Ю Несбё - Полиция
— Это такой розыгрыш, Харри?
— Вообще-то, ты должен мне это объяснить, Микаэль.
— Для тебя я господин начальник полиции или Бельман, Харри. Кстати, можешь опустить слово «господин». И я не должен ничего тебе объяснять. Что вообще происходит?
— Именно это ты и должен… прости, «тебе следует» звучит лучше? Тебе следует рассказать мне, господин начальник полиции. Или же мы должны — и я хочу сказать именно «должны» — доставить тебя для официального допроса. А этого всеми силами хотелось бы избежать как тебе, так и нам. Согласен?
— Переходи к делу, Харри. Как это могло произойти?
— Я вижу два возможных объяснения, — ответил Харри. — Первое и наиболее очевидное: ты застрелил Рене Калснеса, господин начальник полиции.
— Я… я…
Челюсти Микаэля Бельмана задвигались, а пигментные пятна запульсировали светом у него на лбу, как у диковинного глубоководного зверя.
— У тебя есть алиби, — закончил за него Харри.
— Да?
— Когда у нас появился результат, я поручил это дело Катрине Братт. В ту ночь, когда застрелили Рене Калснеса, ты был в Париже.
Бельману удалось наконец закрыть рот.
— Да?
— Она сверила твое имя с датами. Твое имя всплыло в списке пассажиров рейса «Эйр Франс» из Осло в Париж, и это же имя обнаружилось в списке постояльцев отеля «Голден ориол». Ты встречался там с кем-нибудь, кто может подтвердить, что ты действительно был в Париже?
Микаэль Бельман сосредоточенно моргал, как будто хотел лучше видеть. Северное сияние его кожи погасло. Он медленно кивнул:
— Дело Калснеса, да. Он был убит, когда я ездил на собеседование в Интерпол в Париже. Безусловно, я найду там свидетелей, мы вечером ходили в ресторан большой компанией.
— Тогда остается только выяснить, где в тот вечер находился твой пистолет.
— Дома, — убежденно ответил Микаэль Бельман. — Запертый. Ключ находился на связке, которая была у меня с собой.
— Ты можешь это доказать?
— Вряд ли. Ты сказал, что видишь два возможных объяснения. Дай-ка угадаю. Наверное, мальчики-баллистики…
— Вообще-то, сейчас там работают в основном девочки.
— …совершили ошибку и перепутали пулю из дела об убийстве с одной из моих тренировочных пуль, или что-нибудь в этом роде?
— Нет. Свинцовая пуля, которая находилась в коробке из хранилища, была выпущена из твоего пистолета, Бельман.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты о чем?
— Ты сказал: «пуля, которая находилась в хранилище», а не «пуля, найденная в черепе Калснеса».
Харри кивнул:
— Мы приближаемся, Бельман.
— Приближаемся к чему?
— Ко второй возможности, которую я вижу. Кто-то подменил пулю в хранилище на пулю из твоего пистолета. Кроме того, у этой пули есть еще одна странность. Пуля сплющена таким способом, который свидетельствует, что она попала во что-то гораздо более твердое, чем человек из мяса и костей.
— Ах вот как. И во что же, по-твоему, она попала?
— В стальной лист позади мишени в тире в Экерне.
— Господи, откуда такие догадки?
— На самом деле я не строю догадок, Бельман, я знаю. Я попросил девочек-баллистиков съездить туда и произвести выстрел из твоего пистолета. И знаешь что? Тестовая пуля полностью совпала с пулей из коробки с уликами.
— А что навело тебя на мысли о тире?
— Разве это не логично? Именно там полицейские совершают больше всего выстрелов, целью которых не является попадание в человека.
Микаэль Бельман медленно покачал головой:
— Есть что-то еще. Что же?
— Ну, — ответил Харри, достал пачку «Кэмела» и протянул ее Бельману, который помотал головой в знак отказа. — Я думал о том, скольких сжигателей знаю в полиции. И представляешь, я вспомнил только одного. — Харри вынул недокуренную сигарету, прикурил и с шумом сделал глубокую затяжку. — Трульса Бернтсена. И совершенно случайно я разговаривал с одним свидетелем, который недавно видел вас вместе в тире. После попадания в стальную пластину пули падают в коробку. Кое для кого не составило бы труда вынуть оттуда одну пулю после твоего ухода.
Бельман оперся рукой о колено и повернулся к Харри:
— Ты что, подозреваешь нашего общего коллегу Трульса Бернтсена в том, что он подтасовал улики против меня, Харри?
— А ты — нет?
Казалось, Бельман хотел что-то сказать, но передумал и пожал плечами:
— Я не знаю, чем занимается Бернтсен, Холе. И если уж честно, думаю, и ты этого не знаешь.
