Фридрих Незнанский - Кто стреляет последним
— Давай-давай! — кивнул Меркулов.
— Шесть, — сказал Грязнов.
— А теперь спросите то же самое у кого-нибудь из своих следователей, — предложил Вадим Меркулову. — У кого-нибудь из настоящих мужиков, с крепким характером.
— У нас со слабым характером долго не держатся.
— Тем лучше. Тогда — у любого.
Меркулов взял трубку внутреннего телефона. Проговорил:
— Это Меркулов. Что у тебя слышно?.. Вот как?.. А три «БМВ»?.. Понятно…
— Цифру! — напомнил Вадим.
— Назови-ка цифру — какую-нибудь из первого десятка… Да любую!.. Может, шутки. А может, и нет. Ну?.. Все, спасибо. — Меркулов отошел от телефона. — Все машины, кроме трех «БМВ», с автобазы ушли. Похоже, Вадим Николаевич, вы правы: на «бээмвухах» они и поедут.
— Какую цифру он назвал? — нетерпеливо спросил Вадим.
— Шесть.
— А теперь разделите сто четырнадцать на шесть.
Меркулов прикинул на бумажке.
— Сколько получилось?
— Девятнадцать.
— На девятнадцатом километре кольцевой и будет встреча, — уверенно сказал Вадим.
Грязнов засмеялся:
— Это же анекдот!
— Погоди-ка смеяться, — остановил его Меркулов. — Вы что же — хотите предложить эту игру Марату?
— Да.
— И он, по-вашему, согласится?
— Почему бы и нет? Каким-то образом нужно будет определить место встречи. А тут — прямой элемент случайности. И я же не буду задавать ему наводящих вопросов.
— А если он назовет «два»? Или «десять»?
— Может, — согласился Вадим. — Но вряд ли. Я где-то читал: женщины, как правило, называют нечетные цифры, мужчины — четные. Молодежь — из первой пятерки, люди постарше — из второй. Мужчины с сильным характером — «шесть». Реже — «восемь». А Марат — он как раз из таких.
— Да, этого у него не отнять, — подтвердил Меркулов.
Он подошел к подробной карте Москвы, висевшей на стене рядом с картой не разделенного еще Советского Союза, отыскал на МКАД девятнадцатый километр. Отметил:
— Если ехать со стороны Капотни — сразу за мостом через Москву-реку. Интересно, закончили там реконструкцию?
— Вы что — всерьез собираетесь посылать туда группу захвата? — удивился Грязнов.
— Во-первых, как тебе прекрасно известно, никаких групп захвата у меня нет. Руководить операцией будет Федоров. Юрий Александрович Федоров, начальник МУРа, — объяснил Меркулов Вадиму. — Единственное, что я могу: дать ему совет. И надеяться, что он к этому совету прислушается. А во-вторых… Почему бы и нет? Где-то же группы захвата нужно ставить. И резонно, если одну послать на девятнадцатый километр, а вторую — на другой конец кольцевой. Как раз в районе пересечения кольцевой и Ленинградского шоссе, — показал он на карте. — Что мы теряем? А если Вадим Николаевич окажется прав, тогда мы вообще в полном порядке, никакие «БМВ» Марату не помогут.
Подал сигнал пейджер Грязнова. На экране появилось: «Фирма «Информ-Экском». Оператор 239-12-12. Абонементный номер 10-132».
— Сейчас проверим, — сказал Грязнов. Он набрал номер оператора: — Передайте для абонента 10-132: «Сотовый телефон для связи с Константином Дмитриевичем 184-19-20. Желаю удачи». Все.
— Через сколько времени придет сообщение? — спросил Меркулов.
— Минуты через три.
— А если телефон оператора будет занят?
— Телефон многоканальный. Он никогда не бывает занят.
И почти тотчас же пискнул пейджер, на дисплее «Нэка» возник текст, переданный Грязновым.
— Вот это техника! — позавидовал Меркулов. — Нам бы такую!
— Когда-нибудь будет и у вас, — успокоил его Грязнов.
— Когда-нибудь! Нужна сегодня, сейчас!
— Пока попользуетесь моей.
— Даже не знаю, Слава, что бы мы делали без твоей помощи!
Грязнов усмехнулся:
— Вы думаете, я вам помогаю? Нет, Константин Дмитриевич, прежде всего — себе. Чем меньше останется нечисти, тем спокойнее будут жить люди. Тем больше свободного времени у них будет. А для чего людям свободное время? Чтобы заниматься любовью. А где любовь, там и ревность, измены. Алчущая доказательств неверность. И верность, требующая подтверждения. Вот тут и открывается обширное поле деятельности для моей «Глории».
В другое время Вадим, может, и оценил бы парадокс Грязнова, но сейчас ему было не до этого.
— Сколько людей в группах захвата? — спросил он у Меркулова.
— По двенадцать в каждой. Не считая водителей.
— Если кадры Марата приедут раньше, пусть Федоров остановит своих. Пусть даже не приближаются к месту встречи.
— Почему?
