Николай Леонов - Коррупция
Рита взглянула на сестру, на мизинец, обмотанный чужим волосом, упрямо наклонила голову и с трудом выговорила:
– В буфете грязь…
– И дохлые мухи, – встряла Ольга.
– Приставили к нам молодого оперативника, – продолжала Рита, – который ужасно стеснялся, таскал нас по городу, в общем, не приведи Господи…
– А потом, я тебе уже рассказывала, – перебила Ольга. – Потом нас украли и отвезли в избушку на курьих ножках…
– Видимо, твой коллега наконец сообразил, что мы от скуки и голода помираем, – пояснила Рита. – Природа!
– Не еда, а сплошная вкуснятина!
– А люди! Сразу чувствуется, что не вашего ведомства.
– А Эффенди? Как он тебя сбил, выстрелил и из окна… Прямо Чак Норрис! Эффенди – чудо, наверняка оперативник! – сказала Ольга.
– Дурацкая история с браконьером, – Рита пожала плечами. – Сегодня в аэропорту Серов был вроде тебя, лицом темный и все скалился, улыбку изображал.
– Знаю, он сегодня звонил. Тот мальчик, что вас по городу сопровождал, вчера в госпитале скончался.
– Как? – Рита опустилась на стул.
– Так! Люди рождаются и умирают! – сорвался Гуров. – Я тут тоже чуть не подох!
Ольга взглянула на Гурова, затем на сестру, взяла чемоданчик, пошла к двери и на пороге остановилась.
– Даю вам тридцать минут. Вернуться я должна в царство любви и счастья, – вышла и плотно закрыла за собой дверь.
– Что случилось? – спросила Рита.
– Ничего. У мужчин свои заботы. Я только сейчас понял, как люблю вас, – в груди у Гурова защемило, и он болезненно поморщился.
– Мужские заботы! Любишь? – Рита взглянула на свой мизинец, принесла из ванной щетку для волос, шмякнула ее на стол. – Сначала решила не заметить! Кобель ты и есть кобель! – Она потянула на щетке волос. – Блондинка?
– Денис Сергачев заходил…
– Ага, расскажи морским пехотинцам! Ты бросаешь меня? Мы что, разводимся?
Гуров попытался обнять жену, но Рита отстранилась. Он лишь пожал плечами, прошел в кухню, достал из аптечки валокордин, вылил в стакан, в другой стакан налил водки до краев, выпил и то, и другое, закусил яблоком, налил еще водки.
Никакие слова не могли бы убедить Риту так, как вид непьющего мужа, который, не присаживаясь, глотал водку стаканами.
Она подошла, протянула рюмку:
– Тогда и мне плесни. За встречу! – Рита улыбнулась, взглянула мужу в лицо, быстро выпила и отвернулась.
Гуров провел ладонью по глазам, выпил, поцеловал жену в затылок прошел к входной двери, запер на ключ и сказал:
– Телефон отключи. Будить только в случае пожара, – он, не раздеваясь, лег, сунул ключ под подушку и закрыл глаза.
* * *Выполняя полученный приказ, Эффенди прилетел в Москву с группой из пяти человек. Он был не согласен с начальством. Эти люди годились только для тайги или Средней Азии, и то лишь для провинции, минуя крупные города. В Москве, которую и многоопытный Эффенди боялся и терпеть не мог, парни были совершенно лишними, опасными. «Свои мысли доложу, – решил Эффенди, – а приказ есть приказ…» – и, забросив парней в окраинную гостиницу, долго ездил по столице, прежде чем рискнул объявиться у Лебедева.
Поздоровались сдержанно, о здоровье не спрашивали – были знакомы давно, хотя связи и не поддерживали. Что может быть общего у финансиста и бандита? Лебедев сравнительно недавно узнал, что является фигурой не самостоятельной, есть люди и покрупнее, которые уже несколько лет использовали его «втемную», не раскрываясь, но помогая в операциях, реализовывая через него свою реальную власть, получая наличные деньги. Утром к Лебедеву заглянул человек, оставил чемодан и сказал:
– Прибыл Эффенди, поживет у тебя.
– Да я только что оттуда, – сказал Лебедев. – Могу находиться под наблюдением.
– Ты находишься только под нашим наблюдением. Патрон велел передать, что все средства, которыми ты обладаешь, принадлежат Корпорации. С сегодняшнего дня ты лишь казначей и полноправный акционер, – сказал посыльный, оставил чемодан и ушел.
Лебедев испугался, что в чемодане наркотики, тут же открыл его и тщательно осмотрел. Но, кроме костюма, плаща, обуви и прочей одежды, ничего не нашел и успокоился.
«Они имеют право, – рассудил Лебедев. – Освободили меня мгновенно, Иван Сыч, единственный человек, который мог спалить меня, мертв. А деньги? Что деньги? Фантики. Связь у них отлажена, власть практически не ограничена, лучше быть седьмым в упряжке, но на свободе, чем вожаком в одиночной камере».
