Анатолий Степанов - Уснувший пассажир
– Пусть пока в сумке побудут.
Командир поставил сумку на пол, а сам уселся рядом со Смирновым.
– Давай допрашивать, – сурово предложил он.
– Кого? – спросил Смирнов.
– Всех подряд.
– О чем?
Командир слегка призадумался, затуманился, но вдруг опять взбодрился:
– Но ведь что-то делать надо?
– Надо, надо, – согласился Смирнов. – Давай тогда от печки. Вы бы не могли позвать сюда единственного пассажира первого класса? Он дипломат, по-моему.
Начальник аэропорта, к которому были обращены эти слова, страшно обиделся:
– Сейчас я пришлю к вам милиционера, который будет выполнять ваши распоряжения. А у меня другие обязанности.
И стремительно вышел.
– Вот и человека обидел, – признал очередной свой прокол Смирнов.
– Ты поаккуратней, вообще-то, – подлил масла в огонь командир. – Национальный вопрос…
Ответить Смирнов не успел: плосколицый милиционер ввел в кабинет дипломата, хватко держа его за предплечье.
– Товарищ начальник, свидетель доставлен! – отрапортовал страж порядка.
– Спасибо. Но не доставлен, а приглашен. – Смирнов улыбнулся дипломату. – Вы, если можете, извините нас.
– Такая уж ваша работа, – холодно заметил дипломат. – Вы позволите мне сесть?
– Бога ради, Бога ради! – спохватился Смирнов, вышел из-за стола и перенес стул с середины комнаты к самому столу. И стал стул местом для недопрашиваемого собеседника. Дипломат сел и растер свои колени нервными ладонями. Такая у него была дурная, привычка.
– Видимо, сведения об этом кошмарном инциденте проникнут в мировую прессу? – спросил он, перестав растирать колени. Контролировал себя.
– Видимо, – равнодушно подтвердил Смирнов. Как-то мало его интересовала реакция мировой прессы. – Вы ведь последний, кто видел голландца живым?
– Кошмар! – откликнулся дипломат. Понравилось ему слово «кошмар». Сказал и умолк.
– Я задал вопрос, – напомнил Смирнов.
– Ах да! Прошу меня извинить, но события этого кошмарного дня выбили меня из колеи. Да, я последним общался с ним. И вообще последним выходил из самолета.
– Прелестно. А теперь рассказывайте по порядку.
– По какому порядку? О чем? – не понял дипломат.
– По порядку – это с самого начала, – терпеливо объяснил Смирнов – Как вы в первый раз увидели его и до самого конца, что напоследок вы сказали ему и что он вам.
– Когда он появился в отсеке первого класса, я уже сидел на месте. Хотя мне казалось, что я, как всегда, вошел в самолет последним. Он, не раздеваясь и не выпуская из рук кейс…
– Из руки, – перебив, прервал его Смирнов.
– Да, да, из руки, – согласился с ним дипломат. – Он только шляпу снял, как сразу же сел на то место, где его потом и нашли. Странно, в самолете сравнительно тепло, а он так и не снял свое довольно теплое пальто.
– Для того чтобы снять пальто, ему надо было расстегнуть наручники, которыми он приковал себя к кейсу. Вы заметили эти наручники?
– Блестело у него что-то на запястье, но я подумал, может быть, браслет?
– Значит, не заметили, – констатировал Смирнов. – А кейс заметили?
– Да, кейс заметил.
– Этот? – Смирнов вытащил чемодан из громадной командирской сумки, и поставил его на стол.
– Вроде да. Похож.
– Не похож, а да или нет? – жестко нажал Смирнов. – Кейс отнюдь не стандартный, и спутать его с каким-нибудь другим довольно трудно. Что скажете, да или нет?
– Да, – решился наконец дипломат. – Послушайте, а вы можете сделать так, чтобы моя фамилия не появлялась в печати? Ни в нашей, ни в мировой?
– К сожалению, я не репортер уголовной хроники «Вашингтон пост» или «Комсомольской правды». Поэтому обещать не могу. Дальше.
– Мы молча раскланялись, и все. Я все три часа полета внимательно читал и в связи с этим не заметил, чем он занимался. Только когда сели в этой дыре, перебросились парой слов. Я коньяка хотел выпить, а он – воды. Потом он лекарство принял и сказал, что в полете спать не любит, а сейчас поспит.
– Кто ему лекарство давал? – перебил Смирнов.
– По-моему, старшая стюардесса… – с сомнением начал дипломат, но спохватился, – да, старшая стюардесса.
– Ну а потом?
– Потом он привалился к стенке, я накрыл его пледом и ушел. Все.
– Когда вы вернулись, плед был в том же положении?
– В принципе, да. Только верхняя часть накрывала его лицо. Я думал, что он сам натянул его…
– Ну а еще какие-нибудь детали, незначительные подробности? Вы ничего не упустили? – старался дожать Смирнов.
