Фридрих Незнанский - Девочка для шпиона
— Стоять.
Слава начал было медленно поворачиваться. Он надеялся, что подловивший его неизвестный торчит в дверном проеме, представляя собой достаточно удобную мишень.
— Не поворачиваться! — упредил его желание неизвестный.
Правда, Слава успел бросить взгляд через плечо и заметил, что никто не отсвечивает в серо-фиолетовом прямоугольнике открытых дверей.
Говорит вроде без акцента, подумал Грязнов, хотя в подобной ситуации это обстоятельство не могло служить большим утешением.
— Оружие бросай в дверь!
— Нет у меня оружия, — соврал Слава.
— Не надо ля-ля! Без оружия здесь только сумасшедшие и собаки!
— Ты тут живешь? — спросил Слава.
Минутная растерянность, потом агрессивно:
— Твое дело — медленно доставать свою пушечку и кидать сюда! Пока этого не сделаешь, шаг вперед или назад расценивается как побег!
Молодой, русский, определил Слава, да еще и начитанный! Такому сдаваться не в пример приятнее, чем какому-нибудь босяку. При всем при том интеллектуал может оказаться большей сволочью.
Грязнов достал из потайного кармана свой ПМ и бросил назад, очень сильно желая, чтоб поймавший его парень потянулся за ним — вот тогда по хребту и получит!
Этот нахал не давал возможности Славе проявить его бойцовские качества.
— Теперь выходи. Только задом наперед! Знакомиться будем!
Еще и шутник!
Придерживаясь ладонью за шершавую стену, пятясь, Слава начал подниматься, спросил:
— Ты здесь не Юру Андриевского поджидаешь?
— Кого?
— Не Юру, — констатировал Слава.
Ага, вот он стоит, к стеночке жмется, какую-то бандуру в руках держит, на автомат похожую. Вот это хорошо — длинноствольное оружие легче из рук вырывать, если умеючи, конечно.
Парень лет двадцати пяти, в оборванной военно-полевой форме. Явно не боевик Дудаева. Ну, значит, можно и помягче. Слава встал на один уровень с парнем. Тот стоял в трех шагах, настороженно пялился и поводил стволом автомата, но какого-то странного.
— Что это у тебя за базука? — спросил Слава добродушно, примериваясь, как и когда лучше достать этого вояку.
Парень явно из военных, к оружию неравнодушный, потому ответил не без хвастовства:
— Итальянский карабин. Девять миллиметров калибр! Пробивает стену и не жужжит!..
Слава сделал вид, что споткнулся.
Парень нервно вздернул ствол карабина.
А Грязнов в то же мгновение резко опустился вниз, опираясь на ладони и ногу в присяде, второй, выпрямленной и напряженной, ногой прочертил над полом полуокружность, скосив сей импровизированной косой парня вместе с карабином, как березку. Китайцы называют этот прием «золотая подсечка». И у Грязнова она оказалась именно такой. Парень упал как подкошенный, не выпустив, однако, карабин, который загремел на бетонном полу.
Слава тут же бросился вперед, вырвал из пальцев парня, едва не сломав их, оружие, перекатился, подхватил с пола пистолет…
Пока парень, чертыхаясь, поднимался с пола, Слава уже стоял на ногах.
— Ну вот и познакомились! — сказал он, переведя дыхание после стремительной схватки.
— Кто вы? — угрюмо спросил парень.
— У кого оружие, тот первый и спрашивает!
Парень пожал плечами и замолчал.
— Ты случаем Грозный в ноябре не штурмовал? — спросил Слава, начиная догадываться, откуда взялся здесь этот воин.
— А что?
— Меня между других дел интересует также один тип, который двадцать шестого ноября тут из себя штурмовика корчил.
— Что вы об этом знаете?! — воскликнул парень. — Они же воевать не умеют!
— Значит, я угадал.
— И что дальше?
— Хотелось бы фамилию узнать.
Слава думал: сейчас спрошу про того, которого ищет Константин Дмитриевич, и будем мириться.
— Чекалин фамилия. Это вам о чем-нибудь говорит?
— Представь себе — да! У тебя есть невеста?
— Какое ваше дело?
— Отвечай быстро! Это в твоих же интересах!
— Есть.
— Как зовут?
— Лида. А что?
— Как твоего будущего тестя зовут?
— Константин… Константин Дмитриевич.
Это невероятно, подумал Слава, но факт налицо. Валерий Чекалин нашелся.
— Ну вот что, дорогой друг, — сказал Слава. — Бери свою базуку, и пошли.
Чекалин проворно схватил оружие, но ствол поднимать не стал, держал его направленным в пол.
— Куда пошли? Кто вы?
— Я — Грязнов. Слыхал?
