Аркадий Адамов - Час ночи
— Да хоть узнали, кто ж он такой? — плачущим голосом спросила старушка, утирая передником сухие глаза.
— Выясняют, — авторитетно ответил Виталий. — Говорят даже, из вашего подъезда шёл. Не от вас?
— Господь с тобой! — замахала руками старушка.
— У нас, мил человек, и вообще-то туды-сюды… А вы — «от нас»… Кто сказал?.. — бестолково и сердито проговорил старик, ещё больше оттопыривая нижнюю губу. — Вот человек, туды-сюды…
— Ну а может, от соседей? — с наигранным любопытством спросил Виталий.
— О-о!.. Верно говоришь… — охотно откликнулся старик. — И сам он в очках — понял, туды-сюды?.. А под очками что?.. А?.. Религия не наша там, вот что… Уж оно точно… Знаю я их, туды-сюды. Чего хочешь… Уж точно…
— Пьянствуют, — подтвердила старушка. — Безобразничают. Собака ихняя и та стерпеть не может. Лает без передыху. Энтих только одних оставь…
— И вчера вечером тоже шумели?
— Кажинный день, ну кажинный…
Старушка молитвенно сложила руки и белые глаза её выдавили по слезинке.
— Ты погоди… Погоди… Мы вот, туды-сюды… уж как есть… — остановил её муж. Громко стуча то палкой, то протезом, он медленно проследовал в комнату и уже оттуда через минуту выкрикнул: — Поскольку всё равно… должны дознаться… то, значит, вчера там никого… тихо, словом, было… такой, выходит, день выпал, туды-сюды… а то… ого-го!..
«Записи он ведёт, что ли?» — неприязненно подумал Виталий, но вслух сказал совсем другое:
— Их дело. А моё дело по вызову прийти. Вы уж в случае чего подтвердите, что, мол, был.
Старик появился в дверях комнаты и враждебно взглянул на Виталия.
— А почему это?.. Мы чего?.. Мало чего, туды-сюды… — шлёпая мокрыми губами, бестолково забормотал он.
Но Виталий миролюбиво махнул рукой:
— Да нет! Это я так. Ничего подтверждать не придётся.
— Вот он… вот, конечно… — уже совсем другим тоном забормотал старик.
Простились они после этого вполне дружелюбно.
В квартиру, где жил студент, Виталий уже не пошёл. Информация старика инвалида показалась ему вполне надёжной. Да и с самого начала он чувствовал, что ночное событие с этой компанией не может быть связано. И поэтому сразу поднялся этажом выше.
Дверь открыла миниатюрная девушка с пышными тёмными волосами и узким бледным лицом; на переносице виднелись следы от очков — она их, видно, только что сняла, перед тем как пойти открыть дверь. Виталий понял, что перед ним дочь архитектора Шиловского, семья которого занимала эту квартиру.
Виталий представился.
— Но я вам ничем не могу помочь, — пожала плечами девушка. — Вчера в двенадцать я читала. И окно, вы правы, было открыто… Но я ничего не слышала, никакой драки. Уверяю вас.
Она подняла на Виталия большие тёмные глаза, и он только сейчас заметил, какие они печальные. Да и мыслями эта девушка, кажется, была очень далеко от того, что случилось прошлой ночью во дворе её дома.
Когда Виталий спросил о соседях, она болезненно поморщилась и сказала:
— Со вчерашнего дня стало тихо. Его арестовали наконец. И Вера Игнатьевна, кажется, первую ночь спала с детьми спокойно. Подумайте только, чему приходится радоваться: человека посадили в тюрьму!..
— Что делать! Иногда это единственный выход.
— Я понимаю, — грустно кивнула девушка. — Когда ничего другого не остаётся. — Она посмотрела на Виталия и слабо улыбнулась: — Что же мы стоим в передней? Проходите в комнату.
Но Виталий почувствовал, что сказала она это через силу.
— Нет, спасибо, — ответил он. — Я спешу.
— Вы давно работаете в милиции? — неожиданно спросила девушка.
— Шесть лет уже.
— И… и вы довольны этой работой?
— Доволен, представьте себе, — с лёгким вызовом ответил Виталий.
— Вы обиделись? — Девушка снова подняла на него глаза, в них было непонятное участие.
Виталий усмехнулся:
— Мне показалось, что вы ждали другого ответа. Я не ошибаюсь?
— Ошибаетесь. Я была почти уверена, что вы довольны. Это видно. Но почему вы довольны?
«Странная девушка», — подумал Виталий и, помедлив, ответил:
— Я работаю в уголовном розыске. По-моему, это самая справедливая работа. Потому что я защищаю людей. Разве это мало?
— Это очень много, — покачала головой девушка. — Но я знаю случаи…
— Случаи знают все. И случаи бывают всякие. Но выводы делают не из случаев.
