Фридрих Незнанский - Кто стреляет последним
Марат вдруг поймал себя на том, что думает о Моссаде, как об угрозе вполне реальной, и резко встряхнул головой.
«Дичь! — повторил он про себя. — Дичь — и точка!»
И запретил себе об этом думать.
— Что ж, к делу так к делу… Ну, и как тебе видится это дело? — спросил Марат.
— Сначала я хочу поговорить с матерью.
— Они в полном порядке.
— Я хочу в этом убедиться.
— Что ж… — Марат набрал номер, прикрыв кнопки ладонью. Приказал: — Дайте трубку старухе!.. Говори.
— Мама, это я…
Марат нажал на пульте кнопку громкой связи, голос матери разнесся по всему гулкому от пустоты залу:
— Вадик? Как хорошо, что ты позвонил! Ты знаешь, нас взяли в плен фашисты. Да! Сначала они облучали меня из космоса, а теперь пришли сами. И что ганц унмёглих — совершенно невероятно! — они в точности как наши поселковые мордовороты! И говорят по-русски, представь себе! Правда, слов знают мало. Один — примерно десять, а второй — двенадцать.
Она словно бы рада была неожиданному и такому необычному приключению.
— С вами хорошо обращаются? — спросил Вадим.
— Да, хорошо! Приносят еду, молоко для Аленки. Людоеды всегда хорошо обращаются с теми, кого пригласили на ужин. Только на прогулку не водят. А в Освенциме нас водили! Эс ист нихт орднунг, совсем безобразие! Аленка на балконе гуляет, с двенадцатого этажа далеко видно, парк, река. Очень хороший вид!
Марат насторожился. Эта сумасшедшая старуха была, кажется, не такой уж и сумасшедшей. Она передавала информацию. И успела: в охране — двое, двенадцатый этаж, парк, река. Рука Марата потянулась к пульту.
Вадим заметил это и перебил мать:
— Как Аленка, Рита?
— Хорошо. Все хорошо, сынок! Аленка вообще молодец. Вся в тебя. Всех перецарапала. Ви мютце — как кошка! Они сказали, что это ты велел перевезти нас в город. А она сразу поняла — фашисты! Ты не думай о нас, сынок. Ты думай о том, как поступить правильно. Я знаю, ты сделаешь все, как надо.
Это еще больше не понравилось Марату.
— Во зинд зи? — перешел Вадим на идиш, почувствовав, что Марат вот-вот прервет связь.
— Им штадтбецирк флюсхафен, — быстро ответила мать, словно ждала этого вопроса.
Марат нажал кнопку. По залу разнеслись короткие гудки отбоя. Нажал другую — все стихло.
— А вот об этом не надо. Это все равно тебе не поможет. Давай сюда трубку!..
«Флюсхафен». Марат не знал немецкого языка, истоками которого питался идиш, но, что такое «флюсхафен», он понял сразу: Речной вокзал. Именно там была квартира, в которую привезли семью Вадима.
«Вот чертова старуха! — подумал Марат. — Теперь понятно, в кого этот ублюдок!»
— Ну, убедился, что с твоими все в порядке? — спросил он.
— Убедился, — кивнул Вадим.
— Значит, ченч? У тебя есть то, что мне нужно, у меня — то, что нужно тебе. Не очень, правда, равноценно: у меня в руках три жизни, у тебя только одна.
«Он прокололся, — понял Вадим. — Значит, Аббаса все же боится. Не просто боится — смертельно. И этот страх так глубоко, что стал привычным. Иначе — не проговорился бы!»
— Одна, — согласился он. — Но эта жизнь — твоя. Неужели для тебя твоя жизнь не дороже трех чужих?
— Конечно, дороже.
— Значит, обмен все-таки равноценный?
Марат не успел ответить. Звякнул аппарат факсимильной связи, из него поползла широкая бумажная лента. Текст был, по-видимому, коротким: не прошло и полминуты, как лента остановилась.
Марат прочитал. Брови его полезли вверх. Перечитал. Нахмурился. Еще раз прочитал. Что-то его крайне озадачило.
«Что же там такое? — удивился Вадим. — Если был бы какой-нибудь Вассерман — на нем бы лица не было».
— Хочешь взглянуть? — спросил Марат.
— Было бы любопытно.
Марат вырвал листок из аппарата и протянул Вадиму. Рука его еле заметно дрожала.
В левой колонке был указан тип вертолета и время аренды, справа — названия организаций и фамилии тех, кто подписал договор. Арендаторов было всего пять. Понятно, будни. По выходным — наверняка больше.
Вадим прочитал:
«ТОО «Кристалл» — Ливанов Иван Сергеевич.
Петренко Николай Михайлович.
Фирма «Восток» — Медведев Александр Александрович.
Агентство «Глория» — Грязнов Вячеслав Иванович». Никаких Вассерманов или Рабиновичей.
Зато в самом конце:
«Торгпредство АРЕ — Салах Абу Сейф».
АРЕ — это был Египет.
Вадим представил, с какой бешеной скоростью сменяются сейчас мысли в голове Марата, и усмехнулся. Потом засмеялся. Потом расхохотался — искренне, до слез: все грозовое напряжение минувших дней точно бы нашло выход в этом хохоте.
