Николай Леонов - Козырные валеты
Дверь открылась, девушка в кружевной наколке и фартучке молча пропустила сыщика в квартиру. Он тоже молча кивнул, носовым платком протер и без того сверкающие ботинки, прошел за домработницей и вскоре оказался в дамском служебном кабинете. Это был не будуар, а именно кабинет, строгий, изящный, но, безусловно, женский, на что указывали картины на стенах и подбор мебели.
Анна Павловна сидела за письменным столом, при появлении полковника с места не поднялась, не поздоровалась, кивком указала на гостевое кресло, спросила:
– Чему обязана, полковник?
А Гриша утверждал, что она умна, отметил Гуров. Женщина всегда в первую очередь женщина, эмоции превалируют. Гуров отметил и строгий костюм, и чуть заметную косметику, и былую красоту хозяйки, и даже терпкий запах мужского одеколона. Если ее расслабить, чуть развеселить, то хозяйка не в прошлом, а в самом что ни на есть настоящем красавица. Она напомнила ему жену, которая считала, что сначала она женщина, затем уже все остальное.
Сыщик решил ничего не изображать, держаться естественно, такую женщину не обмануть, а насторожить и разозлить просто. Хозяйка же нужна Гурову со всеми потрохами, иначе его визит принесет только вред.
– Здравствуйте, Анна Павловна! – Он поклонился, прошелся по серебряному паласу, посмотрел в окно, понюхал неизвестный ему цветок, переставил кресло, чтобы свет не падал в лицо, и только потом сел. На столе он увидел пепельницу и пачку сигарет.
– Вижу, вы курите…
– Да, я курю, – хозяйка сделала ударение на слове «я». – Так чему обязана, полковник? В этом кабинете маршалы ведут себя учтивее.
– Влюбленные маршалы, Анна Павловна, – уточнил Гуров. – С влюбленного мужчины звезды сыплются, словно конфетти на новогоднем балу.
– Я задала вам вопрос. – Анна Павловна зачем-то надела очки, тут же их сняла.
– Анна Павловна, я старый сыщик и совершенно точно знаю, что вы не только красивая, но и очень умная женщина. – Гуров достал из кармана сигарету, начал крутить между пальцев. – Я не могу ответить на неловкий вопрос, это бестактно. Если в доме умер человек, у гробовщика не спрашивают, зачем он пришел. Вижу, вам трудно говорить, начнем с моего монолога. Сочтете нужным – ответите.
Гуров встал, щелкнул зажигалкой, дал прикурить хозяйке, закурил сам, вернулся в кресло.
– Сегодня в начале первого ваша дочь Ольга приехала в университет. Девушка находилась под наблюдением контрразведки и сотрудника уголовного розыска.
Сыщик не смотрел в лицо хозяйки, но и не прятал взгляда, смотрел естественно, переводя его с одного на другое.
– В коридоре напротив аудиторий, где проходили приемные экзамены, Ольга стояла у окна с подругой, когда появился известный нам мелкий продавец наркотиков. Наши коллеги сцену фотографировали и записывали разговор девушек. Ольга направилась к торговцу, но мой сотрудник встречу предотвратил, фото и записывающую аппаратуру уничтожил. После чего Ольгу с места встречи увели, помогли сесть в машину и уехать.
Между спецслужбами состоялся короткий обмен любезностями, вот, собственно, и все. Торговца мы установили, выставили за ним наблюдение, полагаю, его спасти не удастся, он погибнет не сегодня, так завтра.
– Что в университете торгуют наркотиками – ваши вымыслы. Что Ольга хотела наркотик купить – полный бред. Хотите выпить? – Хозяйка указала на стоявшее у стены бюро красного дерева. – Мне джин-тоник и лимон.
Гуров открыл бюро, смешал напитки, подал хозяйке, вновь занял место в кресле и продолжал, словно резкой отповеди и не было:
– Все вместе мы называемся – правоохранительные органы, но задачи у нас разные. Я не говорю, где хорошие, где плохие, везде каждой твари по паре. Возьмите сегодняшний день. Мы ищем убийцу, они не против, чтобы найти его, но это для них не главное. Дочь Чекина – наркоманка, доказать, найти компромат, и советник президента становится лицом управляемым.
– Ольга не наркоманка! – быстро сказала Анна Павловна, вышла из-за стола, налила себе рюмку водки.
– Она наркоманка, – спокойно возразил Гуров. – Я не специалист, полагаю, что Оля лишь вступила на этот путь, ее еще можно, мы обязаны девочку спасти. И здесь главную роль должны сыграть вы, мать. Отец заигрался в политику, до него не достучаться. Если Чекин поймет, что смерть дочери убьет его карьеру, он очухается. Но для девочки будет поздно. Анна Павловна, вы видели, как умирают от тяжелого наркотика? Героин – верная смерть.
– Допустим. – Анна Павловна отставила рюмку, закурила.