— Да, вы, наверное, правы. Ой! — Она всплеснула руками. — Я же вас задерживаю. А помочь я вам ничем не могу. Вот досадно!.. Хотя… Знаете, на восьмом этаже — квартира шестьдесят восемь, — кажется, живёт некий Станислав Тихонович. Рыжий такой. Фамилии я не помню. Так вот он, — девушка еле заметно улыбнулась, — всё обо всех знает. Вы его спросите.
— Спасибо. Придётся, — сдержанно поблагодарил Виталий и на всякий случай уточнил: — А соседа вашего, значит, уже два дня как нет дома? — Виталий внимательно посмотрел на девушку. — Вы первая не спрашиваете меня, что же всё-таки произошло сегодня ночью.
Она опустила глаза:
— Я знаю… Кого-то убили…
— Этот человек вышел из вашего подъезда, — сказал Виталий. — Он был у кого-то в гостях. Может быть, у ваших соседей? К ним никто вчера не приходил?
— Нет. У них было тихо. Здесь же всё слышно. Но ручаться я, конечно, не могу… — Девушка нерешительно пожала плечами.
Этой своей робостью, нерешительностью и какой-то напуганностью, а больше всего, пожалуй, непонятностью она начала раздражать Виталия. Да и очевидно ему стало, что девушка решительно ничем помочь ему не может, и надо было кончать этот затянувшийся разговор.
Виталий поспешил проститься. Девушка подняла на него свои огромные тёмные глаза и сказала, протягивая маленькую, узкую руку:
— Я вам желаю успеха. В вашей справедливой работе.
На лестничной площадке Виталий с облегчением вздохнул, усмехнулся и стал подниматься по лестнице.
Теперь ему нужен был восьмой этаж.
«Почему она сказала, что это видно? — подумал Виталий, торопливо шагая через ступеньки. — Неужели я выгляжу таким самодовольным? Да нет, чепуха это!» Но какой-то неприятный осадок всё же остался от этой мысли.
Он добрался наконец до восьмого этажа, перевёл дыхание и позвонил в квартиру, которую ему указала та странная девушка.
И снова Виталию повезло. Он услышал чьи-то торопливые шаркающие шаги, дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась круглая голова с копной рыжих, с проседью волос. Голубые вылинявшие глазки под огромными лохматыми пшеничными бровями, как зверьки из норок, недоверчиво уставились на пришельца. Человек, не отпуская двери, пожевал моржовыми, с рыжими подпалинами усами, которые казались приклеенными на красных толстых щеках, и осторожно осведомился:
— Что вам угодно?
Голос его оказался каким-то хриплым, словно застоявшимся.
Виталий представился.
— И всё-таки что вам угодно? — не шелохнувшись и ни на йоту не приоткрыв больше дверь, спросил рыжий человек.
— Угодно зайти к вам и поговорить, если разрешите, — улыбнулся Виталий.
— А у вас удостоверение, конечно, имеется?
— А как же!
Человек внимательнейшим образом изучил переданную Виталием красную книжечку, бросил на него самого испытующий взгляд, видимо, сравнивая его облик с фотографией на удостоверении, после чего деловито сказал:
— Всё в порядке. Прошу.
И распахнул дверь.
В передней он, запрокинув голову, пояснил:
— Всегда так делаю. Никому доверять нельзя. Скажут, из милиции, а потом тюк по голове — и преставился раб божий, тетёха растетёшистая. А у меня неукоснительное правило, знаете. Тем более… Вы насчёт убиения во дворе?
— Именно.
— А не в связи с моим письмом?
— Каким письмом?
— Ну как же! Я же подробное письмо послал в ваши органы. Конфиденциальное. Кругом ведь нарушают. Не получали?
— Нет, я только насчёт вчерашнего.
— И правильно, что ко мне, — назидательно произнёс рыжий человек. — Больше никуда не заходили?
— Н-нет…
— Вот! А я могу указать, пожалуйста.
Виталий даже слегка опешил от неожиданности.
— Кого указать? — удивлённо спросил он.
— Как то есть кого? — Рыжий человек, снова запрокинув голову, торжествующе посмотрел на Виталия. — Убийцу, конечно. И соучастников тоже.
— А кто убитый, вы тоже знаете?
— Обязательно.
— Ну тогда рассказывайте, пожалуйста, всё по порядку. Можно я сяду?
— Ради бога. Могу вас даже в комнату провести.
— А, всё равно! — махнул рукой Виталий, опускаясь на стул возле вешалки. — Только рассказывайте.
«Чёрт возьми, какая удача!» — обрадованно подумал он.
— Прежде всего разрешите представиться. — Рыжий человек одёрнул мятый пиджачок и поправил съехавший набок галстук. — Чапча Станислав Тихонович. На данный момент пенсионер. И документики вот, все при мне в любой момент. — Он торопливо вытащил из внутреннего кармана пиджака бумажник и, роясь в нём, укоризненно добавил: — Спервоначала вам следовало поинтересоваться. Как порог перешли. Ну да вы ещё человек молодой. Всё придёт. Подучитесь от нас, стариков. Эстафета, так сказать, хе-хе…