Эффенди брился в ванной у зеркала, поглядывая на Лебедева, который стоял в дверях и крутил между пальцев связку ключей. Эффенди протер лицо одеколоном, прошел мимо хозяина и, скинув халат, начал молча одеваться.
Лебедев наблюдал за гостем, отметил, как ловко тот повязал галстук, и подумал, что недооценивает этого человека, он совсем не так неотесан и прост, и не зря Патрон благоволит к нему. Эффенди еще раз поправил воротничок белоснежной рубашки, одернул безукоризненно сшитый пиджак, снял с вешалки плащ и шляпу, протянул руку.
Лебедев вложил ему в ладонь ключи от квартиры, спросил:
– Деньги нужны?
– Немного, – равнодушно ответил Эффенди, взял протянутые ему банкноты, небрежно сунул в карман и, заметив удивленный взгляд хозяина, спросил: – Что-нибудь не так? – он вновь одернул пиджак, оглядел себя, поддернул штанину. – Носки не в тон?
– Да нет, ты отлично выглядишь, – ответил Лебедев. – Идешь на дипломатический прием?
– Не знаю, – Эффенди пожал плечами. – Мне назначили время, указали место и предупредили, чтобы я был одет как следует.
– Ты одет как следует, – повторил Лебедев, проводил гостя до двери, заперся на засов и подумал: «Да, оказывается, я мелковато плаваю. Вот каких Патрон имеет исполнителей: в грязном кишлаке и в столице Эффенди свой человек».
* * *Денис Сергачев решил заняться самодеятельностью. Сыщик предупредил – не дергайся, тебя найдут. Прождав два дня, Денис решил, что Гуров ошибся, позвонил подполковнику.
– Я же тебе все объяснил, – сухо сказал Гуров. – Ты работаешь в журнале? Вот и занимайся своим делом, будешь нужен, я объявлюсь.
– Лев Иванович, я никогда не сходил с дистанции, – обиделся Денис. – Я рад, что твои девочки дома, значит, первый раунд, самый главный, мы выиграли. Как я понимаю, ты не ушел со стадиона…
– Денис, – перебил Гуров. – Ты мне очень помог, я твой должник. Но я – это я, а ты – это ты. И не говори со мной на спортивном жаргоне, словно других слов не знаешь. Но уж коли тебе так хочется, то, используя твою терминологию, скажу: мы ничего не выиграли, нам победу просто подарили. Ты веришь противнику, который тебе подыгрывает? Ты должен меня слушаться, иначе вляпаешься в историю и меня затянешь по самые уши. Жди. В нашем деле контратака часто выгоднее.
«Он меня оберегает», – решил Денис и начал действовать. Три дня назад, проезжая по улице Воровского, Гуров кивнул на дом и сказал:
– Здесь живет подпольный миллионер. Я его взял с поличным, а он выскочил.
Денис улицу Воровского знал отлично, здесь, во дворе, спортзал «Спартака». И вот, решая, с чего начать, Денис приехал сюда, остановил машину у обочины, рядом со зданием Верховного Суда, и начал прогуливаться, поглядывая на указанный Гуровым дом. На Эффенди он обратил внимание случайно, из-за брезентового плаща с капюшоном и сапог, которые в Москве давно не носили. Взглянув на приезжего, Денис сразу понял, что человек этот – не москвич, сомневаться в том не приходилось. Денис мельком отметил, что этот дядечка издалека и уж точно не к миллионеру приехал, – подумал и забыл. Болтаться по улице без дела быстро надоело, и Денис свернул во двор и заглянул в спортзал. Никого из знакомых он, естественно, не нашел, люди все были молодые, новые, уборщица тоже новая, только ругалась она по-старому. Равнодушно постояв на пороге маленького зала, где ребята громыхали железом, Денис вернулся на улицу, решил было сесть в машину и вернуться в редакцию, когда увидел, как из подъезда вышел элегантно одетый мужчина. Может, тот самый миллионщик, подумал Денис. Интересно, как он выглядит? За границей Денис Сергачев не раз встречался с очень богатыми людьми и знал, что в загнивающем обществе по внешности не определить, кто сколько стоит. Интересно было взглянуть на своего, доморощенного, и Денис остановился, пропустил мужчину, пригляделся и оторопел. Он узнал нелепого провинциала в брезенте и сапогах. Одежда была совсем иная, но вот загар, не мягкий курортный, а годами въедавшийся от солнца и ветра, спутать было невозможно. Денис отвел взгляд, тихонечко присвистнул и, отпустив Эффенди шагов на двадцать, двинулся следом. Новоявленный «джентльмен» свернул в переулок и направился в сторону проспекта Калинина.
Переулок был узкий, у тротуаров жались редко стоявшие машины, было малолюдно. Денис оперативной работы не знал, прилепился взглядом к объекту и не заметил, что его самого уже «ведут», а из замызганных «Жигулей» вылезли еще двое.
