Джеймс Эллрой - Черная Орхидея
Я закрыл подшивку. За исключением младшей сестры, все было мне известно. Прочитав эти статьи, я подумал о том, сколько же было сделано неверных шагов: Бланчард в зените славы бросает бокс; маленькая девочка изнасилована и выброшена где-нибудь на свалке; Кей Лейк путается с бандитом и полицейским. Вновь открыв подшивку, я посмотрел на фотографию Кей семилетней давности. Даже в девятнадцать она выглядела не такой глупой, чтобы произносить слова, которые вложил ей в уста Биво Минс. Видя, какой наивной дурочкой ее изобразили, я разозлился.
Возвратив подшивку клерку, я вышел из здания. Направляясь к машине, я пытался сообразить, что же я все-таки искал. Безусловно, нечто большее, чем объяснение непонятной печали Кей. Бесцельно разъезжая по городу, пытаясь убить время и довести себя до полного изнеможения, чтобы на следующий день проспать до обеда, я внезапно понял, что сейчас, после решения проблемы с содержанием моего отца и потерей места в Отделе, единственными, на кого я мог рассчитывать в будущем, были Кей Лейк и Ли Бланчард, и именно поэтому мне необходимо узнать их по-настоящему.
Остановившись у закусочной на Лос-Фелиц и сытно поужинав, я отправился развлечься на Голливудский бульвар и Сансет-Стрип. Но в кинотеатрах не было ничего интересного, а клубы отпугивали новоиспеченную знаменитость дороговизной. В Дохени длинная полоса неоновых огней закончилась, и я направился в сторону холмов. На Малхолланд-драйв было море засад с полицейскими на мотоциклах, и мне расхотелось ехать в ту сторону.
Наконец, устав кружить по городу, я припарковался на набережной. Прожекторы с кинотеатров на Вествуд-виллидж обстреливали небо над моей головой; я наблюдал, как их лучи прочерчивают горизонт и высвечивают скопления облаков. Игра света заворожила меня, и я стоял там настолько очарованный зрелищем, что даже проносившиеся мимо машины не могли вывести меня из этого гипнотического состояния. Когда огни погасли, я взглянул на часы и увидел, что уже полночь.
Потянувшись, я посмотрел вниз на горящие огни города и подумал о Кей Лейк. Читая между строк те газетные вырезки, я представлял, как она обслуживает Бобби Де Витта и его дружков, может быть, даже за деньги, — бандитская домохозяйка, подсаженная на наркотики. Это было похоже на правду, но настолько грязную и циничную, что мне казалось, что, думая так о Кей, я предаю то чувство, которое, казалось, возникло между нами. Последние слова Кей начинали звучать правдоподобно, и мне стало интересно, как Бланчард мог жить с такой женщиной, не обладая ей полностью.
Один за другим огни погасли, и я остался в одиночестве. С холмов подул холодный ветер; я поежился, и тут ко мне пришел ответ.
Вот ты выиграл бой. Пропитанный потом, со вкусом крови на губах, возбужденный, жаждущий продолжения. Букмекеры, сделавшие на тебе бабки, приводят девушку. Профессионалку, полупрофессионалку, любительницу острых ощущений. Ты занимаешься этим в раздевалке, на заднем сиденье автомобиля, где даже нельзя по-человечески вытянуть ноги или ты рискуешь выбить стекла. А потом ты снова выходишь на свет, вокруг беснуется толпа, желая хотя бы дотронуться до тебя, и ты вновь чувствуешь себя героем. Это становится частью игры, одиннадцатым раундом десятираундового поединка. А когда ты возвращаешься к обычной жизни, это становится лишь придатком, слабостью. Находясь вне ринга, Бланчард испытал это состояние и хотел, чтобы его любовь к Кей была чистой.
Я сел в машину и отправился домой. В пути я думал о том, смогу ли сказать Кей, что у меня нет женщины из-за того, что секс напоминает мне вкус крови и иглы, зашивающей раны.
Глава 4
Мы покинули раздевалки одновременно — когда прозвучал гонг к началу поединка. Распахнув дверь, я вышел, пульсируя адреналином. За два часа до матча я сжевал огромный бифштекс, выпив из него весь сок и выплюнув мясо, и сейчас чувствовал, что мой пот отдает запахом звериной крови. Подпрыгивая на носках, я пробирался к своему углу на ринге через самую большую толпу, которую мне приходилось видеть в жизни.
Спортзал был забит до отказа. Зрители заняли все трибуны и проходы между ними. Стоял невообразимый шум и гвалт. Люди, сидевшие в проходах, дергали меня за халат, призывая к атаке. Боковые ринги были убраны, а оставшийся центральный был залит ярким желтым светом. Оттянув нижний канат, я вскочил на ринг.
