Андрей Иванов - Последняя загадка
– Да, желание естественное, но у нас сотрудников оценивают по результатам их труда. А труд наш требует не только силы воли, выдержки и героизма, но и недюжинной смекалки. Я даже больше скажу: большого ума.
– Вы не возражаете, если я включу диктофон?
– Конечно, включайте.
– Не хочется пропустить ни одного вашего слова.
– Вряд ли я сообщу вам что-то новое, – кокетливо произнес Чердынцев.
– Вы начали говорить об уме и смекалке.
– Да-да. Вот недавно мы распутали одно сложнейшее дело.
– Очень интересно.
Чердынцев допил чай и поставил кружку на стол.
– На прошлой неделе был обнаружен труп одного шофера, работника автопарка.
– Так…
– Убитого нашли с глубокой проникающей раной на голове. На вызов приехала наша оперативная бригада со мной во главе. Было возбуждено уголовное дело. Сразу возникло несколько версий случившегося.
– Любопытно.
– Первой версией было ограбление. Убитый, его звали Василий Борисов, был обнаружен на пустынной улице, вечером, в день получки.
– Денег при нем, конечно, не оказалось?
– Разумеется. Однако при более глубоком рассмотрении мы отказались от этой версии.
– Почему?
– Дело в том, что в автопарке, где работал убитый, в тот день зарплату не выдали.
– Задержали?
– Совершенно верно.
– Обычная история.
– Вот-вот.
– Какой же была другая версия?
– Другой версией стала месть. Несколько лет назад убитый водитель совершил наезд на человека, который позже скончался в больнице.
– Борисов был пьян?
– В том-то и дело, что нет! Поэтому его оправдали. Однако близкий родственник убитого, присутствовавший на суде, услышав приговор, встал и во весь голос заявил, что рано или поздно отомстит.
– Очень интересно… Можно подробнее?
– Пожалуйста. Человек, которого сбили, являлся директором большой мебельной фабрики. Основным видом продукции, производимой этим предприятием, были гробы.
– Гробы?
– Именно гробы. Родственник задавленного, его племянник, пообещал, что положит водителя в один из дядиных гробов.
– Потрясающе…
– Когда он крикнул это в зале суда, публика замерла, и в образовавшейся тишине племянник покойного громко выругался и вышел из зала, хлопнув дверью.
– Шекспировские страсти, – отреагировал Епифанов.
– Не то слово.
– Что же было дальше?
– Когда мы узнали эту историю, у нас сразу возникла версия мести. Начав ее разрабатывать, мы выяснили, что подозреваемый в детстве привлекался к уголовной ответственности.
– То есть был, так сказать, склонен к насилию?
– Именно.
– Как же вы поступили?
– Мы начали следить за ним и выяснили, что у него не было алиби на день убийства.
– Вы его арестовали?
– Собирались, но тут выяснилось, что убийца был левшой. Дело в том, что удар по голове водителя наносился слева.
– Разве это нельзя было выяснить с самого начала?
– Конечно, можно. Мы так и сделали. – Чердынцев почесал затылок. – Простите, забыл, как вас зовут, – сказал майор.
– Юрий Денисович.
– Не хотите пропустить по стаканчику, Юрий Денисович? – Милиционер заговорщически посмотрел на журналиста.
– Вообще-то я на работе не пью… – неуверенно произнес Епифанов.
– Я тоже. Но, как говорится, нет правил без исключения.
– Ну разве что по стаканчику.
Чердынцев достал из сумки, стоявшей под столом, початую бутылку и пару стаканов. Разлив водку, майор подвинул один стакан Епифанову, а второй обхватил широкой пятерней.
– За вашу статью, – сказал милиционер.
– Спасибо.
Собеседники чокнулись и выпили. Чердынцев подвинул к журналисту стоявшую на столе тарелку с подозрительного вида печеньями,
– Закусывайте.
– Спасибо.
Собеседники захрустели печеньями. Майор сразу почувствовал себя раскованнее, откинулся на спинку стула и широко улыбнулся:
– На чем мы остановились?
– Вы с самого начала выяснили, что убийца был левшой.
– Да, именно левшой. Мы знали это, но никак не могли найти левшу в окружении убитого. И вдруг произошло то, чего я меньше всего ожидал. – Чердынцев сделал многозначительную паузу и поднял вверх указательный палец. – Так часто случается в нашем деле, в один прекрасный момент случается это самое «вдруг».
– Любопытно.
– Представьте себе, во время очередного допроса я общался с одним из близких людей убитого. Неожиданно обнаружив, что этот человек левша, я сразу понял все.