— Ну что же. Не знаю, насколько ты честен, но мне кое-что известно о Бернтсене. А Бернтсену кое-что известно о тебе, разве не так?
— По-моему, ты на что-то намекаешь, но я понятия не имею на что, Холе.
— Наверняка имеешь. Но это вряд ли доказуемо, поэтому не будем больше об этом. Я хочу знать, чего добивается Бернтсен.
— Твоя работа — расследование убийств полицейских, Холе, а не личная охота на ведьм в отношении меня или Трульса Бернтсена.
— А я охочусь на ведьм?
— Вряд ли для кого-нибудь является тайной, что у нас с тобой случались раздоры, Харри. И сейчас ты хочешь воспользоваться ситуацией, чтобы нанести ответный удар.
— А как насчет тебя и Бернтсена? Бывали раздоры? Это ведь ты временно отстранил его из-за подозрений в коррупции.
— Нет, это сделал полицейский кадровый совет. И это сомнительное решение скоро будет отменено.
— Вот как?
— На самом деле это моя ошибка. На его счет поступили деньги от меня.
— От тебя?
— Он построил террасу в моем доме, и я заплатил ему наличными, которые он внес прямо на счет. Но я потребовал вернуть деньги, потому что заливка была произведена неправильно. Поэтому он не включил эти деньги в налоговую декларацию — не хотел платить налог с денег, которые ему не принадлежали. Вчера я отправил информацию об этом в Экокрим.
— Неправильно произведена заливка?
— Влажность или что-то еще, но запах был неприятный. Когда Экокрим обнаружил деньги неизвестного происхождения, Трульс вбил себе в голову, что поставит меня в сложное положение, если скажет правду о том, откуда у него эти деньги. В любом случае в этом деле поставлена точка.
Бельман подтянул рукав куртки, и в темноте блеснул циферблат часов «TAG Heuer».
— Если у тебя больше нет вопросов о пуле из моего пистолета, то у меня другие дела, Харри. И у тебя, наверное, тоже. Подготовка к лекциям, например.
— Вообще-то, я сейчас все время занимаюсь этим делом.
— Ты все время занимался этим делом.
— И что это значит?
— Только то, что мы должны экономить на том, на чем можем. Поэтому я прикажу, чтобы маленькая альтернативная следственная группа Хагена немедленно прекратила пользоваться услугами консультантов.
— Столе Эуне и моими. Это половина группы.
— Пятьдесят процентов расходов на персонал. Я могу поздравить себя с таким решением. Но поскольку группа идет по ложному следу, я уже подумываю над закрытием всего проекта.
— Неужели ты так сильно боишься, Бельман?
— Бояться не нужно, если ты самый большой зверь в джунглях, Харри. А я все-таки…
— …начальник полиции. Черт, конечно. Начальник.
Бельман встал:
— Хорошо, что ты это запомнил. И я знаю, что когда вы начинаете впутывать таких верных сотрудников, как Бернтсен, то речь идет не о профессиональном расследовании, а о личной мести, сфабрикованной переведенным и обозленным бывшим полицейским. А в мои обязанности как начальника полиции входит защита репутации организации. Так что ты знаешь, что я отвечу, когда меня спросят, почему я прекратил дело того русского, которого убили ударом штопора в шейную артерию в «Приходи таким, какой ты есть». Я скажу, что следствие — это вопрос приоритетов, а никаких практических действий по этому делу уже давно не ведется и сейчас оно не является приоритетным. И хотя все имеющие хоть какое-то отношение к полиции слышали сплетни о том, кто совершил это убийство, я сделаю вид, что их не слышал. Потому что я начальник полиции.
— Это угроза, Бельман?
— А что, мне надо угрожать преподавателю Полицейской академии? Хорошего тебе дня, Харри.
Харри смотрел вслед Бельману, пока тот двигался вдоль ограды, застегивая куртку. Он знал, что лучше бы ему промолчать. Он оставил в рукаве одну карту, которую решил использовать в случае необходимости. Но его только что вышвырнули, поэтому терять было нечего. Все на кон. Он дождался, когда Бельман занес ногу над оградой.
— А ты когда-нибудь встречался с Рене Калснесом, Бельман?
Бельман застыл, не закончив движения. Катрина поискала возможные точки соприкосновения Бельмана и Калснеса, но ничего не нашла. Если бы они хоть раз вместе оплатили счет в ресторане, купили в Интернете билет на один и тот же киносеанс, сидели рядом в поезде или самолете, она бы это обнаружила. Но он застыл. Так и стоял с оградой между ног.