Марат мрачно ждал, когда он уймется.
— Ну, я тебе не завидую! — сказал наконец Вадим, утирая слезы. — Тунис, Ливия, Египет! Аль-Аббас, Абу Сейф! У тебя крыша сейчас поедет! А если был бы еще Гельфанд или Рабинович?
Марата вновь охватило бешенство. И он уже не сдерживался.
На звонок появился охранник.
— Взять его! — кивнул Марат на Вадима. — В бокс! Вызвать Ашота и нарколога! Срочно!
Вадим побледнел. Вот и пришла его Голгофа.
— Вставай! — Охранник сгреб Вадима за шиворот и поднял с кресла.
— Убери руки. Сам пойду.
— Будешь еще разговаривать!
Вадим вывернулся и отступил назад.
— Ах ты, сучонок! — возмутился охранник. — Да я тебя сейчас…
Договорить он не успел. Вадим чуть развернулся, выбросил высоко вверх правую ногу и сбоку, со всего размаха, врезал носком по скуле охранника. Он был не слишком искушен в карате, но на этот удар его хватило. Охранник взвыл и схватился за морду. Для верности Вадим врезал ему еще раз — между ног. Охранник скрючился и повалился на бок.
Вадим двинулся к Марату. На охранника он даже не оглянулся. Это только в кино после самых страшных ударов люди вскакивают и снова бросаются на противника. А в жизни: если удар получился, то он получился.
Марат выхватил из ящика стола кольт и направил на Вадима.
— Не подходи!
Другой рукой он судорожно давил на кнопку звонка.
— С предохранителя-то сними! — посоветовал Вадим. — А теперь можешь стрелять.
Ввалилась охрана. Вадима скрутили и поволокли к выходу.
— Ты — труп! — крикнул ему вдогонку Марат. — Понял, сволочь? Труп! И еще смерти будешь просить!
— До скорого! — ответил Вадим. — Встретимся у ворот!
Вадима утащили.
«У каких ворот?» — Марат даже сморщился, пытаясь сообразить, что он имел в виду. А потом понял: у ворот святого Петра.
«Вот сволочь! Ну это же надо, какая сволочь! Танцор проклятый!..»
Вошел Николай.
— Что тут у вас?
Марат кивнул на охранника, который все еще катался по полу и скулил от боли в свернутой на сторону скуле.
— Убери его, к черту!
Николай помог ему подняться и вывел из зала.
— Что случилось? — вернувшись, повторил он.
Марат все еще не мог успокоиться.
— Ашота вызови! И нарколога!
— Вот как?
— Да, так! Хватит с меня! Расколется, сволочь!
— А если нет? — спросил Николай.
— Нет, значит, сдохнет, как свинья!
Марат бросил в ящик стола давно уже ненужный кольт и подошел к приемнику. Включил. Раздалось: пи-ип, пи-ип, пип. И снова: пи-ип, пи-ип, пип…
Марат схватил таблетку, ахнул ее о бетонный пол. Но изделие было действительно противоударным.
Пи-ип, пи-ип, пип…
Марат догнал покатившуюся к стене таблетку и начал с остервенением бить ее каблуком. Но каблук кроссовки был слишком мягким.
Пи-ип, пи-ип, пип. Пи-ип, пи-ип, пип…
Николай отстранил его и поднял таблетку. Повертев в руках, развинтил и выковырнул батарейку. Пиканье прекратилось.
— Радиомаяк?
Марат кивнул:
— Да. Дальность — сто километров. При приближении сигнал усиливается, при удалении — слабеет.
— Так что же все-таки случилось? — снова спросил Николай.
Он слушал не перебивая. Когда Марат закончил, отозвался не сразу. Наконец сказал:
— Плохие дела, Марат. Хуже некуда.
— Моссад? Дичь! — возразил Марат. — Этот Абу Сейф — случайность. Я же сказал: звони Ашоту и наркологу!
Николай словно бы и не услышал приказа.
— Может, и дичь. И случайность. Но это вот, — показал он на таблетку, — не дичь. И не случайность. Аббас, менты или Моссад — это сейчас не важно. Мы засветились. Нужно менять базу.
— Сколько можно ее менять? Только вчера переехали!
— Сколько нужно, столько и будем. Это одно. Другое: не буду я звонить наркологу.
— Сам позвоню!
— И ты не будешь.
— Это еще почему?
— Марат, я от тебя уйду, — предупредил Николай. — Тебе охота подставляться под пули Аббаса — твое дело. А мне это ни к чему. Вспомни, что ты сам говорил Аббасу: ненависть — плохой советчик. Так вот я тебе сейчас то же самое говорю. Потерпи, никуда от тебя твой Вадим не уйдет. Достанем. И сделаешь с ним, что захочешь. Потом. А сейчас нужно получить груз. И сегодня же ночным рейсом отправить в Ригу. Так что не наркологу надо звонить, а Грошеву, пусть приготовится. — Николай помолчал, потом спросил: — Ну? Зову Вадима?