– Вы меня интригуете.
– Может, еще по чуть-чуть?
– Пожалуй.
Чердынцев наполнил стаканы.
– Давайте теперь за вашу работу, – предложил Епифанов.
– Не возражаю.
Милиционер и журналист выпили.
– Мне не терпится услышать развязку, – сказал корреспондент.
– Так вот, уважаемый, убийцей оказалась теша водителя.
– Теща?
– Именно теща!
– Невероятно.
– Тем не менее это так. Убийство совершила теща. Она с такой силой ударила зятя скалкой, что проломила ему голову.
Епифанов задумался и откинулся на спинку стула.
– Вы знаете, Борис Евгеньевич, – произнес он, – услышав вашу историю, я лишний раз пришел к выводу, что правильно поступил, оставшись холостяком.
9
Попадая на Каменный остров, забываешь; что находишься в центре многомиллионного мегаполиса. Тенистые аллеи, дорожки, теряющиеся в зарослях, особняки за высокими заборами. Шумная и суетливая городская жизнь, омывая остров, не нарушает его покоя.
В среду все машины Двенадцатого отделения были на выезде, поэтому Волков направился на Каменный остров на метро. Доехав до станции «Черная речка», оперативник вышел на Каменноостровский проспект, пересек мост и оказался в престижном районе. Было морозно. Куря на ходу, милиционер шагал по дорожке в центр острова. Снег хрустел под ногами. Голые деревья чернели на фоне раскинувшегося вокруг белого полотна. Звуки города удалялись дальше и дальше.
Когда сигарета была докурена, на одной из дорожек парка перед Волковым возник бывший особняк князя Розанова. Здание, построенное в средневековом стиле, возвышалось над парком, устремив вверх острые башни. Когда-то вокруг особняка имелся ров, через который были перекинуты горбатые мостики. При Советской власти ров засыпали, и мостики осиротели, сгорбившись над поросшей сорняками землей. В здании располагалось норвежское консульство. Оглянувшись по сторонам, Волков увидел еще один особняк, бывшую дачу Шуйского. Здание, возведенное в стиле неоклассицизма, выглядело менее изысканно. Мощная лестница, колонны, башня с куполом, венчавшая строение.
«Кажется, здесь», – подумал оперативник.
Бросив в сугроб окурок, он направился к особняку, в котором, судя по жалобе представителей консульства, находились нарушители спокойствия.
Поднявшись по заснеженной лестнице, Волков оказался возле массивной деревянной двери. Не найдя звонка, оперативник тщетно попытался проникнуть в здание, несколько раз постучав в дверь. Звуки ударов милицейского кулака эхом разнеслись по заснеженному острову. Отойдя на несколько метров, Волков окинул взглядом здание. Ему показалось, что внутри никого нет. Вдруг мощный раскат музыки вырвался из окна второго этажа. Оперативник отошел еще дальше, пытаясь заглянуть в окно.
Милиционер не заметил, как метрах в двадцати за его спиной затормозил ехавший по дорожке автомобиль. Машина остановилась возле тропинки, ведущей к зданию.
Музыка продолжала громыхать. Волков вынул из кармана мягкую пачку сигарет и, убедившись, что последняя сигарета сломана, скомкал пачку в ладони.
– Вячеслав Александрович! – вдруг услышал оперативник. – Какими судьбами?
Волков оглянулся. Выйдя из автомобиля, к нему шел Эдик Заславский. Он улыбался, показывая крепкие зубы.
– Здравствуйте, Эдуард, – отреагировал оперативник.
– Рад видеть.
– Вы что, проезжали мимо?
– Нет, я направляюсь сюда. – Заславский показал рукой на особняк.
– Значит, нам по пути.
– Что же вас заинтересовало в этом доме?
– Поступила жалоба от соседей. – Волков кивнул на норвежское консульство. – Шумят, мешают работать.
– Ах, вот оно что…
– Вы, случайно, не знаете, что за организация там находится?
– Я имею непосредственное отношение к этой, как вы выразились, организации.
– Выходит, жалоба написана на вас?
Заславский улыбнулся:
– Вячеслав Александрович, разве я похож на человека, нарушающего покой законопослушных граждан?
Волков посмотрел на упитанное лицо старого знакомого, который не раз проходил по касательной в расследуемых оперативником уголовных делах.
– Судя по музыке из окна, у норвежцев есть основания для жалобы, – сказал оперативник.
– Скажите, Вячеслав Александрович, как вы относитесь к театру?
– Положительно.
– Пойдемте внутрь, я вам покажу нечто любопытное, связанное с театральным процессом.