— Кажется, слыхал… Вы из уголовного розыска?
— Угадал.
Парень сбросил напряжение, улыбнулся, так что в густом сумраке сверкнули белые зубы.
— Вы здесь какими судьбами?
— Андриевского ищу, есть такой перспективный офицер.
Чекалин, помедлив, сказал:
— У нас такого не было.
— Это естественно. Скажи лучше, ты в этом доме давно отсиживаешься?
— Нет. Третий день. Все время пытаюсь вырваться из города, но не получается…
Слава рассказал ему о последних событиях, об ультиматуме, о деньгах Андриевского, наконец. Предложил уже совсем дружески:
— Давай-ка, Валер, глянем в подвале быстренько и назад, в дом пойдем, а то я и так им много времени дал!..
— Кому?
— Да есть там у меня два ассистента, устроили из серьезной командировки медовый месяц!..
Подвал был пустой и чистый, как приготовленный к ритуалу склеп. И все же одну интересную деталь Слава нашел. Квадратный старинной работы люк, имеющий ручки для подъема, до времени покоящиеся в специально прорезанных на поверхности люка пазах. Валерий подсвечивал фонариком, а Слава как следует его осмотрел и пришел к выводу, что люк поднимали с места уже после того, как заколотили двери и окна в доме. По всей видимости, во второй раз Ткачева не врала, этим лазом вполне мог пользоваться Андриевский.
— Поднимем, посмотрим? — спросил Слава.
— Если надо, — согласился Валерий.
— Не столько надо, сколько интересно.
Слава потрогал холодное железо люка, щелкнул легонько по крышке, послушал звук.
— А если заминирован? — спросил он, не обращаясь конкретно к Валерию.
— Ну и не трогайте тогда, — хмуро посоветовал Валерий.
— Не буду, — согласился Грязнов.
Они вышли во двор, вдохнули свежего, припахивающего едким дымом воздуха.
— Ну пойдем, — пригласил Слава Чекалина. — Пойдем, видишь, вон там, на четвертом, свет горит…
Прошли через двор к подъезду. Все было тихо, лишь раз Слава приостановился: показалось, что от дома на улицу кто-то пробежал, но легко, неслышно. Возможно, они кого-то спугнули, особенно грозен был Чекалин в военном бушлате и с толстоствольным карабином наперевес.
Грязнов толкнул дверь квартиры, пропустил вперед Валерия, вошел сам. Двери в комнаты были распахнуты, в одном проеме виднелся край топчана, а на нем ноги Олега в белых адидасовских носках.
— Это ты, Дина? — разморенным голосом спросил он.
— Ага! — рявкнул Грязнов. — Я! И уже с сыночком!
Ноги исчезли, зато в дверях появился Олег собственной персоной, взлохмаченный, сощурившийся, как кот, который только что поживился сметаной.
— А где Дина? — спросил он.
— Дина — мина! — вспомнил Слава, как называл ее Турецкий. — Сорвалась куда-то. Не переживай. Если понравилось — еще придет!
Олег неуверенно улыбнулся:
— Сказала, что понравилось…
— Смотри сдуру не влюбись! — посоветовал Грязнов.
— Почему — сдуру? — слегка обиделся Величко.
— Потому что орбиты у вас разные: она с группой богатых туристов на Багамах, а ты с оперативно-розыскной группой в каком-нибудь болоте возле лежалого трупа крутишься!
Олег промолчал, возможно в глубине души соглашаясь со старшим товарищем. Дискуссию о деликатном предмете прекратил Чекалин. Щурясь от яркого света не прикрытой абажуром лампочки, он спросил:
— Извините, конечно, у вас продовольственных припасов нет?
— Есть, конечно!
Сообразив нехитрый ужин, они уселись на кухне.
— А где же наша краля? — спросил Слава.
— Сам беспокоюсь! — сказал Олег. — Она сказала, что пойдет вас позовет.
— Да? — засомневался Слава. — Что-то не припомню. Вот ангелы небесные, те звали, когда Валерка у меня пистолетик отнял… Хотя, может, она возню нашу услышала да испугалась?.. Непонятно. А что непонятно, то мне не нравится!
Наскоро поужинали, после чего Грязнов, как старший, распределил график бдительного коротания ночи. С полуночи до двух и с четырех до рассвета он вызвался дежурить сам. До полуночи нес вахту Чекалин. А с двух до четырех — время Олега.
— И смотри! Если явится, гони от себя, пока я тебя не сменю! — предупредил Слава посмеивающегося Олега.
Предупреждение оказалось напрасным: Дина Ткачева так и не появилась до рассвета.
А. Б. ТУРЕЦКИЙ
На Андриевского мы нарвались совершенно случайно, с моей легкой руки, если можно так выразиться.