– Так не пойдет! – прервал Гуров. – Никаких допущений. Они так же смешны и безумны, как и выражение «допустим, кобра – змея ядовитая». Либо вы слушаетесь меня беспрекословно, либо я занимаюсь своим делом, разыскиваю убийц вашего зятя, а вы хороните дочь.
– Вы страшный человек!
– Мелодрама вам не к лицу. Сегодня я единственный человек, способный вам помочь спасти девочку и не навредить Чекину. Хотя на последнего мне в высшей степени наплевать.
– На меня наплевать? – Дверь кабинета распахнулась, вошел хозяин. За его спиной маячила двухметровая фигура охранника. – Мне сообщили, что в моем доме обосновался какой-то мент, который не ведает, что творит.
– Сядь, Виктор! – Анна Павловна ступила из-за стола, подошла к дверям. – Саша, вернись в машину.
Охранник переминался. Гуров узнал некогда своего подчиненного, скверного опера, двурушника и подпевалу.
– Чувствую, тебе следует помочь! – Гуров подошел к двери, легко отстранив довольно массивную фигуру хозяйки. – Ну?
– Лев Иванович, у меня хозяин! – Парень попятился, споткнулся о ковер, чуть не упал.
Чекин скривился, процедил сквозь зубы:
– Иди в машину. Жди. – Он налил себе хрустальный стакан водки, выпил.
– Анна Павловна, коротко, касаясь только его личности, разъясните мужу ситуацию. – Гуров закрыл бар-бюро, встал у окна, разглядывая еще сильную зеленую листву на деревьях.
Советник Чекин был высоким рыхлым мужчиной. Основным чувством, отражавшимся в этот момент на его плоском лице, был страх. Но он не мог забыть свою должность, кабинет в Кремле, машину у подъезда, готовеньких улыбок окружающих.
– Анна, ты снова попала под дурное влияние, – стараясь говорить уверенно, произнес он. – Погиб трагически Николай, но это не значит, что милиция может хозяйничать в нашем доме. Наркотики? Обыкновенный шантаж.
Гуров скучал, чиновник оказался глупее и неинтереснее, чем сыщик ожидал. Он глянул на Анну Павловну, подумал, что браки заключаются все-таки на земле, а никак не на небесах. Сыщик отчетливо представил, как около тридцати лет назад красивая, умная, излишне самоуверенная женщина вышла замуж за подающего надежды партаппаратчика, решила вылепить из него нечто удобное и полезное. Мучается с ним третий десяток, давно поняла, что из мужчинки мужчины не получится, уходят годы, надежды, накатывает безысходность.
– Я устал, у меня дела, – прервав супругов, сказал Гуров. – Слушайте и решайте. Сегодня вы вывозите Олю на дачу своих давних друзей и оформляете все необходимые документы на вылет. Анна Павловна сопровождает дочь до клиники, скажем, в Швейцарию. Кстати, Анна Павловна, вам не мешает побывать на воздухе и загореть. Я переговорю со швейцарскими коллегами, вы не будете чувствовать себя одиноко. К тому же, Анна Павловна, извините, вам необходимо похудеть, а Оле – поправиться. Если завтра утром я узнаю, что вы обе еще в Москве, то… – Гуров пожал плечами. – Не советую.
Глава 3
На следующий день Анна и Ольга Чекины вылетели в Швейцарию.
В тринадцать часов Гуров и генерал ФСБ Кулагин встретились в кабинете генерала Орлова, который поглядывал на них из-под тяжелых век, завидуя молодости и энергии.
– Лев Иванович, почему ты никогда не сомневаешься в своей правоте? – Павел Кулагин неделю как бросил курить и мучился.
– Павел, я очень даже сомневаюсь, порой излишне долго, но все это происходит до прыжка. Признайся, если ты прыгнул с вышки, с трамплина или с самолета, нельзя даже думать, что ты неправильно прыгнул. Костей не соберешь.
– Кто давал тебе право сорвать нашу операцию в университете? – возмущался Кулагин.
– Я сделал это исключительно из любви к тебе. Паша, ты у меня в вашей конторе единственный приятель. Если тебя не станет, у меня не будет никого! – ответил Гуров.
– Вот! Эгоист! Главное, у тебя не будет никого! Твоя любовь ко мне – пестики-лютики. На самом деле ты обожаешь только Льва Ивановича Гурова.
– Не могу же я все на Петра со Станиславом свалить, приходится и о себе позаботиться, – ответил Гуров.
– Стоп! – Орлов взглянул на часы. – На трепотню еще три минуты, пять минут о делах – и по норкам.
– Твоя «наружка» работает вообще не на тебя, лишь морочат голову да плачутся. Они фотографировали и писали разговор Ольги Чекиной.
– Отвлекающий маневр. Твой Станислав нанес ущерб фирме в сотни долларов и сорвал операцию! – выпалил Кулагин.
