Никита Филатов - Возвращение капитана Виноградова (сборник)
– Ты за что его так? Уволю, мерзавец!
– Виноват, товарищ подполковник… – вытянулся по швам коллега. – Но есть же приказ относительно соучастия в убийстве. Опять же – недонесение! Все равно же он свои восемь лет получит, так пусть сразу привыкает…
– Стыдно! Вам, костоломам, лишь бы сажать. А может, он сам к нам хотел прийти? Только не успел? И сейчас все чистосердечно сообщит, а?
– Как прикажете, товарищ подполковник.
Через минуту Виноградов уже уводил здоровяка по коридору под взглядами привычных ко всякой театральщине милиционеров дежурной части, а когда Квазимодыч вернулся, он уже дочитывал свидетелю записанные с его слов показания:
– «…находился в кафе-баре со своим приятелем Смирновым Юрием Альбертовичем, проживающим там-то и там-то, работающим вместе со мной в ТОО „Мир-9“ в должности исполнительного директора. Сидевший за соседним столиком гражданин, как я узнал позже в милиции, его фамилия Прохоров, и при необходимости я могу его опознать, появился через некоторое время после нас. Бармен принял от Прохорова заказ, принес ему что-то из еды и что-то из спиртного. При этом Прохоров положил имевшуюся при нем сумку, которую я описал выше и которая, на мой взгляд, очень похожа на ту, которая мне предъявлена оперуполномоченным Виноградовым, на пол рядом с собой. Через некоторое время к столику, за которым сидел Прохоров, подошел незнакомый мне мужчина, лет двадцати пяти – тридцати, одетый в темную кожаную куртку. Других примет я не запомнил, так как не обращал внимания и по причине алкогольного опьянения, так как мы со Смирновым употребляли спиртное приблизительно с часу дня.
Мужчина стоял ко мне спиной, загораживал Прохорова, поэтому я не видел, что между ними произошло, но почему-то обратил внимание на то, что мужчина отходит от столика Прохорова, неся на плече принадлежащую тому сумку. Проходя мимо нас, этот мужчина задел бедром моего приятеля Смирнова, и я придержал его за сумку, спросив в вежливой форме, хотя и с употреблением нецензурных выражений, зачем он это сделал, а также почему он хватает чужие вещи. Мужчина попытался вырваться, но я, чувствуя свою моральную правоту и полагая, что имею преимущество в весе и физической подготовке, принял меры к его задержанию, повторив вопросы в более резкой форме.
После этого кто-то ударил меня в область головного мозга, также я видел, что несколько лиц, бывших, очевидно, в сговоре с напавшим на меня мужчиной, избивают Смирнова. Нападавшие очень быстро скрылись, я услышал выстрелы и также совместно с моим приятелем покинул кафе-бар.
Прохорова я с момента начала конфликта не видел и о его убийстве узнал только из разговора с находящимся сейчас в больнице Смирновым, который является племянником работающего в кафе-баре швейцара. И сразу же сообщил все в милицию.
Дополнение. Я не уверен, что смогу опознать мужчину, который подходил к столику Прохорова. Никаких ножей или подобных предметов я у него в руках не видел».
– Да, это верно! – Свидетель взял авторучку, написал что положено и поставил росчерк. – Мне правда можно идти?
– Я же обещал.
– Спасибо… Но мне ничего не будет?
– Не волнуйтесь. Если Смирнов подтвердит, что все так и было на самом деле…
– Подтвердит! – горячо задышал здоровяк. – До свидания.
– Добрый вы человек, товарищ подполковник, – негромко, но так, чтобы слышал удаляющийся по коридору, отметил Квазимодыч. После этого прикрыл дверь: – Доставай стаканы! Скажешь, не заработал?
– Класс! – признал Владимир Александрович. – Мне самую малость… а то который уже день без передыху.
– Стабильность – признак мастерства! – парировал Квазимодыч.
Выпили. Закусили. Помолчали.
– А ты где с утра пропадал? – Виноградову даже пришлось в ведомости расписаться за приятеля, а неявка к окошечку кассы в день зарплаты была явно не в милицейском стиле. – Передали?
– Да, спасибо! – Они оба имели в виду квиточек и конверт с деньгами, оставленный Виноградовым в дежурке. – Все в порядке, забрал.
– Шеф сказал, что в распоряжении главка?
– Да, только в шестом часу закончили. – Квазимодыч еще не успел расплескать впечатления, поэтому особо секретничать не стал. – Знаешь кого-нибудь в подотделе профилактики? Жуковича, Юрикова?
– Не помню.
