Валентин Иванов - Желтый металл
– А не больше?
– Нет. Десять тысяч. Посмотрите купчую.
– Откуда вы взяли деньги на покупку?
– Накопила.
– Когда накопили?
– Еще до войны.
– И хранили их во время войны?
– Да. Я берегла эти деньги.
– Всю войну? Возможно ли это?
– Это так.
– Вы знаете Владимира Борисовича Бродкина?
– Такую фамилию я слышала в Котлове.
– А с ним лично вы знакомы?
– Нет.
– Вы настаиваете, что Бродкина лично не знаете и что у вас на квартире в Москве он не бывал?
– Да настаиваю.
– А Михаила Федоровича, он же Фроимович, Трузенгельда вы знаете?
– Да. Это мой родственник.
– Он бывал у вас в Москве?
– Нет, не бывал.
– Это точно?
– Не помню.
– Вы покупали у него золото?
– Нет, не покупала.
– Вспомните!
– Подтверждаю, что золота у Трузенгельда не покупала.
– А у Бродкина?
– Я не знакома с Бродкиным.
– На какие деньги вы скупали облигации займов? У вашего мужа Селиванова изъяты облигации на один миллион девятьсот тысяч рублей. Он показал, что они принадлежат вам.
– Я не знаю никаких облигаций.
– Ваш муж показал, что это ваши облигации.
– Он лжет.
Вы не хотите признать, что скупали у трудящихся облигации за двадцатую часть цены, считая для себя выгодным пользоваться выигрышами и тиражами погашения?
– Это неверно. У меня нет облигаций.
3
Таково содержание записанных следователем и подписанных Рикой Мейлинсон показаний в результате двух первых допросов, длившихся в общей сложности четырнадцать часов.
Очень может быть, что Владимир Борисович Бродкин и был прав, высоко оценивая деловые качества Рики. Но с первого дня привлечения к делу Рика доказала лишь чрезвычайное упорство, лаконичность речи, способность отмалчиваться, не больше.
Ее утверждения легко опровергались. Экспертиза бумаги, на которой был записан адрес южноамериканского Мейлинсона, и самой надписи доказала, что и то и другое имеет не более чем годичную давность.
Показания соседей и прежних владельцев комнаты Рики установили, что заплатила она не десять тысяч, а тридцать пять тысяч рублей. Обман нотариуса не свидетельствовал в пользу Рики. Она лгала, скрывая свои деньги.
Выбор места жительства в Москве именно потому, что в столице больше возможности выйти замуж, вызывал некоторую иронию. Но личные дела Рики Мейлинсон никого не касались.
Утверждение же, что она скопила деньги, истраченные на покупку дома, еще до войны и берегла их много лет, возила с собой в эвакуацию, было действительно смехотворно.
На своих версиях Мейлинсон настаивала со всем упрямством. Сказывался твердый характер. Но позиция была слабой, заявления недостоверными.
Все это принадлежит к числу косвенных улик. Далеко не всегда при неправдоподобных показаниях следствию и суду удается уличить обвиняемого во лжи, опровергнув его слова показаниями свидетелей и вещественными доказательствами.
Но очевидная лживость, очевидная невероятность аргументов подсудимого возмущает самого строгого судью – Здравый Смысл – и служит тяжкой уликой во всех судах мира.
Кто-то из опрошенных по делу сослуживцев Селиванова назвал мужа Рики красавцем мужчиной. На следствии красавец проявил выдержку и трезвый ум.
Селиванов смог отвести обвинение в спекуляции государственными займами. Он предъявил опись облигаций, собственноручно составленную Рикой и озаглавленную владелицей «мои миллионы». Муж доказывал, что получил эти миллионы на хранение, сам же скупкой никогда не занимался. Часть облигаций, собственность на которые он признал, он получил на работе, часть приобрел у знакомых, «выручая» их из денежных затруднений. В доказательство он назвал несколько фамилий.
Опись нанесла ущерб Рике, которая все же до конца продолжала запираться.
С точностью и тщательностью Селиванов восстановил обстоятельства первых встреч с Рикой. Он назвал людей, у которых впервые познакомился со своей будущей женой. В дальнейшем они встречались в садике перед Большим театром. Селиванов звонил по телефону, и Рика появлялась минут через десять-пятнадцать.
Здесь Селиванов нанес жене, конечно, сам того не желая, сокрушительный удар, от которого, перед судом Здравого Смысла, ей так и не удалось оправиться.
Вольно же было Рике пользоваться тем же телефоном и тем же местом для свиданий с Бродкиным совсем в других целях! Ей следовало бы избрать иной способ встреч или с дельцом, или с поклонником.