Дипломат сделал вид, что задумался, и после этого ответил решительно:
– Я рассказал обо всем, что видел и помню. Абсолютно все. – И встал. – Я могу быть свободен?
– Ну конечно же! – с лучезарной улыбкой разрешил ему удалиться Смирнов.
Дойдя до двери, дипломат остановился:
– Кошмарный случай. А еще этот никому из нас не нужный шум, который поднимется…
Дипломат ушел, слава Богу. Командир почесал себе ухо и констатировал с изумлением:
– Господи, надо же так за свое место трястись!
– Дипломат, – объяснил все одним словом Смирнов. – Давай-ка сюда твою старшую.
Командир вышел, а милиционер, стоявший у дверей, спросил;
– Чего делать, товарищ начальник?
– Александр Иванович, – поправил его Смирнов. – А тебя как зовут?
– Мусалим, товарищ начальник!
– Мусалим, ты угнанной машиной занимался?
– Занимался, товарищ начальник. И в район сообщил. Там розыск объявили.
– Как ты думаешь, зачем ее угнали?
– Зачем у нас угоняют? По делам съездить – у нас всюду далеко очень, на запчасти ее распотрошить, хулиганят просто, потом бросают.
– Ты людей опрашивал? Никто не видел, как этот «газон» укатил?
– Опрашивал, товарищ начальник, никто не видел.
Галантно пропустив вперед старшую стюардессу, вернулся командир.
– Ты все-таки, Мусалим, шоферюгу этого еще раз допроси как можно подробнее, – распорядился Смирнов. Подождал, чтобы милиционер ушел, и ласково спросил у старшей стюардессы: – Что ты ему накапала, дочка?
– Что и всем. Валокордин, – сухо доложила обиженная стюардесса.
– Не перепутали по запарке?
– Вы что, подозреваете, что я его отравила? – с вызовом поинтересовалась она. – Так ведь говорят, его удавили, а не отравили.
– Кто говорит? – быстро, взахлест, задал вопрос Смирнов.
– Подумаешь, секрет! Все говорят.
– Брехливый у тебя экипаж, Сергеич, – огорчился за командира Смирнов.
Командир хотел было ответить поядовитее, но не успел: неожиданным громом прозвучали длинные звонки спецсвязи. Командир поспешно снял трубку.
– Командир корабля Рузаев у аппарата… – начал было он, но замолк, слушая. Потом, прикрыв микрофон ладонью, зашипел, обращаясь к Смирнову: – Плохо слышно, но, видимо, тебя, твое эмвэдэшное начальство…
– Нет у меня теперь никакого начальства! – громко объявил городу и миру Смирнов.
– Да не ори ты! Не слышно, – скривился командир. И в трубку: – Да. Передаю.
– Смирнов слушает. Не слышу я тебя, Сергей Валентинович. Так, отдельные слова только. А как это делается? Ладно, попробую. – Смирнов положил трубку на стол, спросил у командира: – Ты не знаешь, как селектор включается?
– Эх, деревня, деревня, – отыгрался командир за брехливый экипаж, пощелкал тумблерами, поставил микрофон на подставке Смирнову. – Говори.
– Кажись, включили, – доложил Смирнов, – повествуй, Сергей Валентинович.
– Посторонние у тебя там имеются? – оглушительно громко спросил селектор. Командир тотчас убавил звук, и продолжение фразы звучало уже нормально. – Если есть, пусть выйдут. Мне с тобой, Саня, один на один говорить надо.
Не дожидаясь особого предложения, командир и старшая стюардесса покинули кабинет.1
– Я один, – сообщил Смирнов.
– Я понимаю, ты там без исходных, как слепой, по углам топчешься. Но для начала ты ответь на мой вопрос. Кейс этого голландца цел?
– Вроде цел.
– Слава тебе Господи. Теперь по порядку. Слушай внимательно. Крупнейшая ювелирная амстердамская фирма по контракту должна была переправить своим сингапурским партнерам партию бриллиантов особой огранки на общую сумму три с половиной миллиона долларов. Партию намеревались отправить по обычным их каналам, но неделю тому назад были получены от осведомителя сведения о готовящемся нападении и похищении этой партии. Тогда руководство фирмы решило пустить по обычному каналу пышную туфту, а настоящие бриллианты отправить через Москву с курьером-одиночкой. Нас они просили проконтролировать его только в Шереметьеве.
– Кто он?
– Опытный детектив, состоявший на работе у фирмы около двадцати лет.
– Сережа, а ты не мог бы проверить, была ли возможность у фирмы отправить посылку другим, не через Москву, рейсом? Так, чтобы она успела к сроку?
– Подозреваешь, что путь через Москву – единственный, кроме обычного, в этот временной отрезок? – догадался, о чем думает Смирнов, сообразительный Сережа. – Предполагаешь, что специально запустили дезу для того, чтобы посылка прошла через Москву?