– Они тебя знают! Жукович худой такой, курит все время.
– Так… что-то смутно.
– Короче, на моей земле притончик накололи. Участковый, сука, в доле, знал, но мне не докладывал. И по этой линии на связи никого не было – вообще не наша забота… Короче, захотели сначала прощупать, пошли я и Юриков. Оба такие идем, сунулись в парадную – здрасьте, Новый год! Квартира настежь, четверо стриженых девок вывозят, на субботник, видимо, в баню…
Виноградов понимающе кивнул – на языке нового поколения, которое выбирает отнюдь не пепси, субботником называется бесплатное половое обслуживание проститутками отдыхающих бандитов.
– …Что делать? Те на нас вылупились, мы на них. Жукович не растерялся и ближнему: «Слушай, Слона не видел? Он не с Тайсоном?»
Владимир Александрович расхохотался – в каждой уважающей себя «бригаде» обязательно имеется свой Слон или Тайсон весом под два центнера и с огромными кулаками:
– А они?
– Пока сообразили, что к чему, я до двери проскочил, заклинил. А Жукович наших кликнул, с ОМОНом… Еле успели! – И сосед Виноградова непроизвольно дотронулся до изрядно, как обратил внимание Владимир Александрович, припухшей челюсти. – Крепкие бандюганы оказались, серьезные: у одного ствол, у второго ножик-«бабочка» китайский. И девки ничего себе – одну так я бы второй раз смог!
– А почему второй? – заинтересовался собеседник.
– Если бы первый дала! – заржал Квазимодыч. – Наливай.
Этот звероподобный оперативник, недавний сержант и хронический враг дисциплины, был, конечно, далек от книжного идеала борца с уголовщиной. Но истории, подобные только что услышанной, примиряли Виноградова с окружающей реальностью, данной ему в ощущениях.
Профессиональная специфика накладывает весьма явственный отпечаток на уровень культуры и социальную ориентированность сотрудников внутренних дел. Она проявляется в системе ценностей, манере одеваться, вести себя в обществе – и даже в языке! Речь не идет о блатной музыке, заполонившей Россию… Интересно, но Виноградову почти не пришлось слышать в милицейской среде такого выражения-паразита: «КАК БЫ»! Молниеносно, быстрее СПИДа, оно напрочь засорило речь так называемой околотворческой интеллигенции, перекинулось на технарей и банкиров, а оттуда поползло вширь и вглубь. По степени чужеродности и пошлости эта не к месту употребленная фигура сослагательного наклонения могла сравниться только со словом «волнительный».
Впрочем, вероятнее всего, в Виноградове огрызались еще не до конца истребленные гены пяти поколений провинциальных учителей-славистов…
– Спасибо, Квазимодыч!
– Не за что! – Он действительно считал, что теперь коллега с ним в расчете.
* * *По утрам Владимир Александрович делал зарядку. Не всегда, но периодически. И периодичность эта зависела от целого ряда факторов, перечислять которые нет необходимости – их прекрасно знает каждый мужчина в возрасте от тридцати до сорока, не чуждый пороков и незначительных слабостей.
Этим утром Виноградов в одних трусах проделывал свой обязательный комплекс-минимум, дружелюбно поглядывая на экран телевизора. С экрана на него с не меньшим дружелюбием и интересом смотрела популярная ведущая «Информ-ТВ».
Виноградов молчал, ограничиваясь выдохами и сопением, а девушка, наоборот, говорила почти не закрывая рта – это, собственно, и была ее работа. Очень удобно: чтобы убрать рабочее место, надо было просто закрыть рот.
– Завтракать! Дети, папа! – донеслось из кухни.
– Угу, – закончил последнюю серию на пресс Владимир Александрович.
В свою очередь на экране сменилась картинка:
– По сообщению пресс-службы Управления Федеральной службы безопасности по Санкт-Петербургу и Ленинградской области, контрразведчиками вчера при попытке передать дипломатическому работнику иностранного государства ряд сведений технического характера, составляющих государственную и служебную тайну, с поличным задержан руководящий работник коммерческой сети кабельного телевидения «Петровест-студио»…
– Папа, иди! – Дочка опасливо сунула нос в комнату: однажды ей уже чуть не досталось по голове гантелью.
– Сейчас, я сказал! – рявкнул глава семейства, но на экране уже исчезали знакомые бетонные очертания НИИ, где трудился покойный Прохоров. Мелькнула вывеска «Петровеста», и начался новый сюжет, из чего Виноградов сделал вывод о том, что чекисты на этот раз видеоматериалов не предоставили, ограничившись краткой текстовой информацией.