По номеру телефона были установлены знакомые Рики, проживавшие поблизости от Большого театра. Они подтвердили, что Рика бывала у них очень часто и не только сама пользовалась их телефоном, но ее вызывали и знакомые.
Показания Селиванова придали большую силу показаниям Бродкина, от знакомства с которым упорно, до конца, отказывалась Рика Мейлинсон.
Продолжая злобно топить Трузенгельда и его близких, Бродкин точнейшим образом описал путь от трамвая номер пять к «владениям» Рики; забор, двор, надворные постройки, крыльцо, дверь, внутренность комнаты, обстановку, даже указал многие карточки в альбоме, в том числе и карточку Трузенгельда.
Так рухнула самозащита Рики Моисеевны Мейлинсон. В дальнейшем она сочла выгодным объявить неточность своих первых показаний в отношении Михаила Трузенгельда интимной связью, в которой оба когда-то состояли. Мейлинсон опасалась, что факт дойдет до ее мужа.
– Но ведь это было давно, до вашего нового брака и даже до знакомства с гражданином Селивановым, – заметил Нестеров.
– Все мужчины так глупо ревнивы, – возразила Рика, клюнув своим сорочьим носом. Как она растерзала бы всех этих милиционеров, если бы могла!
Такой позиции неубедительного, голословного и компрометирующего отрицания очевидных обстоятельств Рика держалась до конца. Не действовали улики, очные ставки.
Торговка золотом не убедила следствие, не убедила и суд. Чрезвычайные усилия адвокатов при наличии столь неумного, столь легко опровержимого отрицания фактов оказались безуспешными. Верховный Суд и другие инстанций не нашли данных для пересмотра дела и изменения приговора мосгорсуда.
Усилия следствия установить, куда ушло скупленное Рикой Мейлинсон у Владимира Бродкина краденое золото, оказались тщетными. Были догадки, в эти догадки верилось…
Пожалуй, это были не догадки, и мешало вовсе не запирательство Рики Мейлинсон: дальнейшие действия по розыску вышли за пределы компетенции наших следственных органов…
4
Остается кратко сообщить о судьбе остальных воров золота.
Сун Ша-лин, известный на приисках под именем дяди Кости, не подвергался аресту и суду по причине старческой дряхлости.
Филат Густинов, муж и жена Грозовы, Сливин, Статинов и некоторые другие лица, служившие поставщиками краденого золота для скупщиков, были судимы и осуждены на Сендунских приисках выездной сессией областного суда.
Дело одного из руководящих работников котловского паровозного депо Буенкова слушалось особо: кроме пособничества в корыстных целях сбыту краденого золотого песка, Буенков был уличен в похищении, тоже в корыстных целях, служебных бланков управления железной дороги. Печати на чистые бланки Буенков ставил, пользуясь ротозейством служащих, которым доверялось хранение печати.
Спекулянтка Совина была осуждена нарсудом в Москве.
Брелихман, жена и мать Трузенгельда, жена Бродкина, сестра Василия Луганова Матрена Буенкова и несколько других соучастников Владимира Бродкина, Михаила Трузенгельда и Зимороевых были судимы Котловским горсудом.
Были судимы и наказаны хозяйственники, продававшие и покупавшие воск у Зимороева.
Прослышав об аресте Зимороевых, Абулаев бросил на волю судьбы и бога престарелую жену, дом с комнатами, увешанными коврами и прочее труднодвижимое имущество. Верный слуга увез с собой жену своего хозяина Иксанова. Впоследствии из-за слишком приметного лица Абулаев был задержан в Астрахани. Спутницы при нем не оказалось. Абулаев показал, что молодая женщина «поссорилась и ушла». Ее след потерялся. Она не принимала участия в преступных делах Иксанова и Абулаева.
Непроницаемая маска Абулаева скрывала упорный характер, но недалекий ум. Абулаев кончил тем, что сообщил следствию много интересного. Однако отлично законспирированного Иксанова не удалось установить.
Иксанов-Иканов-Соканов-Бердыев-Коканов-Агишев и прочее был установлен и изобличен значительно позже, в ходе следствия по делу крупного б-ского хозяйственника, человека, известного Магомету Абакарову под именем Хусейна, Хуссайна, Гуссайна или Гусейна. На этой фигуре замкнулся один из своеобразных кругов, которые проделывало золото, краденное на Сендунских приисках.
5
Дело Александра Окунева, Антонины Окуневой, Томбадзе, Абакарова и других слушалось в С-и. Суд признал, что А. Окунев не виновен в убийстве своего брата Г. Окунева и поэтому не был применен закон о наказании за умышленное убийство.