— Их перестреляют. Всех до единого.
— Думаете, Марат на это пойдет?
— Он на все пойдет.
— А как же вы?
— Не знаю, — сказал Вадим. — Буду смотреть. По обстановке.
В кабинет всунулся следователь Косенков:
— Можно?
— Заходи, — пригласил Меркулов. — Назови цифру — от единицы до десяти. Какую угодно!
— Четыре.
Меркулов оглянулся на Вадима:
— А он говорит — четыре.
— Но ему же лет двадцать пять, — отозвался Вадим. — А Марату — под пятьдесят.
— Да, пятьдесят два, — подтвердил Меркулов. — Ладно, докладывай! — кивнул он Косенкову.
Докладывать было практически не о чем: проверили все известные квартиры в Москве и в пригородах, семьи Вадима не обнаружили ни в одной.
— Квартиры в районе Речного вокзала были? — спросил Меркулов.
— Вроде нет… — Косенков полистал свою записную книжку, уверенно повторил: — Нет.
— А где Турецкий?
— Поехал в «Русь». Часа три назад.
— Что ж, подождем…
Но у Вадима уже не было времени ждать. Половина шестого. А еще нужно было добраться до поселка, взять «Запорожец», потом заехать на Савеловский вокзал за грузом. И обязательно проскочить на девятнадцатый километр МКАД — осмотреться там. Вероятность того, что удастся назначить встречу именно на девятнадцатом километре, была небольшой, но она все же была. И подготовиться к ней нужно было заранее.
И еще одно беспокоило Вадима. Марату наверняка уже сообщили, что он оторвался от слежки. И Марат обязательно попытается снова выйти на его след. Пошлет своих к МУРу. А возможно — не только к МУРу. Ливия, бомба, убийство Барсукова — это были не муровские дела, Марат не мог этого не понимать. А значит — может отправить своих людей и к воротам Генеральной прокуратуры. Возможность этого была, конечно, очень небольшой. Но и ею пренебрегать не следовало. Не та ситуация. Любая оплошность могла стоить слишком дорого.
— Вы не могли бы дать мне какую-нибудь машину? — спросил Вадим у Меркулова. — Часа на два.
— Разве что мою «Волгу». Остальные в разгоне. Но она приметная — с антеннами и с «мигалкой».
— Это неважно.
— Возьмете груз?
— Да.
— Не рискованно? Ехать к Марату с настоящим грузом…
— Я рискую совсем не грузом, — ответил Вадим.
«Что ж, он имеет на это право, — подумал Меркулов. — Сейчас он имеет право на все». Предупредил:
— Марат свяжется с вами около одиннадцати вечера. А встречу назначит не позже чем на двенадцать.
— Вы в этом уверены?
— Курьер, — напомнил Меркулов. — Последний самолет в Ригу уходит в 1.55. В порту нужно быть за час. И час на дорогу. Откуда вы будете звонить?
Вадим подошел к карте Москвы и показал на пересечение кольцевой с дорогой на Белую Дачу:
— Здесь пост ГАИ и рядом — телефонные будки. Две или три, не помню. Позвоню Марату и сразу — вам.
— А если автоматы не работают? Или трубки обрезаны? Не годится. Сделаем по-другому, — предложил Меркулов. — К половине одиннадцатого вечера я подошлю туда нашу машину. В ней будет следователь Косенков. Созвонитесь с Маратом из автомата или из поста ГАИ, телефон там наверняка в порядке. И как только определите место встречи, сразу же — Косенкову. А он по спецсвязи — мне.
— А если Марат позвонит раньше? — спросил Вадим.
— Свяжетесь со мной по сотовому телефону. Номер — у вас на пейджере. — Меркулов обернулся к Косенкову. — Все ясно? Будете при Вадиме Николаевиче офицером связи.
— Слушаюсь!
— А теперь проводите его к моей «Волге». Скажете водителю: я приказал.
— Серьезный малый! — заметил Грязнов, когда Вадим и Косенков вышли.
— Будешь серьезным, когда так припрет!.. Куда же Турецкий подевался? Пора бы ему и объявиться!..
Спустившись во двор, Вадим открыл заднюю дверцу черной меркуловской «Волги» и привычно втиснулся между сиденьем и передними креслами. И только когда машина отъехала от прокуратуры на несколько кварталов, поднялся.
— Куда едем? — спросил водитель.
— На Савеловский вокзал. А потом — на кольцевую. На девятнадцатый километр…
IV
В «Руси» гуляла богатая свадьба. Площадка перед деревянным теремом ресторана была заставлена украшенными разноцветными лентами «вольво», «бээмвухами» и «мерседесами». Возле крыльца «Руси» красовался белоснежный «роллс-ройс» со спаренными золотыми кольцами на крыше и куклой спереди. Среди всего этого сверкающего лака и хрома служебный «жигуленок», на котором приехал Турецкий, выглядел голодранцем, сунувшимся на светский раут. Поэтому Турецкий велел водителю остановиться поодаль и прошел к входу.
