую спину. Быстрым взглядом обежал присутствующих…
На кожаном диване в углу расположился Профессор – огромный рыхлый мужчина в очках. Дешевый костюм и помятый галстук позволяли безошибочно классифицировать их обладателя как сотрудника правоохранительных органов. Они с Владимиром Александровичем вместе «топтали землю» еще вокзальными операми, и если Виноградов считался любимым учеником знаменитого полковника Храмова, то Профессор был – самым умным. И прозвище свое он заслужил – лучшего аналитика не существовало по обе стороны фронта… В растрепанной голове этого майора рождались такие оперативные комбинации, о которых впоследствии с дрожью и холодом вспоминали на нарах те, кто имел несчастье оказаться в сфере его профессиональных интересов. Но… начальству не нужны были скандальные процессы с суетой адвокатов, звонками сверху и постоянной заботой о том, чтобы ниточки преступных связей оборвались вовремя, не затронув тех, кто составляет гордость и оплот демократии. Нет! Требовался «вал» выявленных преступлений, постоянные цифры роста раскрываемости и «предотвращенки», поэтому Профессора заставляли оформлять протоколы на мелких жуликов, спившихся продавцов и ночных сторожей, соблазненных складской тушенкой. И стало ему жить и служить неинтересно. И начал он, по старой российской традиции, пить. И не просто пить, а спиваться, попал у начальства в разряд «плохих», отчего пить стал еще яростнее.