Рефери — какой-то хрыч из ночного патруля — разговаривал с комментатором Джимми Ленноном, которого по такому случаю пригласили из «Олимпик Аудиториум»; рядом с рингом стояли Стэн Кентон, Мики Коэн, Рей Милланд и еще целая толпа высокопоставленных военных в гражданском, включая мэра Баурона. Кентон помахал мне, в ответ я крикнул: «Так держать!» Он заулыбался, а я, повернувшись к толпе, обнажил свои знаменитые зубы. Народ одобрительно загудел. Внезапно гул усилился, я обернулся и увидел, как на ринг взошел Ли Бланчард.
Мистер Огонь поклонился в мою сторону; я приветствовал его серией имитирующих коротких ударов. Дуэйн Фиск усадил меня на стул в моем углу. Сняв халат, я откинулся назад, раскинув руки по верхним канатам. Бланчард занял аналогичную позицию; мы встретились глазами. Джимми Леннон, попросив рефери отойти в нейтральный угол, схватил спущенный сверху микрофон, крепившийся к потолочным конструкциям, и, заглушая гул, царивший в зале, прокричал:
— Дамы и господа! Полицейские и поклонники лучших из лучших! Пришло время для огненно-ледяного танго!
Толпа взревела. Подождав, пока уляжется шум, певучим голосом Леннон продолжил:
— Сегодня вечером нас ожидает десятираундовый поединок в тяжелой весовой категории. В белых трусах, в белом углу ринга — полицейский из Лос-Анджелеса с весом двести три с половиной фунта, одержавший в профессиональном боксе сорок три победы, две ничьи и потерпевший всего четыре поражения. Дамы и господа — Медведь Ли Бланчард!
Бланчард сбросил халат, поцеловал свои перчатки и раскланялся во все четыре стороны. Леннон позволил толпе немного побесноваться, а затем, возвысив голос, прокричал:
— В черном углу ринга — полицейский из Лос-Анджелеса с весом сто девяносто один фунт, одержавший в боксе 36 побед и не потерпевший ни одного поражения. Итак, непобедимый Лис Баки Блайкерт!
Я упивался последним «ура» в свой адрес, запоминая лица зрителей у ринга и делая вид, что собираюсь выиграть. Шум в зале чуть стих. Я пошел к центру ринга, Бланчард двинулся навстречу. Судья пробурчал какие-то слова, которые я не расслышал. Мистер Огонь и я стукнулись перчатками. С дрожащими поджилками я возвратился в свой угол. Фиск вставил мне в рот каппу. Прозвучал гонг, и все закончилось, едва начавшись.
Бланчард начал наступление. Я встретил его в центре ринга, сделав несколько двойных ударов. Он сразу закрылся. Промахнувшись, я стал смещаться влево, стараясь вынудить его перейти на удары правой рукой.
Он нанес обводящий левый хук в корпус. Предвидя подобное, я продвинулся вперед и ответил резким ударом в голову. Хук Бланчарда прошелся по моей спине — один из мощнейших ударов, которые мне приходилось принимать. Улучив момент, когда он опустил правую руку, я провел короткий апперкот, который попал точно в цель. Когда Бланчард, защищаясь, вскинул руки, я нанес еще два удара по ребрам. Отступая назад, с тем чтобы он не смог войти в клинч, я получил сильнейший удар в шею — и начал кружить по рингу.
Бланчард бросился меня преследовать. Стараясь держаться на расстоянии, я провел серию быстрых ударов ему в голову, половина из которых оказалась точными. Помня о шрамах над его бровью, я пытался бить чуть ниже. Держа стойку, Бланчард бил меня по корпусу, я отходил назад и контратаковал. Через некоторое время наши удары приобрели синхронность. Но все же когда он опустил голову, мне удалось совершить несколько хуков ему по ребрам.
После этого я разошелся и мои удары посыпались один за другим. Бланчард не отступал и искал брешь в моей защите, чтобы нанести сокрушительный удар. Раунд приближался к концу, когда я, на мгновение потеряв ориентацию из-за яркого света ламп и сигаретного дыма, неловко повернул голову и сразу же получил по мозгам.
Зашатавшись, я попятился в сторону белого угла ринга, Бланчард устремился следом. Голова гудела, а в ушах звенело, словно в них взорвалась атомная бомба. Я вскинул руки, чтобы защитить лицо; Бланчард обрушил на меня град ударов. Потихоньку я обрел равновесие и, подскочив к мистеру Огню, со всей силой обхватил его. Сжимая его все крепче и крепче, я продвигался на середину ринга. Наконец вмешался рефери, прокричавший «брейк». Увидев, что я не разжимаю свою хватку, он вынужден был нас разнять.
Я отступил назад, головокружение и звон в ушах прошли. Бланчард приблизился ко мне в открытой, незащищенной позиции. Провоцируя его левой, я выждал, пока Ли попадет в зону действия моей правой, и резко выбросил ее вперед — и он вдруг осел.
